Вот вроде и привыкла я, что вокруг меня все мужчины и одеты модно, и подстрижены идеально, и выбриты, и парфюмом пахнут, но четко ощущаю разницу между настоящим деловым хищником и «папиным сыночком». И «сыночков» терпеть не могу, хотя из них порой вырастают хищники, со временем. Вот из Максима Витальевича вполне сможет вырасти – гены уж больно хорошие. Но это же не повод проводить с ним мое свободное время?!

– Деревенщина в безвкусной кофточке не интересуется мужчинами, которых в тридцать лет содержат родители, – зло процедила я, вырывая наконец свою руку. Несмотря на анестезирующее действие алкоголя, запястье все равно ощутимо побаливало. Это ж с какой силищей меня сжимали?! – И я тоже предпочитаю тех, кто умеет зарабатывать, а не только тратить. – С удовольствием понаблюдав, как вытягивается лицо Максима, я решила добить самоуверенного товарища: – Если мой намек оказался не слишком понятен, повторяю более доходчиво: мы не нуждаемся в обществе посторонних, нам и так весело! Прекрасного и нескучного вам вечера. И вам, Сева! – выдав все это, я развернулась и зашагала по лестнице наверх. Желание танцевать что-то пропало. Но потом я постепенно успокоилась, к тому же парни не стали нас преследовать, так что настроение более-менее нормализовалось.

А утром я ринулась в водоворот рабочих будней и очнулась практически через год, когда Виталий Максимович вызвал нас всех на очередное совещание, на котором объявил, что решил отойти от дел и передать управление компанией сыну. Сыну, чтоб его… сидящему в соседнем кресле, дружелюбно поглядывающему на нас своими темно-серыми глазищами.

Максим Витальевич изредка поправлял спадающую на лоб прядь вьющихся каштановых волос и убедительно кивал в такт словам отца о том, что мы все обязательно сработаемся. Нет, остальные – да, возможно, а вот в отношении себя я была совсем не уверена. И ведь как в воду глядела!

Не прошло и недели, как новый начальник вызвал меня в свой кабинет, минуты две-три выразительно помалкивал, изучая мое закаменевшее напряженное лицо, а потом выдал:

– К сожалению, компания сейчас находится в небольшом финансовом кризисе, и мы вынуждены принять не самое приятное решение. Сокращения будут во всех отделах, но именно ваш, Цветана Андреевна, мы решили убрать целиком, оставив только двоих сотрудников, самых активных. Их мы переведем в отдел к программистам…

Не знаю, какой именно реакции от меня ожидали, но я просто молча кивнула, пожелала компании успеха, вышла и пошла радовать своих ребят и девчат. У нас было две недели, чтобы найти новое место работы. Обидно, досадно, но не смертельно. Справимся.

К тому же у меня возникла залихватская идея перейти куда-нибудь сразу всем скопом. А если объединиться с остальными сокращенными по прихоти дорвавшегося до власти папиного сыночка, то сможем сразу мини-филиалом к кому-нибудь устроиться. Так что в панику впадать и рыдать ни у кого повода не было. Хотя расстроились мы сильно, чего уж там…

Зато в кои-то веки я уехала домой в шесть вечера, а не тогда, когда совсем стемнеет. Тем более сегодня была пятница, так что я клятвенно пообещала себе отдыхать все выходные, как хорошая девочка. Выспаться, не залезать в сеть и не волноваться, что в понедельник у нас сдача нового проекта. Не думать о том, что, может быть, надо проверить все еще раз так… двадцать, чтобы убедиться, что все идеально.

Зато смогу в воскресенье спокойно с подругами день рождения отметить, не переживая, что на следующий день на работу. Тридцать шесть лет тоже один раз исполняется. Возьмем и опять в тот же клуб сходим, повеселимся!

А «папенькины сынки» – они такие… Очень любят всем доказывать, что круче отцов. Уволить всех, на ком держалась компания, и набрать новеньких из своих, таких же нежизнеспособных.

Что ж, флаг в руки.

Утром я проснулась часов в десять от звонка Нины, той самой «краснощекой деревенщины», раскритикованной Максимом. Моя лучшая подруга просто захлебывалась от эмоций, так что у меня временно вылетело из головы и увольнение, и странный бред, который мне снился всю ночь.

– Представляешь, начала шарить шваброй у него под кроватью, а вытаскиваю одну палку! Щетка там осталась. Ну, думаю, сейчас палкой повожу и выпинаю… Цвет, представляешь, ее там не оказалось!

– Кого? – У меня, похоже, из головы вылетело совсем все, поэтому соображала я очень плохо.

– Да щетки ж! Она с палки слетела и осталась под кроватью, я теперь палкой шарю, а щетки нет! Пропала… Как провалилась куда!

– Ясно. – Зевнув, я потрясла головой, пытаясь сосредоточиться на проблеме подруги. – Может, у тебя там портал в другое измерение? – пошутила я. – И в нем дефицит со швабрами…

– Зато у нас дефицита нет! – воинственно выдала Нина. – Пойду куплю новую, скотчем щетку к палке примотаю… А, прибью еще гвоздями! Точно! И устрою там у них в портале пыльную бурю и изгнание всех фантиков! И так уже мусорное ведро целое вымела. Вот что ему фантики сразу не выбрасывать? Зачем он их под кровать кидает?!

– Потому что идти к ведру далеко, – фыркнула я.

В отличие от Нининого сына я фантики скидывала в большую миску с ручкой, которую постоянно таскала с собой и ставила то возле кровати, то возле ноута. Очень удобно… Набилась плотно мусором – можно сходить до ведра и выбросить все содержимое.

Подруга выговорилась и ушла покупать швабру, а я упала обратно на кровать, закрыла глаза и попыталась уснуть. В голове все кружилось и путалось. Я снова начала проваливаться в странный и непонятный, слишком реалистичный сон.

Мне даже холодно было по-настоящему!

Во сне я брела по густому лесу в страшный снегопад, одетая в тонюсенькое льняное платье, очень похожее на ночную сорочку, спотыкаясь и трясясь от холода. Наткнувшись на высокую скалу и разглядев вход в пещеру, я сразу кинулась внутрь, даже не задумываясь, что там может быть уже занято.