Сама Тамсин покинула свою крепость и спустилась в реальность, чтобы спасти Керака. Она проследила линию его жизни так далеко, как только могла, пытаясь сберечь древнего мага-Стража, величайшего из своего народа и, возможно, не уступающего самому Гармодию.

Тело Керака лежало неопрятной грудой посреди Китовой челюсти, огромной скалы на обратном склоне хребта, в месте схождения двух силовых линий, скрывающих его в эфире. Тамсин шла сквозь реальность, уйдя далеко в эфир, но Керак давно опередил ее. Его тусклый след почти истаял даже в самых далеких коридорах огромного и похожего на змеиную нору Дворца воспоминаний.

— Керак, — позвала Тамсин и добавила что-то такое глупое. Керак и Тамсин много раз бывали врагами и союзниками, но теперь, на склоне дней, она понимала, что отдала бы любого рыцаря, лучника или ирка из армии альянса за лорда Керака, своего друга и соратника.

Она преклонила колени в темнеющей пещере его Дворца воспоминаний, склонила голову. Пепел и песок падали с низкого неба.

Далеко на востоке над великим аббатством потемнело небо. Эш дохнул огнем на стену, но это ни к чему не привело. Он ругался и впадал в неистовство, вихрь, питающийся его силой, насыщенный вулканическим пеплом, разразился над замком. Эш тратил силы не думая, он терял сосредоточение, но все же не мог преодолеть защитный полог, созданный хором.

А потом в его разуме поселился хаос. Крыша церкви аббатства открылась и не открывалась, и одновременность существования двух реальностей, невидимых простым смертным, приводила Эша в ужас. И из этого парадокса явилась Амиция, увенчанная золотым сиянием, и против ее воли, золотой и адамантово-твердой, воля Эша ничего не значила, и он бежал в ближайший эфир, не успев остановить того, что увидел. Он только почувствовал в ней нового и сильного противника, не вступившего еще в бой. Пока.

Не в эту эпоху. Не в этот эон.

Но все же в момент ее вознесения он бежал от нее.

«Проходи мимо, — тихо сказал он, — в следующий раз я съем тебя».

Свет вспыхнул в темных развалинах Дворца Керака.

Тамсин понимала, что пора уходить, но внезапная вспышка света подарила ей надежду.

И тут в воздухе появилась бессмертная, держа Керака легко, как будто огромный ящер был игрушкой. Тамсин подняла взгляд и увидела, что это не ангел, а Амиция, похожая на живую статую из сверкающего золота, и что ее глаза горят так ярко, что даже Тамсин не смеет посмотреть в них.

— Не бойся зла, Сказочная Королева, — промолвила она. — Он отправляется в мой дом, где больше залов, чем может вообразить смертный. Слушай же меня! Это последние слова в моей жизни. Немертвый дракон Рун идет навстречу последней смерти, Габриэль одерживает победы в Древней земле. Мир балансирует на грани.

— Дай мне совет! — взмолилась Тамсин.

— Спаси Лиссен Карак, — сказала Амиция и моргнула. — Или нет.

Потом она улыбнулась теплой милой улыбкой, которую Тамсин помнила со времен гостиницы в Дормлинге.

И вместе с мерцающим телом Керака исчезла в темноте.

Тамсин вырвалась из тихого Дворца своего друга, удерживающего ее паутиной непонятных заклинаний, и…

Обнаружила себя у Китовой челюсти. Тело Керака пропало.

Тамсин рухнула на колени.

В миле к востоку, под прикрытием рощи древних буков, Тапио и сэр Гэвин собирали армию. Моган знала о смерти Керака и Кремня. Потеря двух сил Диких стала тяжелым ударом — таким же, как для Гэвина гибель лорда Бейна и его дружины. Сильный ветер приносил с запада запахи гари и разложения, серы и патоки. Небо потемнело, солнце казалось тусклым фонарем в ночи.

— Мы не сможем дать еще одно сражение, — сказал Гэвин. Его стрелки в бурых сумерках казались призраками и вздрагивали каждый раз, когда сверху что-то падало. Повстанцы из Н’Гары выглядели так, будто их били палками, королевские егеря тяжело горбились под весом заплечных мешков, как будто в них ударила молния.

Да так оно и было. Они видели, как пятьдесят их старых товарищей пали ужасной смертью.

Тапио вздохнул и посмотрел на запад. Небо на горизонте было красно-рыжим, воздух казался затхлым, как в старом доме, где давно не открывали окна. Горячий пепел падал с небес.

— Ес-с-сли мы потеряли гос-с-спожу мою Тамс-с-син, мы обречены, — сказал Тапио.

— Я здесь, — отозвалась она, целуя своего возлюбленного. Она явилась в обличье прекрасной смертной женщины в алом упелянде с золотым поясом из тяжелых пластин.

Люди посмотрели наверх.

— Лорд Керак мертв, — сообщила она. — Я видела его душу в руках сестры Амиции.

Никто не сказал ни слова.

Тамсин склонила голову, а затем подняла ее. Клыкастый рот открылся, и она произнесла нараспев, как менестрель: