– Ну куда же вы, девочки! – раздалось им вслед и громогласный хохот, который отсекли двери заведения.

Светило так и не смогло показаться во всей своей красе, небо заволокло тяжёлыми тучами. Они нависали над городом, серой пеленой укутывая всю ширь многослойной и давящей на глаза. Казалось, что на монотонно размазанной краске бегут чуждые прожилки, перетекая ручейками из края в край, от горизонта в горизонт. Хотелось поднять голову вверх и почувствовать капли моросящего дождя, но стоило только бросить взор к небесам, зрение подводило, и начиналось головокружение. Ветер, немного успокоившись, казалось, монотонно дул, лишь иногда меняя направление, никак не решая для самого себя выгонять или заманивать в свою паутину двух наглых людишек, что неожиданно и непрошенно вторглись в его владения. Улочка, ведущая куда-то в сторону центра города, петляла, извиваясь подобно змее, и лишь на перекрёстках с такими же хаотично и беспорядочно проложенными человеческими тропами становилась немного шире. Про транспорт и говорить не приходилось, если он и был где-то, то постоянно грохотал в нескольких кварталах, делясь лишь скрипом и стуком, не показываясь, словно исполинский зверь, пренебрегающий людьми.

– У нас есть деньги на обратные билеты?

– Нет, мы ехали в одну сторону.

– Ну зашибись. Дворником или гоп-стоп?

– Уж лучше говно убирать, но, я думаю, не придётся. Что-то обязательно будет, нужно только поискать. Но сейчас важней вещи скинуть и отдохнуть, ты же знаешь, вот так сгоряча ничего путного не выйдет.

– Да задрал ты. Встряли, нужно выбираться из одной херни, выпрыгнули…

– Сбежали.

– Ладно, из одной херни сбежали, чтобы забраться в другую?

– А что ты предлагаешь? Не могу я без неё, не могу и с ней быть не могу после того, что она сделала. Сил моих нет, лучше вот здесь, рискуя и вообще без всего, чем там, на тёплом, но прогнившем месте.

– Не психуй, я здесь ни при чём.

– Да, у тебя другая история, но силой тебя ехать никто не заставлял.

– Ладно, как по кругу ходим, надоело. Нужно связаться с несколькими объявлениями, сказать, что мы прямо сейчас хотим заселиться.

Сказать, что это была халупа, значит, сделать комплимент этому помещению. В нём никто и никогда не жил, его использовали под склад, несмотря на исправные коммуникации и большое окно в полстены. Ни грязи, ни лишней живности – ничего. Вообще ничего не было, только стены, дверь и не открывающаяся фрамуга окна. Статный мужчина обвёл рукой пространство и с ощущением какой-то вины, смущаясь, протянул документы аренды. Смуглый, взяв бумаги и отлистав на нужную страницу, размашисто расписался.

– Оплата каждые два дня, хотя можно вперёд.

– Вот, здесь за шесть дней, если будут вопросы, мы позвоним.

Уже в дверях, мужчина обернулся и ещё раз оглядел странную парочку, что сняла этот склад на окраине города, утверждая, что собираются в нём жить, без вещей, приезжие, настаивающие на быстрой сделке. Он пробовал найти хоть какой-то повод отказать, объяснить себе, что именно его смущает, но так и не смог понять подвоха. Сдал. Терзаемый подозрениями к новым арендаторам, он убрал деньги и попробовал выкинуть из головы засевшие там мысли.

Коренастый стоял у окна и разглядывал типичную для этого района картину. Пустырь с какими-то кучами где-то земли, где-то мусора. На старой скамейке сидели забулдыги и жарко спорили, в другом углу стояла группа детей в кружке, и периодически из центра круга поднимался слабенький дымок, сразу же развевающийся ветром. Редкие прохожие пересекали улицу и, перепрыгивая небольшие лужицы, шли дальше, меся рыхлую землю, экономя считаные минуты, сокращая свой путь.

– Что скажешь?

– А что здесь говорить? Договор подписан, у нас шесть дней, чтобы заплатить, – смуглый поискал глазами, куда бы положить бумаги, и, не найдя ничего, бросил пачку на пол, – нужно как-то обустраиваться. А здесь холодно.

Конец ознакомительного фрагмента.