Шрифт:
погасли ночи, сломался компас
стошнило словом, сплясали ноги
а кто-то бросил об стену глобус
пришлось вертеться на поворотах
копытом землю винить во благе
в снегах зарыться и ждать подушку
и прятать пули в цветной бумаге
испить дождями и ставить точку
забыться тенью в чужих фасадах
дорогой к дому да через ночку
что воспевалась в ничьих ансамблях
метать посуду по ветру круто
дождаться клетки и верить в чудо
закрыться в буквах и на ладони
ножом картины писать
как будто….
17112
ЭТО ХОРОШО.
и вот я сижу за старинным столом.
я думаю, надо бы, надо бы что-то сказать.
и минимализм мне врывается в душу,
где с этих вот пор –
лишь серое небо,
такое осеннее
и ровное поле,
без краёв, без оглядки,
и только вороны
и только вороны
летают тайком,
и мыши шуршат чуть поближе к ушам,
и ночь сатанеет и тянет уснуть.
и мошкара глупых слов.
а что я отвечу?
ответ на всё – поле.
ну что мне сказать…
а мошки-слова так противно кусают,
я уж отбиваюсь,
и так вот и сяк,
да всё бесполезно, ну что ж тут попишешь…
вот пиво стоит,
так может быть,
может быть
выпить его?
на поле дожди заиграют косые,
и мышки запрячутся в щёлочки нор,
и травы пригнутся,
вороны вернутся,
когда всё закончится,
и скажут они:
"это хорошо!"
25713
грозящий обрушиться мир
на нас посылает дождь.
ты скоро пойдёшь за газетой,
автобуса смирно ждёшь,
а он иногда не приходит…
и хочется выть от усталости,
метки расставить и впредь уж
не выходить за буйки,
не верить в особенность личности,
не знать возрождения душ.
пепел в стакан да на улицу,
водой дождевою залиться,
и выдохом выйти, выскочить
из милых капканов во мрак,
надевая праздничный фрак,
о сердце туша папиросу,
и вырастить белую розу
в нейтральности собственных слёз…
грозящий обрушиться мир
на нас насылает ночь…
5912
ИЗОКЛИНА ПОЛЯ УЛЫБОК.
бесконечность осеннюю впотьмах пробежать
на поле улыбок найти изоклину
и верить, что знаю, как побеждать
Конец ознакомительного фрагмента.