«Не играй со мной в молчанку!» Пусть хохмят и упражняются в словоблудии дурацкие кинозлодеи. Могут ещё картинную затрещину допрашиваемому отвешивать. А я тут не публику играю, я работаю.

— Я ... Руйха, — на грани слышимости выдавила девушка.

Молодец, девочка. Я это и так знаю, но ты должна для начала просто говорить. О чем угодно. Нужно разрушить барьер молчания, а для этого годятся самые простые и вроде не серьезные вопросы.

— Я дочь касты глубин... — спустя полминуты добавила она.

Я молчал. Вопросы заданы, надо только ждать. А молчание неизвестного «злодея» и его видимое бездействие нагоняет страха больше, чем выпучивание глаз и брызганье слюной.

— Мы ... с друзьями... здесь ... тренируемся. У нас скоро Испытания, вот мы и ... хотим получше подготовиться... — ещё пауза. Девочке страшно, а звук её собственного голоса действует хоть чуть-чуть успокаивающе. К тому же всегда есть надежда, что пока ты говоришь — с тобой ничего не сделают. Иногда «языка» сложнее заткнуть потом, чем вначале разговорить.

— Здесь хорошее место, здесь мелко и... И никто не видит наших занятий... Это Кай придумал, он сказал, что нам надо готовиться, но лучше так, чтоб нас не видели. Ну... чтоб не смеялись... вроде. А здесь обычно никого... — снова пауза. Руйха сглотнула, и попыталась повернуть голову, — А... что вы со мной сделаете?

Стоп. Мы тут не в вопрос-ответ играем. Левой рукой за подбородок вернул её голову в прежнее положение. Никакой грубости, пощечин и так далее. Просто — смотри вперед и отвечай на вопросы.

— Где живёт каста глубин? — не повышая интонации.

Вот так. И никаких: «Вопросы здесь задаю я!» Не надо рвать голосовые связки. Надо задавать свои вопросы и не отвечать на вопросы жертвы. Делай, а не декларируй.

— Мы ... мы живем там... на другой стороне лагуны... Там есть острова...

Ага, их я засек, когда рекогносцировку проводил. Вот как! Значит в деревне я не их жилье видел? Значит там свои «богатые буратино».

— Расскажи мне про испытания.

— Испытания? — в голосе появилось удивление.

Молчу. Вопрос задан. Жду.

— Они уже скоро... Вождь посоветуется с шаманом и назначат день. Но уже скоро, иначе нам не успеть закончить школу до сезона штормов...

Как сразу много информации!

— На Испытаниях будут отбирать в Ученики глубины. Прошедших потом будут учить быть ныряльщиком... Старшие ... учить будут... Это очень сложные Испытания, даже дети других ныряльщиков не всегда его проходят... Поэтому... вот... мы и готовимся.

— Чем занимаются ныряльщики?

— Они... собирают жемчуг. Это очень трудно, но и очень важно для племени...

— А те, кто не пройдет?

— Они... — голос Руйхи дрогнул, она сглотнула. Видимо другая, более сильная эмоция пересилила страх, — они не будут людьми глубины.

Ага. Вот и рычажок!

— Я тебя сейчас отпущу, ты повернешься, и мы спокойно поговорим.

Убираю руки, делаю шаг назад.

Девушка несколько секунд продолжала стоять как вкопанная, будто не веря, что её отпустили.

— Можешь повернуться.

Как замороженная она развернулась всем телом. Взгляд поднимался так медленно, что у меня мелькнула мысль о заржавевших приводах.

Секунду-другую она со страхом смотрела мне в лицо... К страху добавилось узнавание, а затем и удивление.

— Ты... Я... Я тебя знаю!

— Я тебя тоже знаю, — я усмехнулся.

Модель поведения пора ломать. Кивнул на лагуну, усмехнулся:

— Вижу Каю уже лучше? Не жалуется на печёнку?

— Он всегда дальше всех нырял... — словно на автомате проговорила Руйха. — Погоди... ведь это... правда ты?

Промолчал.

— Ты тот зем... тот мальчик, из касты земли...

Молчу, как обесточенный компьютер. Жду её реплики.

— Ну тот... за голову... за которого...

— За голову которого Ситу обещал большую жемчужину? — подмигнул. — Да, это я.

Теперь, когда её страх обрел форму, тем более форму обычного пацана из презираемой касты она могла наделать глупостей. Поэтом тут же, без паузы я слегка приподнял копье, демонстрируя пленнице наконечник.

— Видишь? Не добежишь даже до края леса, — я не угрожал. Я информировал. — Рассказывай.

— Что?

— Присесть не хочешь? — изобразил заботу. Вот так: привыкла к одному обращению, теперь чутка доброты подкину, — Говорят в ногах правды нет.