Осознавая всю плачевность ситуации, но не в силах больше контролировать себя, глажу ее нежную кожу ладонями, вдыхаю аромат ее тела, ее желания… Впитываю каждый ее выдох, боясь, что все сейчас закончится. Но Леся не останавливает меня, она дрожит, но позволяет себя касаться. Слегка сдавливаю ладонью грудь. Да!!! Как я скучал. Она полностью уместилась в моей руке и сосок так сладко трется о ладонь. Малышка чуть отклоняет голову назад, тихо стонет. Моя!!!! Вся моя!!!

Ниже…еще ниже, насколько позволяет наше положение, прокладываю одну за другой дорожки поцелуев. Хочется больше! Еще больше! Слегка прикусываю кожу в районе живота, она вздрагивает, а я ругаю себя! Нельзя. Не должен этого делать! Снова возвращаюсь к губам, будто извиняясь за то, что только что сделал. Ловлю ее язык, проталкиваю свой в нежный ротик. Они сплетаются, сводят с ума. Руки девушки вновь у меня на шее. Пальцы зарываются в короткие волосы на затылке. Я дергаю ремень на мокрых брюках. Он поддается только со второго раза, но со скользящим тихим шорохом покидает свое законное место.

Леся часто, глубоко дышит, в ее голубых глазах смесь необузданного желания и страха. Она тоже скучала. Моя девочка думала обо мне и сейчас это видно. Ее тело реагирует на меня, подчиняясь каждому касанию, отдаваясь без остатка, лишь разум не дает пока сжечь все мосты, отсекая дорогу назад.

— Моя, — шепчу ей, одной рукой расстегивая пуговицу на брюках, второй удерживая за затылок и касаясь губ новым поцелуем. — Ты моя… — повторяю, расстегивая ширинку. Тяжелая мокрая ткань со звоном ключей и какой-то мелочи в кармане, падает на пол. Небрежно отбрасываю одежду в сторону и касаюсь пальцами внутренней стороны ее бедра. Леся вздрагивает, распахивает глаза и делает вдох, чтобы что-то сказать, а мои пальцы уже касаются нежной кожи между красивых стройных ножек. — Маленькая… — дарю короткий поцелуй и поглаживаю горячие, слегка набухшие губки. — Я не могу больше Лесь, — спускаю вниз мокрое белье, давая волю своему желанию.

Подтягиваю ее ближе, упираясь в возбужденное лоно, но девушка вдруг вздрагивает. Поднимаю взгляд и вижу в ее глазах ужас. Животный, неконтролируемый ужас. Наваждение прошло, осталось сейчас не натворить дел. Не сорваться. Ррр!!!Как же сложно!

Рукой приподнимаю член так, чтобы прижаться к ее животу и задаю вопрос, на который уже знаю ответ. Он слишком очевиден.

— Мне остановиться? — она отодвигается, ерзая попкой по столешнице, и молчит. Делаю шаг назад, чтобы больше не касаться девушки так интимно. Малышка запахивает полы рубашки и закрывается от меня, пряча взгляд. — Лесь, — зову ее, пытаясь вновь взять под контроль свое желание, свой разум. Это дается с огромным трудом, но я должен. Нельзя пугать. — Поговори со мной! — в голосе прорезается рык. Она не виновата, это я злюсь. На себя! Но девушка думает иначе, соскакивает со стола и пытается убежать в другую комнату. Ловлю. Прижимаю спиной к своему обнаженному телу. Шумно выдыхаю, когда мой член упирается в нее. Ничего! Полный контроль! Я обязан! — Прости. Не хотел напугать, — стараюсь говорить спокойно. — И делать этого не должен был. Я так скучал, малыш. Я… Прости, — шепчу прямо в ее светлую макушку, понимая, что все испортил. Гребаная несдержанность! Надо было просто уйти! Еще вчера!

— Отпусти, — неуверенно и тихо просит она. Убираю руки. — Одежда моего брата будет тебе мала, — тараторит, не глядя на меня. — Но белье может подойти. А я сейчас высушу все, и ты сможешь уйти.

— Лесь, не надо, — я готов умолять. — Не гони меня.

— Прости, — теперь она за что-то извиняется и спешно уходит.

А минут через десять возвращается обратно, одетая в штаны и кофту с длинным рукавом. Все максимально закрыто. Мне остается только тяжело вдохнуть понимая, что это из-за меня. Леся вручила мне трусы. Ушел в ванную, приводить себя в порядок. Малышка развесила мою одежду на балконе. Погода все же разыгралась и летнее солнце быстро высушит следы утреннего недоразумения. На столе чай, яичница, бутерброды с колбасой и сыром.

— Садись завтракать, — наигранно бодро улыбается она.

Поели в тишине, а посуду я ей мыть не дал. Олеся готовила, так что помочь — моя святая обязанность. Вымыл посуду, сходил к соседу, потом еще к одному и нашел, наконец, инструменты, чтобы починить чертов кран. Пока возился, высохла одежда, а это значит, мне пора валить отсюда. Кто бы знал, как я не хочу уходить. Не хочу оставлять ее с угрызениями совести за произошедшее этим утром. Но у меня остается надежда на нашу договоренность. Может на нейтральной территории мы сможем нормально поговорить и все же обсудить все, что произошло. Это становится просто жизненно необходимо. Но сейчас она к этому разговору не готова, да и мне надо успокоиться.

— Ты обещала поужинать со мной, — напоминаю, уже стоя в прихожей.

— Помню, — ее щеки снова розовеют.

— Я позвоню и скажу, где и во сколько, хорошо? — внимательно слежу за ее реакцией.

— Да, — она даже кивнула для убедительности.

Подхожу ближе, целую ее в щеку. Леся сжимается, а я злюсь. Этой злости нужен выход. Пожалуй, заеду в тир. Давно не стрелял. Может это поможет немного прийти в себя.

— Пока, малыш, — стараюсь тепло улыбнуться. Леся только кивает в ответ, и я покидаю ее квартиру, слушая, как щелкает замок на двери и с трудом сдерживаю себя, чтобы не вернуться обратно.

От ее дома через центр, по спальным районам и на другой конец города. Старый тир у одного из знакомых ребят, только для своих. Увидев меня, его хозяин подобрался, распрямил плечи и молча кивнул. Сюда я приезжаю только когда становится совсем хреново, и выключаюсь из реального мира на несколько часов. На этот период в тире не остается никого, давая мне возможность оторваться и выплеснуть все дерьмо, что просится наружу.

Проведя в этом замечательном месте больше четырех часов, успокоиться так и не вышло. Это утро вышибло меня из колеи настолько, что я уже добрую половину дня не могу взять себя в руки. Бросив измываться над оружием и мишенями, отправился в ближайший бар. Тоже неплохой выход. Просто нажраться в одиночестве.

Отключив телефон взял бутылку водки, томатного сока и устроился в самом неприметном углу этого непрезентабельного места. Мне сейчас плевать, где пить. Лишь бы крышу не снесло, и я не вернулся к ней.

Интересно, чем она занимается?

Нет! Помотал головой, выгоняя мысли о Лесе из своей белобрысой головы и опрокинул первую стопку.

Бутылка «беленькой» улетела за пару часов и шатаясь, я рухнул в такси на заднее сиденье, думая о том, что тачку придется забирать отсюда завтра. Похуй! Сейчас домой. Спать!