Сложные составные задачи отличаются-от простых тем, что они включают большое число элементов и их решение состоит из определенного числа последовательных операций, каждая из которых взаимосвязана со всей системой операций.

Сложные составные задачи с инвертированным звеном помимо сказанного требуют выполнения еще ряда промежуточных операций, которые непосредственно не сформулированы в задаче, но включены в ее смысл.

III группа — это задачи с составлением уравнений и выделением промежуточных операций.

И наконец, IV группа — типовые задачи. Решение и повторение задач этой группы требует удержания не просто данных, а данных в их взаимосвязи. Решение предполагает выполнение ряда операций, использующих эту систему взаимосвязанных данных, которые не приводят к окончательному ответу, а являются лишь вспомогательными (опосредующими) операциями. Все данные в такой задаче являются неизвестными величинами, и они могут быть найдены лишь из сопоставления данных и создания из них некоей системы, в которой каждое данное находится в зависимости от другого и от системы в целом. Поэтому уже на уровне повторения таких задач обнаруживается их понимание или непонимание.

Итак, при изучении вербально-логического мышления на материале решения арифметических задач мы исследовали:

1) повторение условия задачи и его роль в понимании смысла и взаимоотношений элементов, содержащихся в задаче;

2) понимание задачи в целом и его роль в формировании стратегии и тактики решения;

3) понимание больными конечного вопроса задачи как ключевого элемента и его места и роли в решении задачи и в мыслительном процессе в целом.

Во всех экспериментах участвовали больные с поражением теменно-затылочных (I группа) и лобных (II группа) отделов мозга (50 человек), контрольную группу составляли здоровые люди (30 человек).

§ 2. Нарушение повторения задачи

Анализ экспериментальных материалов показал, что повторение задачи является необходимым звеном при решении арифметических задач и что оно резко отличается у больных и здоровых испытуемых. О существенной, и самостоятельной роли повторения говорит ряд фактов, полученных нами в эксперименте со здоровыми испытуемыми: 1) возвраты к повторению задачи; 2) текстуальные изменения без изменения сути задачи; 3) акцентирование внимания в последующих повторениях на разных, но существенных для решения задачи ее элементах и сочетаниях; 4) существенная роль подобных повторений в понимании и выработке стратегии решения задачи.

Все это позволяет судить о повторении задачи либо как о структурном компоненте ориентировочно-исследовательского звена процесса решения задачи, либо как о важном его условии.

У здоровых испытуемых повторение задачи не вызывало никаких затруднений, и они никогда его не избегали даже при решении простых задач, хотя решение подобных задач происходило, казалось бы, быстро и без повторения условия задачи. Однако опрос испытуемых показал, что в процессе чтения (или прослушивания) задачи они отмечали про себя существенные моменты и элементы задачи как бы с целью се запоминания и составления схемы решения. Испытуемые, как правило, утверждали, что они обязательно повторяют задачу, но в случаях простых задач повторение как бы вплетено в акт решения и повторение и решение, по их мнению, происходят одновременно. В случаях решения более сложных по алгоритму задач процесс повторения носит уже самостоятельный характер.

Таким образом, мы видим, что повторение задачи может носить разный характер — быть полным или неполным, последовательным звеном в цепи решения задачи или симультанно связанным с процессом решения, осознаваемым испытуемыми или нет. Тем не менее повторение условия и конечного вопроса задачи всегда имеет место в процессе ее решения и является одним из способов понимания задачи.

Больные с поражением теменно-затылочных отделов мозга (I группа испытуемых) обнаруживали сразу картину повторения, резко отличающуюся от здоровых испытуемых и от больных с лобным синдромом. Нарушения повторения здесь идут, как правило, в синдроме семантической афазии, и в основе трудностей лежат дефекты понимания значений логико-грамматических конструкций текста; ошибки повторения условия задачи у этой группы больных находились в прямой зависимости от степени сложности грамматики текста. Простой текст, в котором отсутствовали сложные грамматические конструкции, больные повторяли и понимали с первого предъявления и тут же составляли схему решения задачи. В этих случаях больные мало чем отличались от здоровых испытуемых, но отличия все-таки имели место.

Прежде всего повторение задачи больными было всегда в высшей степени произвольным, осознанным и замедленным процессом, больные как бы вслушивались в собственное повторение задачи. Более частыми были возвраты к тексту задачи, причем обязательно к самому его началу, наблюдался осознанный самоконтроль за повторением, неуверенность в правильности повторения, выражавшаяся в общем поведении больных, в вопросах к экспериментатору — правильно ли они повторили задачу и т. д.

Повторение грамматически сложного текста задачи оказывалось полностью невозможным. Больные повторяли каждую фразу с ошибками, активно пытались «пробиться» сквозь недоступное для них понимание грамматических конструкций к уяснению самой задачи, ее сути. Опыты с этой группой больных особенно четко продемонстрировали тесную взаимосвязь повторения и понимания как компонентов мыслительного акта, а также важную роль понимания речи в протекании вербально-логического мышления.

Приведем примеры, иллюстрирующие высказанные положения.

Больной 3., 48 лет, образование высшее, поступил в клинику нервных болезней 1-го Московского медицинского института им. Сеченова с диагнозом: последствия огнестрельного ранения левой теменно-затылочной области (ранен в 1943 г.). У больного остается обширный послеоперационный дефект левой теменно-затылочной области и отчетливый теменно-затылочный синдром с выраженными явлениями амнестической и семантической афазии. Больному предъявляется для повторения задача, грамматическая конструкция текста которой проста: «В саду росло много яблонь и 15 груш — всего 25 деревьев. 10 старых яблонь спилили и посадили 5 молодых. Сколько всего фруктовых деревьев в саду?»