А курьеры приезжали со всей страны. Мэри Хаббард, чей муж Илайджа работал ночным охранником в Долине Смерти, замечала автомобильные номера множества штатов: Огайо, Нью-Йорк, Пенсильвания, Небраска, Миссури, Мичиган, Кентукки, Индиана, Иллинойс, Калифорния. Поначалу выстраивались очереди из “шевроле”, “доджей”, “бьюиков” и “студебеккеров”, зачастую подержанных. Но вскоре курьеры обновили свой парк двухместными кабриолетами “паккард твин-сикс” и временами даже “роллс-ройсами”. Чтобы избежать подозрений, они ставили на свои кабриолеты рессоры от лимузинов, и казалось, что автомобили, нагруженные бутылками, не везут ничего тяжелее своих пассажиров. В багажнике всегда имелся запас бензина, масла и воды, чтобы не останавливаться в пути, – ходило много слухов о полицейских, карауливших на бензоколонках в надежде унюхать запах виски или засечь груду винтовок на полу автомобиля.

Чтобы поддерживать преданность своих курьеров, Римус обращался с ними так, словно те приезжали на курорт, – Долина Смерти была гостеприимна, как роскошный отель. Сразу по прибытии специально отряженные парни мыли и полировали машину. Самим курьерам предоставляли мягкие постели для отдыха, а миссис Герам, жена Джонни, принимала заказы на домашнюю еду. На дорожку Римус сам вручал им пакет с бутербродами, термос с молоком или кофе и несколько кварт виски, поясняя, что его курьерам не следует по пути пить из собственного груза. Чтобы те могли отвлечься и расслабиться, курьерам предлагали сыграть в кости; если клиенты были особенно надежны, Римус открывал им кредит и позволял расплатиться в следующий раз.

С момента открытия Долины Смерти Римус принимал меры предосторожности, чтобы предотвратить рейд служителей закона. Все находившиеся у него на жалованье федеральные чиновники в Цинциннати получили распоряжение предупреждать его лично о появлении в городе любого подозрительного агента. Он проводил практические учения – на случай тревоги, чтобы его люди готовы были мгновенно скрыть следы любой деятельности. По команде рабочие с расторопностью и точностью закаленных морских пехотинцев загружали все спиртное в грузовики, стоявшие по периметру хозяйства, и организованной колонной перевозили на склад в миле от фермы, где дожидались, пока минует угроза.

Однажды в Долину Смерти без предупреждения явились два агента Бюро по запрету и припарковались прямо рядом с двумя грузовиками, полными виски. Коннерс, оказавшийся в доме в одиночестве, видел, как грузовики тронулись с места и стремительно умчались по длинной извилистой дорожке, но сам он остался под ударом. Под крышкой люка, засыпанной сеном, в подвале скрывались пять тысяч ящиков спиртного. Коннерс направился к агентам, прикинувшись спокойным и равнодушным, как будто эти парни случайно заглянули сюда спросить дорогу.

– Что вы хотели? – спросил он.

Агенты продемонстрировали свои жетоны.

– Это, должно быть, какая-то ошибка, – пожал плечами Коннерс. – Погодите, я позвоню одному федеральному боссу, вы его знаете.

Проковыляв обратно в дом, он дождался, пока оператор соединит с нужным человеком. Коротко обрисовал ситуацию и поинтересовался:

– Что это значит?

– Я очень удивлен, что они к вам явились, – ответил чиновник. – Я знал, что они охотились на самогонщиков где-то в тех краях. Но они ведь ничего не нашли, правда?

– Пока нет, но если начнут копаться в сене, то чертовски скоро что-нибудь отыщут, и чертовски много этого чего-нибудь. Что вы намерены предпринять?

– Думаю, вы с ними сможете договориться, – заверил чиновник. – Ступайте попробуйте.

Коннерс повесил трубку, вернулся во двор и отозвал в сторонку одного из агентов.

– А теперь послушай, – начал он. – Вы, парни, работаете за жалованье, и не слишком большое жалованье. Предположим, вы обнюхаете тут все вокруг и найдете пару кварт, – что вы с этого получите? Все лавры достанутся тем, кто повыше, а вам ничего не перепадет, ни глоточка из найденного, – а вам, судя по всему, не помешала бы выпивка. Так почему бы вам не повести себя как славным малым? Я скажу, что я сделаю. Я дам каждому из вас по тысяче долларов и отличной выпивки. Что скажешь?

Агент рассмотрел предложение.

– По мне, так отлично, – сказал он. – Но про напарника не знаю. Посмотрим, что он скажет на этот счет.

Коннерс кивнул, неторопливо двинулся ко второму агенту и повторил свою краткую речь.

– Ну, я не люблю видеть, когда у человека проблемы, – ответил тот. – Но долг есть долг. Впрочем, я бы точно выпил сейчас чего-нибудь.

– Отлично, – кивнул Коннерс. – Давайте все вместе пропустим по маленькой. Мне тоже не помешает.

Они вошли в дом, уселись за стол. Коннерс подливал и подливал виски и примечал, что степень опьянения агентов прямо пропорциональна их убежденности в том, что он “славный малый”. Когда они собрались уезжать и встали, цепляясь за спинки стульев, чтобы не потерять равновесие, Коннерс вручил прощальные подарки: каждому по тысяче долларов, завернутых в бумагу, и шесть бутылок лучшего виски от Римуса. Он даже предложил одного из своих подручных в качестве шофера, но агенты заверили, что в состоянии сесть за руль самостоятельно. Коннерс наблюдал, как их автомобиль полз задом по извилистой дороге, и фары светились, как глаза в темноте.

В далеком Вашингтоне Мейбл Виллебрандт собирала команду агентов для расследования ситуации в Цинциннати. Эта задача представляла собой целый комплекс проблем. Бюро расследований, предшественник ФБР, имело в штате около пяти сотен агентов, некоторые из них занимались не сухим законом, а совсем другими делами: экономическими преступлениями, нарушениями закона Манна (именуемый также “Законом о белой работорговле”, он запрещал пересечение границ штата лицам с “аморальными целями”), слежкой за перепиской и высказываниями подозреваемых в коммунистических взглядах и “чуждых радикалов”. За нарушениями сухого закона следили полторы тысячи агентов Бюро по запрету. Невзирая на чувства Виллебрандт по этому поводу, их порой называли “отрядом Мейбл”.