— Да, да, забавная, — подтвердил мистер Джекобсон, — но я помню случай поинтереснее. В одном из конголезских племен есть такой вид спорта — двое самых сильных юношей борются с удавом. Недавно я наблюдал это состязание. В конце концов ребята упали, а удав грохнулся прямо на них. Все трое устали…

Я не понимал, в какой связи приведен рассказ о змеях. Он ведь как будто ничего не добавлял к тезису Грэхэма Хови из «Нью-Йорк Таймс», с которого мы начали разговор. Хови оправдывал ганских генералов так: «Армия в Африке является самой прогрессивной силой, потому что офицеры все-таки люди ученые, им ближе двадцатый век: ведь они пользуются не копьями, а пулеметами».

Не дождавшись ни продолжения, ни разъяснения рассказа об удавах, я поинтересовался его мнением об идее Г. Хови. Мой собеседник разделял ее. И даже развил: военных типа ганских путчистов с прозападной ориентацией он рассматривает как силу, которая сплачивает и объединяет племена. А главное, армия играет роль второй партии, т. е. оппозиционной режиму (если, конечно, режим не угоден алмазным королям). Тем самым любой произвол в отношении прогрессивных сил со стороны офицеров западной закваски автоматически оправдывается. Газета «Обсервер» по этому поводу писала-«Если солдаты обнаружат, что в их руках оказалась власть, а в головах пустота, то их положение плачевно». Если плачевно, надо помогать. И вот тут за «пустые головы» берутся джекобсоны. Они набивают их такой «ориентацией», которая им выгодна.

Итак, мы поговорили. Я спросил еще об операциях «лунный свет», «роса на заре» и «ночная бабочка» (кодовые названия некоторых правых мятежей), но господин Джекобсон уверял, что ничего об этом не знает, и предложил лучше прокатиться по окрестностям Браззавиля. Я согласился.

Миновав кварталы справа от монумента Браззе — однотипные домики зажиточных африканцев, выскочили на простор. Тут-то меня и осенило: кажется, я понял ход мыслей собеседника, когда он рассказывал об удаве.

— А какую бы вы дали подпись к снимку: двое парней сражаются с удавом? — подошел я с другой стороны.

— «Они учатся покорять природу». Или: «Схватка с жизнью — ничья», — серьезно ответил американский бизнесмен. Но он явно лукавил. Есть сила в Африке, которая вмешивается во всякую внутреннюю борьбу, разгорающуюся на этом континенте. Это неоколониализм. Натравливая на сторонников прогресса его африканских противников, он стремится истощить обе стороны и стать арбитром, рассчитывает в конце концов вновь завоевать Африку.

Да… мало чем он был схож с Уильямсоном. Слушая его рассуждения о роли армии, о военных, все больше казалось, будто я говорю с полковником из Пентагона, Но он не был полковником. В молодости, правда, служил в морской пехоте. И все. Штатский человек. Но имя его однажды промелькнуло в одной африканской газете. Не знаю, не уверен, действительно ли мой спутник, такой благородно седой, такой добрый дедушка (он остановил машину около деревушки и сфотографировался с девочкой на руках: «Пошлю снимок внучке, она обожает цветных детей»), был связан с нашумевшей историей о контрабанде оружия из США в Африку.

А дело было, если помните, так. Весной 1966 года американская пресса обнаружила, что под тайным руководством ЦРУ владельцы оружейных складов снабжали военной техникой португальские колониальные войска. А в это время, желая завоевать симпатии молодых наций, США довольно громко журили лиссабонцев за их «безответственный курс». Соединенные Штаты, так прямо и заявил летчик Хоуке, один из участников контрабанды, не хотели предавать гласности свои сделки с Португалией. Они опасались, что в ООН их обвинят в помощи тем, кто расправляется с восставшими африканцами.

…Кто знает, может быть, и не зря упоминалась фамилия Джекобсона…

Было уже темно, и мы повернули назад. Кое-где на корточках сидели ночные сторожа и грели руки: после захода солнца и в тропиках бывает прохладно. Из кинотеатра вышла публика.

Когда я пришел в гостиницу, господин Андреа сидел за стойкой. Очки на носу. Аппарат подсчитывает прибыль за день.

— Ну как? — он посмотрел на меня вопросительно. А-а-а… Интересно? Ну, я рад.

Меня удивляло, зачем приехал сюда этот богач господин Джекобсон. С братом-врачом он виделся мало. На особую приветливость властей ему не приходилось рассчитывать: все-таки он житель ЮАР. Да и меди с ураном в Конго (Браззавиль) нет. Непонятно.

…Подсчитав выручку, мосье Андреа снял очки, налил в фужер вина и поинтересовался: «Слышали новость? Опять через Браззавиль контрабандой вывезена партия алмазов. Самолетом. Темная история. Кто-то очень ловко обделывает это дельце. И не впервой…»

Но кто? Не спросить ли у самого господина Джекобсона?

Мы договорились с ним пойти утром в школу Пото-Пото. Я ждал минут сорок. Но напрасно. Рассыльный принес мне записку, в которой Джекобсон просил извинения за то, что не может составить мне компанию.

Поехал один. Пото-Пото — один из районов Браззавиля. Там есть знаменитая школа конголезских художников. Читатели наверняка знают о ней и о ее организаторе французе Пьере Лодсе, о том, как популярны картины, рождающиеся здесь, под соломенной крышей и бликами африканского солнца. Чурбаны из гигантских деревьев служат и стулом и столом…Картина за картиной, как кадры цветного фильма, уводят нас в конголезскую саванну, приглашают полюбоваться домиками деревень и лицами их жителей. Вдруг — стоп! Что это? Вот не ожидал! Знакомое лицо. Я видел его на фотографиях.