Вдруг прицепленный к моему ремню пейджер пропищал. Я быстро прочитал сообщение:

«Трамвай придет через пятнадцать минут».

— Это у тебя что там такое? — отреагировал на звук отчим. — А ну дай сюда! Тебе это ни к чему!

Он влепил мне пощечину, схватил пейджер и посмотрел на добычу.

— Как думаете, мужики? — обратился он к своим, показывая находку. — За сколько продать можно? Сопляк отцовские деньги опять на ерунду спустил.

Отцовские деньги? Сопляк? Каждая его реплика так и заставляет все внутри меня полыхать.

Другой забулдыга с пышными усами над верхней губой и татуировкой на плече с надписью «морской волк» взял в руки пейджер и попытался оценить его.

— На бутылку водки в «Союзе» хватит, — прохрипел он и передал мою вещь третьему их спутнику.

Бритый наголо мужик, который, по виду, явно отсидел срок и был одет теплее остальных, взвесил пейджер в ладони, словно это был кусок золота.

— Я найду куда его сбагрить, — он засунул мое имущество в карман своей джинсовой куртки. — Может у пацана еще что ценного найдется? — спросил он. — В таком возрасте опасно носить с собой дорогие вещи.

Тогда отчим схватил мой рюкзак и принялся вытряхивать из него все. Учебники с тетрадями, ручки с карандашами, тамагочи, визитки и императорские фишки.

— А это еще что такое? — дядя Леша наклонился и взял одну из фишек. — Это ж эти…проходки в места, где эти золотожопые собираются.

Он поднял фишку выше и осмотрел ее в лучах выглянувшего из-за тучи солнца.

— Откуда у тебя столько добра, говнюк? — он бросил на меня свой взгляд. — От отца секретов быть не должно, понял? Я все забираю, чтобы тебе неповадно было!

Он подобрал императорские фишки, пошарил по моим карманам и обрадовал своих дружков тем, что дело закончено и можно вернуться в «Союз», чтобы отпраздновать легкую добычу.

— А теперь иди в школу! Не хватало еще, чтобы твою мать за прогул к директору вызвали.

Он залепил мне подзатыльник и пихнул к рюкзаку, намекая на то, чтобы я собирал вещи.

Это была последняя капля. Если до этого момента, я еще таил надежду на то, что смогу решить конфликт мирным путем и выставить его из нашего дома без применения кардинальных мер, то сейчас у меня не оставалось выбора. Да я и не хотел, чтобы этот выбор был.

Я встал на одно колено и опустил руку в лужу. Благо вчера дождь лил не только на кладбище. А большие дыры в асфальте в этом закутке никто не спешил заделывать.

Разорвал завесу. Напитался Силы. Теперь изнутри меня прямо-таки распирало от того количества энергии, которое я теперь сдерживал в себе.

— Эй! — крикнул я в спину, уходящим от меня мужикам.

Отчим обернулся и презрительно посмотрел в мою сторону.

— Ты че, не понял, говнюк? — огрызнулся он.

Я наклонился и достал из носка три тысячи рублей, которые мне отдали за продажу газет.

— У меня тут еще кое-что есть…

Купюры отчим увидел издалека. Коричневые бумажки, от вида которых его глаза стали широкими, и он, прямо-таки, засиял от радости.

— Это у тебя откуда, сынок? — выдохнул он и пошел в мою сторону так быстро, словно боялся, что купюры исчезнут из моих рук, если он не поторопится.

Сынок? Вот это отношение! Купи любовь отчима за три тысячи, называется. Но у меня другие планы по усмирению спесивого пьяницы.

Едва отчим подошел ближе и протянул свою руку, чтобы взять деньги…Я сделал движение левой рукой и коснулся его пальцев.

Мгновение и…вот я уже смотрю на себя, закатившего глаза и замершего в одной позе. Чувствую холод, но терпимо. Понятно, почему разгоряченный отчим без куртки — спиртное разгоняет кровь. Перед глазами все плывет. Он выпивший, но не пьяный.

Беру деньги и засовываю в свой карман. Вернее, в карман настоящего себя. Затем нахожу фишки и возвращаю их на место — в рюкзак.

— Эй, Кабан, ты че делаешь? — тонким наркоманским голосом интересуется лысый. Точно Павлик из видео-сериала на ютьюб.

— А тебе какое дело, урод? — отвечаю я грубым пропитым голосом и оборачиваюсь к дружкам.

— Как ты меня назвал? — лысый еще со времен зоны, видимо, не привык, когда ему грубят.

— Я назвал тебя уродом? Или ты оглох? — спрашиваю я и подхожу ближе к ошарашенному лысому. Хватаю его под силки, приближаюсь губами к уху и зло повторяю: — Урод!

— Ах ты, сука! — вырывается из моих рук алкаш и отталкивает меня.

— Стопе, мужики! — между нами встает морской волк и оттесняет нас друг от друга. На расстояние своих вытянутых рук.