— Как скажешь, — улыбнулась мать и попросила меня повернуться, чтобы посмотреть, как я выгляжу. — Какой же ты красавец, Костя! — восхитилась она.

Продавщица подошла ко мне с высоким зеркалом и поставила его напротив меня.

— Этот костюм шили прямо на вашего сына, — проговорила торговка и сплюнула шелуху от семечек на мокрый асфальт. — Ваш сын отлично смотрится! Просто отлично!

Я был одет не хуже аристократов в школе. А то и лучше. Потому что форму ботинок и пошив костюма мог выбирать сам. В отличие от установленных в школе норм. Пусть у меня на сердце и не вышит герб какой-нибудь семьи, но смотрюсь я достойно.

— Берем, — сказал я матери и зашел за висящую простыню, где переодевался несколько минут назад. — Я сразу пойду в этом. Есть у вас пакет, чтобы сложить мои старые вещи?

— А пальто? — удивилась продавщица. — Брать не будете? — она посмотрела на мою мать щенячьими глазами.

Я уже и отвык от того, когда продать пытаются не мне. Сейчас акцент явно сделан на матушке, которая по мнению продавца решает, что мы будем покупать, а что нет.

— Точно. Можно вон то, серое, — я показал почти под самую крышу.

— Самостоятельный он у вас, — улыбнулась женщина, взяла специальную палку и принялась доставать пальто.

Типичный рынок девяностых. Все всегда одевались тут. Даже сейчас, когда я решил позаботиться о своем внешнем виде, я в первую очередь подумал о нем, а не о Центральном Универмаге, в котором все было гораздо дороже, а выбор скуднее.

Посреди рынка стоял ларек с аудиокассетами и прямо сейчас оттуда до нас доносился новый популярный хит «Крошка моя». Мимо проходила бабуля с большим бидоном и всем желающим предлагала купить выпечку. В первую очередь, конечно, своим постоянным клиентам — владельцам бизнесов, которые раз в месяц ездят в Москву за товаром, а потом круглые сутки стоят в этих палатках и преумножают свой капитал.

— Сколько у нас уже скопилось? — спросил я у матери, бросив взгляд на кошелек, который она держала в руках.

— Чуть больше семидесяти тысяч, — шепнула мать, боясь, что кто-нибудь услышит.

— Мне нужно будет шестьдесят сегодня.

— А…хорошо…

Кажется мать хотела сперва поинтересоваться зачем мне такие деньги, но тут же осеклась. Мы договорились на берегу, что деньгами распоряжаюсь я. Увидев, как наш капитал увеличивается с каждым днем, мать окончательно доверилась мне и не задавала лишних вопросов. Считала меня вундеркиндом, не иначе.

— Ты куда-то идешь сегодня вечером? — спросила она, еще раз взглянув на меня. Это был завуалированный и очень осторожный вопрос про деньги, с которыми она не хотела никуда отпускать десятилетнего сына.

— Мы идем в кинотеатр с Юлией Барт.

— В кинотеатр?

— Да, в Олимп.

У матери пропал дар речи. Теперь не от того, что я собирался куда-то потратить баснословные деньги.

— Но этот кинотеатр для аристократов. Как вы туда попадете? — удивилась она.

— У меня есть пару императорских фишек. Не переживай.

— Ваше пальто, — перебила нас продавщица и протянула мне одежду. Я начал примерять будущую обновку.

Барт оказалась не простой девицей. Когда я ей сказал, что нашел деньги и готов внести нашу долю, она предложила сходить куда-нибудь вдвоем и там поговорить обо всем. Отказаться права я не имел. Она была очень капризной. Не хотелось, чтобы все мои планы сорвались только потому, что я решил пренебречь человеческим отношением. Сказать спасибо за такое большое дело будет вполне уместно. А сделать это там, куда вход бастардам закрыт — вдвойне.

— Ну, хорошо, — сдалась мать, глядя мне в затылок. Я видел ее в зеркало, в которое смотрелся, поправляя воротник. — Только не забудь заскочить сначала домой и отключить свой тамагочи. Он орет без конца и не дает мне спать со вчерашнего вечера.

— Мой тамагочи?! — я тут же бросил разглядывать себя и обернулся к матери.

— Ну да. Я нашла его пару дней назад, когда прибиралась и все забывала тебе отдать. Жужжит под ухом в комендантский час, а тебя все дома в это время не бывает. Сегодня, как я поняла, ты тоже раньше двенадцати домой не собираешься?

От мысли, что Владлен вернулся с новостями о сестре мне стало не по себе. Одновременно радостно и тревожно. Жива ли Машка? Как ее вытащить и возможно ли это? А этот геморрой с Всеволодом вообще не вписывается сейчас в мои планы. Но, если дух мне действительно помог, я должен буду что-то придумать. Ладно, до наступления комендантского часа, я все равно не смогу поговорить с душой. Надо сосредоточится на вечере и получить удовольствие.

— Берем, — я еще раз взглянул на себя в зеркало.