— Скажи яснее.

— Я должна поехать в Вайоминг одна и оставаться там одна. И пока я не буду уверена, что могу обходиться без твоей помощи, до тех пор я не могу видеться с тобой и даже общаться по телефону.

Диане показалось, что к ее спине приложили глыбу льда, которая вытянула из нее все тепло. Она привыкла считать Эми частью себя, которую невозможно безболезненно отделить, как руку, ногу или сердце. Лишаясь Эми, она теряла часть своей души.

— Ты поступаешь так, потому что все еще злишься на меня?

— Диана… не надо… — Остальные слова уже прорывались сквозь рыдания. — Я люблю тебя и готова пожертвовать ради тебя жизнью.

— Тогда я тебя не понимаю.

— У меня появился шанс начать жить заново, чего-то добиться в жизни… Может быть, я встречу человека, которого ты одобришь. Ты можешь себе представить, насколько это важно для меня?

— Я тоже люблю тебя, Эми, но как ты могла подумать, что я буду спокойно следить, как ты уходишь из моей жизни?

— Конечно, ты любишь меня, но ты не можешь смотреть на меня с уважением и гордиться мной. Я хочу, чтобы ты дала мне шанс изменить твое мнение обо мне. Мы не расстаемся навсегда, я не смогу этого вынести, даже если мне придется до конца жизни остаться такой, какая я есть.

— И все же я не могу понять, как тебе может помочь наша разлука, — возразила Диана.

— Если я оступлюсь, тебя не будет рядом, чтобы меня поднять. Мне придется самой вставать на ноги. Если у меня не будет возможности бежать к тебе со своими проблемами, я должна буду решать их сама. И свои ошибки мне тоже нужно будет исправлять самой. А если разобью себе нос, то сама себя и утешу. И еще, если опять начну пить, то либо брошу сама, либо окончательно сопьюсь.

Сердце Дианы разрывалось от невыносимой боли, и все же ее не могло не тронуть отчаяние в глазах Эми и убежденность, звучавшая в ее голосе.

— И как долго это продлится?

— Не знаю… Не могу загадывать, что будет после моей встречи с матерью. — Эми смотрела в окно невидящим взглядом. — Тревис тебе говорил, что она не хочет признавать меня?

— Она не заслуживает того, чтобы из-за нее так переживать, — сказала Диана и поняла, что этого говорить не стоило.

— А это уже мне решать, — отозвалась Эми.

Диана представила, что Эми уже мысленно вошла в круг своей семьи, оставив ее, Диану, за его пределами. Ей стало больно и одиноко. Если такое же чувство испытывала Эми всю жизнь, то какова же была глубина ее одиночества! Диана была потрясена своим открытием.

— Извини, — только и могла сказать она.

— Я знаю, что мое решение огорчило тебя, но знай, как только я почувствую уверенность в себе, так сразу позвоню.

— Наши отношения никогда не останутся прежними.

— Надеюсь, они станут еще лучше, — слабо улыбнулась Эми.

— Я буду скучать по тебе, — сказала Диана, сдаваясь.

— Но мне будет не хватать тебя еще больше. — Эми снова отвернулась к окну. — Ты должна обещать мне, что не будешь пытаться увидеться со мной или связываться по телефону, а обязательно дождешься моего звонка.

— Обещаю, — сказала Диана, чувствуя, как будто это слово вырвали у нее под пыткой.

— Подожди, я еще хочу попросить тебя об одном одолжении.

— Что еще ты хочешь?

— Обещай, что не будешь звонить, переписываться и видеться с Тревисом.

Удар поразил Диану в самое сердце.

— Я знаю, вы стали друзьями, — продолжала Эми, не дожидаясь ответа сестры. — Если вы будете продолжать поддерживать отношения, ты не сможешь удержаться, чтобы не спросить обо мне. А я этого не хочу.

Диана по-прежнему молчала.

— Обещаешь? — повернулась к ней Эми.

Открытый взгляд сестры служил лучшим доказательством того, что она не представляла, какую высокую просила цену. Тень одиночества накрыла ее. Судьба вручила ей чудесные дары: любовь и счастье и, словно в насмешку, предложила выбрать, кому их отдать: Тревису, Эми или взять себе. Она не знала правил: должен ли получить награду тот, кто больше всего в ней нуждался, или она должна достаться тому, кто больше всего ее заслуживал? А если так, то выбор был сделан уже очень и очень давно.

— Я тебе это обещаю, — тихо проговорила Диана, глядя в глаза сестре.

Следующие два дня Эми вся светилась лихорадочным нетерпением, предвкушая возможность начать жить заново. Диана жила как в тумане, в душе ее смешались горечь и грусть. По мере того как приближался день отъезда, Эми становилась все более собранной и целеустремленной. Диана радовалась, наблюдая, как сестра меняется на глазах, и в то же время она не могла забыть о причине таких перемен и не могла не печалиться. С неотвратимой неизбежностью ей приходилось признавать то, во что она отчаянно не хотела верить: Эми нужно было побыть одной, чтобы разобраться как следует в себе.