Лорды зашумели, Лессио бросился оправдываться, а я понадеялась, что сейчас, во взаимных обвинениях, судьба принцессы Аранчии отойдет на второй план. Если что – можно вызвать Лессио и на дуэль. Всё равно этот слабак откажется. Зато прекратит болтать.

– Прошу прощения, принц! – повысил голос маркиз Денито, чтобы перекричать остальных. – Не сердитесь на лорда Лессио. Да, он заговорил дерзко, но высказал то, о чем все мы постоянно думаем.

После этих слов настала такая тишина, что стал слышен звон золотых подвесок головного убора Хильдики. Моя «жёнушка» дрожала, словно загнанная лань, и её взгляд, обращённый ко мне, так и кричал: «Ну вот! Я же говорила!».

В отличие от Хильдики, я не стала дрожать, и тем более не стала затравленно оглядываться. Я уже давно поняла, что перед людьми нельзя выказывать слабость. Они не пожалеют, не смягчаться, а только оскалят зубы и набросятся, как дикие звери. Чтобы укротить их, нужно показать свою силу. И оскалить зубы, разумеется.

– И о чём же все вы думаете, маркиз? – спросила я, нахмурившись. – Ну же, выкладывайте смелее, если решили высказаться от имени всех.

– Ещё раз прошу простить, ваше высочество, – маркиз Денито, между прочим, тоже решил показать зубы, – но в народе уже давно говорят, что у королевского рода нет наследника. Слава небесам, вы – молоды и полны сил, но тем скорее вам следует обзавестись сыном. Если ваша жена не способна зачать дитя, а вы не хотите разводиться с ней и брать другую женщину, то пусть принцесса Аранчия выйдет замуж и даст продолжение королевской крови.

Он сказал и замолчал, сурово стиснув губы. Он считал, что правда на его стороне, и он имеет право требовать что-то от королевского дома.

– Замечательная речь, – произнесла я с холодной усмешкой. – Просто до слёз тронуло. Значит, все здесь считают так же, как маркиз? – я обвела взглядом придворных и пограничных лордов.

Кто-то невнятно замычал в ответ, но большинство промолчали, и только Лессио с Крейтером с готовностью сказали «да».

– С каких это пор, – я заложила руки за спину, будто отчитываю провинившихся детишек, – с каких пор рождение детей зависит от нас – бедных смертных? Я всегда считал, что только небеса вправе даровать потомство. Иногда они испытывают наше терпение и нашу верность, чтобы потом неожиданно наградить. Так было с моим отцом, если помните. Ведь помните? – я улыбнулась маркизу уголками губ. – Небеса долго испытывали веру и любовь моих родителей, прежде чем наградили близнецами. Или вы считаете, что мой отец должен был бросить мою бедную мать и пойти по благородным шлюхам, чтобы наплодить многочисленное и бесполезное семя?

– Вы что, маркиз, затеваете бунт?! – запоздало возмутился отец. – Да как вы смеете идти против воли небес!

– Или вы хотите, чтобы королевскую семью постигло то же проклятье, что драконов? – вкрадчиво спросила я. – Чтобы мы, отринув небеса, потеряли небесную благодать и возможность иметь сыновей?

Маркиз смешался, обдумывая ответ, а Лессио сделал шаг назад, незаметно растворяясь в толпе придворных.

– Повторю ещё раз, – я повысила голос, и лорды невольно втянули головы в плечи, – если кто-то посмеет сказать хоть слово сомнения против моей жены – я убью его, не смотря на Правду драконов. Если кто-то посмеет упрекнуть меня в том, что я верен женщине, с которой обменялся клятвами у алтаря – я убью его. И если кто-то усомнится во власти правящего дома Аранчиани, я убью мятежника. Потому что наш род всегда был верен и никогда не отступался от данных клятв. Поэтому кто пойдёт против нашей веры – будет убит.

– Мой сын говорит правильно! – отец стукнул кулаком по подлокотнику. – Не сметь умалять величие моего рода!

– И никто не спасёт вас, – продолжала я, обращаясь ко всем присутствующим. – Даже верховный король. Король Рихард, – я назвала имя короля-дракона и усмехнулась, показывая, что ничуть его не боюсь. – Пусть хоть он сам приедет сюда, чтобы поддержать ваши глупые и оскорбительные слова, маркиз.

Маркиз Денито опустил голову, признавая поражение,

– Вот и решили, – кивнула я удовлетворенно. – На этом жалоба в отношении принцессы Аранчии отклоняется, как необоснованная. Возражений – нет.

Возражений и правда не последовало. Пограничные лорды затоптались на месте, но я махнула рукой, чтобы их увели.

– Чьё прошение следующее? – поторопила я мажордома. – Ведите просителей. Нам надо успеть до сиесты.

– Я чуть не умерла от страха! – выговаривала мне Хильдика, когда в час полуденной жары мы удалились в наши покои, чтобы ополоснуться в бассейне, отдохнуть и переодеться. – Как у тебя получается держать их в узде? Сначала я думала, они набросятся на тебя и его величество, а спустя минуту… они только что из рук у тебя не ели…

– Этот приём был описан в трактате «Похвала сюзерену», – ответила я, посмеиваясь. – Ничего нового – грозные слова, нападение вместо отступления, и побеждает тот, на чьей стороне небеса. Главное вовремя и громко напомнить, что небесные силы на твоей стороне – и никто не посмеет пойти против.

– Вряд ли в трактате имелось в виду именно это, – усомнилась Хильдика. – Небеса на стороне праведных, а не тех, кто говорит о них громче.

– Ты считаешь меня недостаточно праведной? – пошутила я, выбираясь из бассейна.

– Не выворачивай мои слова наизнанку, – вздохнула она, набрасывая на меня покрывало, чтобы я могла вытереться. – Я считаю, что женщины, подобные тебе, рождаются раз в тысячу лет. Но долго так продолжаться не может.

Она поставила передо мной обеденное угощение – медовую лепёшку, кисть винограда, фрукты и воду, подкисленную лимоном. Я потянулась к лепёшке, но Хильдика ударила меня по руке, погрозив пальцем.

– Сначала я, – сказала она и с торжественной строгостью попробовала кусочек лепёшки и отпила воды из кувшина.