Мост, переброшенный через центральный район к продовольственному, носил название «Пшеничный», и не только потому, что прочное строение вело в царство еды и напитков, но еще и потому, что оно олицетворяло значимость пшеницы для всего человечества. Тонкой работы латунные колосья служили украшением кованным перилам моста и непрозрачно намекали на свое название.

Как только я пересекла творение архитектурного искусства, то сразу оказалась в атмосфере, свойственной только этому району. Сколько раз я находилась в Гордоне и посещала эту часть города, здесь всегда пахло выпечкой и гвоздикой. Стоял постоянный оглушающий шум — голоса, масляное шкварчание, крики о выгодных предложениях и разнообразие звучаний, издаваемых посудой, и это не прекращалось ни днем ни ночью, ведь желание отведать наисвежайших продуктов и свежеприготовленных блюд могло возникнуть в любое время суток.

Проходя мимо разнообразных лавочек, продающих все на свете с одним лишь условием, что это нечто съедобно, я наслаждалась этой первобытностью.

Сначала мы заглянули в молочную лавку к леди Сисиль, где купили литр свежего молока и баночку сметаны. Затем зашли в овощную лавку к семье Патасонов, а вышли с явно пополненной корзинкой — на один маленький мешочек картошки, маленькую тыкву и несколько пучков яркой и ароматной зелени. На мой вкус, именно в этой лавке у дружной семьи с овощной фамилией были самые вкусные овощи. Сэр Патасон виртуозно владел стихией земли, а леди Патасон — воды. Такое соединение — мечта для садовода.

В фруктовой лавке у пожилой сплетницы леди Маргариты мы обзавелись одним единственным мешочком яблок.

Леди Маргарите лавка досталась по наследству от отца, и только яблоня плодоносила так же, как еще при его жизни. Все остальное с его уходом, к сожалению, потеряло прежний вкус.

Дальше мы угодили в мясную лавку сэра Хрудекса, взяли отменный кусок парного мяса и коровий хвост. Оказалось, что хвост Лазуру жизненно необходим, и без хвостатой компании он отказывался покинуть лавку. Лазурная Ящерица чуть не украла этот коровий атрибут, лежащий на самом краю прилавка. Хорошо, что я успела обнаружить исчезающий в проделанной мною дыре сумке субпродукт, а то я оказалась бы в сговоре с ящерицей в мясном воровстве. Вряд ли это понравилось бы мощному и вспыльчивому мяснику сэру Хрудексу.

И, наконец, мы пришли в лавку, где продавали мед! Сэр Бизли владел огромной пасекой за чертой Гордона, а его сын занимался самой лавкой и часто стоял за прилавком.

При входе в лавочку, откуда еще издалека разносился чрезмерный приторный сладкий запах, зазвонил колокольчик, сообщая о посетителе, то есть обо мне.

— Доброе утро, леди Лия! — поздоровался со мной сэр Бизли-младший, стоявший у стойки. Я часто покупала здесь мед, и ему уже давно известно, какая я сластена и что предпочитаю.

— Доброе утро, Чарльз! — ответно поприветствовала я наследника пасеки и поставила корзинку у своих ног.

— Тебе маленькую баночку липового меда? — спросил он, и, не дожидаясь моего согласия, уже начал искать необходимое. За его спиной раполагалась полка, на которой таилось целое многообразие различных форм стеклянных баночек и разновидностей медового вкуса.

— Да, — кивнула я, наблюдая за проворными руками Чарльза. — Я смотрю, средство от насекомых работает на ура, ни одного крылатого или ползающего создания у Вас в помещении не видно, несмотря на потрясающий аромат.

— Да, — хвастливо и гордо произнес молодой полноватый мужчина с черными загнутыми усами и в белом фартуке. — Мы обратились к новому Мастеру, обладающему отпечатком земли. Он умело преобразовал растения, чтобы те начали выделять отпугивающий для насекомых запах, не ощутимый для человека, но невероятно противный для насекомых. Заметила розы при входе?

Я согласно кивнула. Действительно, у двери стояли большие глиняные горшки с зелеными пышными кустами и с крупными цветущими розовыми розами.

— Это от них исходит изводящий насекомых аромат, — заметил сэр Бизли младший.

— Превосходный способ! — послушно согласилась я и положила на стойку необходимую сумму за небольшую баночку липового меда, которую я с удовольствием приобщила к остальным продуктам, лежащим в корзинке.

— До встречи, Чарльз! — попрощалась я с продавцом, помахав рукой.

Не услышав его ответ, я вышла сквозь отпугивающий всех жужжащих созданий розарий.

Корзина приятно оттягивала руку, и нам с Лазуром пора было возвращаться обратно домой. Ящерица, изрядно подустав, не выказывала прежнего интереса и не высовывала любопытный нос из отведенной для нее дырки в сумке. Мне захотелось приобрести еще кое — что особенное, поэтому я пошла искать лавку со специями.

Обычно я брала чай на углу улицы недалеко отсюда, у пожилой женщины, имя которой мне было неизвестно. У нее не было лавки и хоть какого-то разнообразия сборов, и она продавала сушеные чайные листья прямо из холщового мешка. Зато с любовью собранные ею и высушенные листочки были самыми ароматными и обладали насыщенным вкусом после заваривания.

Но сегодня мне требовалось нечто нетипичное. Мне, конечно же, не хотелось связывать это желание с новым знакомым аристократического происхождения, но, к сожалению, не замечать очевидного — не по-профессорски.