Сказала я и сама уверила в это. Даже ладошки вспотели от переживаний за предстоящий путь. Но когда я села внутрь кабины и ощутила, как рядом возвысилась надежная скала — Сеймур, то аккуратно взяла его за теплую ладонь — и все волнения мигом отхлынули.

Послышался веселый голос Роя, он взбодрил меня и обнадежил:

— Что? Погнали дальше?

Но радовалась я рано — дорога оказалась тяжелой. Обошлось — что, безусловно, хорошо — без моих просьб остановиться, и даже голова особенно не кружилась. Но почему-то мне никак не удавалось погрузиться в лабиринты своих знаний или воспоминаний и хоть как-то отвлечься от новых для меня романтических событий. Мысли так и крутились, и только о Сеймуре Архольне. Я думала о том, что благодаря ему у меня в зверинце есть Зик и Дик, что благодаря ему я ни разу не пострадала из-за своей непутевости. А самая основная мысль, не дающая мне покоя и возможности заплутать в информационном потоке, это то, что мы теперь вместе.

Всю свою жизнь я посвящала брату, учебе, потом уже работе — и ни минуты романтическим отношениям. Попытки были, но все они разбивались о мое разочарование и нежелание уступать своим принципам. В Сеймуре разочаровываться мне крайне не хотелось, а вероятность этого меня пугала.

Он мне нравился, возможно, я даже была влюблена в громадного Гровейнца и испытывала к нему тягу и сердечную, и телесную.

Его ладонь, такая теплая, надежная и такая правильная… В прошлый раз его рука не казалась столь притягательной, что же изменилось сейчас? Вроде бы все осталось прежним, а на самом деле, все перевернулось вместе с таким емким словом, как «вместе». И я очень надеялась, что это будет не только лишь слово.

Надо дать должное нашему основателю экспедиции, по его приказу маленькие остановки выполнялись очень часто, поэтому дорогу я переносила без осложнений. Но к конечной точке, до которой мы добрались, как и в прошлый раз, в кромешной тьме, я уже была зеленоватого оттенка, с испариной по всему телу и мучительной тошнотой, но стоило подошве ботинка коснуться твердой поверхности, как плохое самочувствие отступило.

Я абсолютно самостоятельно установила свою малютку-палатку, и даже быстрее, чем вчерашним вечером. Моя помощь, кроме как шуточный розжиг костра, больше нигде не требовалась, и я следовала с Ящерицей на плече за Сеймуром, как привязанная, а он, наоборот, устанавливал свое место для ночлега размером с дом дольше обычного. Наверное, я и Лазур плохо на него влияли.

Гровейнец все еще собирал свою палатку, когда Серхио и Рой уже вовсю сидели возле костра и наблюдали за кулинарным священнодействием в исполнении Идеальной Леди, а если учитывать, что Клео обладает довольно приличным отпечатком воды, то в ее исполнении готовка становился целым аттракционом.

Пока Сеймур неторопливо и нарочито медленно вбивал штыри, расправлял навес, затягивал и завязывал тросы, я украдкой его разглядывала — в свете фонаря он выглядел устрашающим и донельзя огромным. Истинный Гровейнец — ледяной и суровый, но как только я заметила, с каким теплом в глазах и легкой полуулыбкой он наблюдает за моим подсматриванием, то образ из неприступной опасной скалы превращался в нагретый летним солнышком валун, такой горячий-горячий, что хочется коснуться.

Лазур, как и я, изучал новую «подведомственную территорию», комфортно расположился на сильном плече бородача и уже с такой позиции устраивал тому испытания. Попробуй поработай, когда Лазурная Драконовидная Ящерица елозит на плече, щекотит и трется холодным носом за ухом, а не спокойно сидит и наблюдает, хотя и может. Все тяготы жизненных испытаний Гровейнец терпеливо вынес и не гневался. Лазуру быстро надоело пакостничать, и он, наконец, успокоился и устроился, больше не путая Сеймура в его работе.

Мы все вместе подошли к остальным, когда ужин был готов. Серхио и Рой уже успели снять первую пробу. Мой мужчина — как приятно так о нем думать — галантно ухаживал за мной на протяжении всего времени.

Конечно, я не могла не заметить, какими взглядами нас рассматривала команда: Клео бросила один-единственный желчный взгляд и больше в мою сторону даже не повернулась; Рой с любопытством наблюдал за нами сквозь свои кругленькие очки (ни злобы, ни презрения, лишь научное наблюдение ученого); а Серхио печально улыбнулся одним краешком губ специально для меня. Он принял действительность и даже нашел в себе силы задорно подмигнуть и как ни в чем не бывало продолжить с аппетитом есть. Маски у него выходили на ура.

— Приятного аппетита, — произнесла я, прежде чем приступить к ужину. Воспитание, чтоб его… даже по среди леса.

Сегодня после сытного и, действительно, вкусного ужина никто не спешил расходиться. Серхио заговорил:

— Осталось всего день пути, к следующей ночи мы будем на месте.

— Поскорей бы уже… — со вздохом произнесла я.

— Неженка-гений умаялась в пути?! — нагрубила мне Клео.

Взгляды всех присутствующих мужчин полные ошарашенного недоумения скрестились на идеальной Клео.

Несмотря на грубую подачу, она в чем-то была права. Я ответила:

— Странно было ожидать от меня другого, ведь для меня самое большое приключение — выйти за пределы черты Гордона. Мне и не сравниться с профессионалами, как Вы.

Я сказала чистую правду, но Клео и это не устроило, она украдкой скривила личико.

— Но желание закончить путь быстрее вызвано совсем другими причинами, ведь чем скорее мы окажемся в основном лагере, тем быстрее я узнаю, что же вы там откопали такого… — внесла я ясность.