Только сейчас она заметила, что белая рубашка Яниса была такой же на вид, как и ее платье. Как будто они валялись где-то в обнимку, а потом пришли сюда. Ой, и правда. Все так и было. Они повалялись вместе на поляне, а потом пришли перед королевские очи. Девушка покраснела.

– Спасибо, Ваше Величество. Все хорошо, – у нее ком застрял в горле от осознания, какой вид они вдвоем создают со стороны.

– Прекрасно, – к ним подошел эльф, как выяснилось позднее – советник ЕгоВеличества, кивнул девушке и повернулся к посетителям. – Прошу любить и жаловать, наша новая травница и целительница, Мила Ясная. Теперь все вопросы к ней, а Яниса больше мы не трогаем, договорились? У архимага очень много важных государственных задач…

Мила открыла глаза и уставилась в белый потолок собственной временной спальни, которую ей выделили ровно на один год на время проживания во дворце.

«Дааа, сегодняшнее утро не задалось», – подумала она, садясь на кровати и потягиваясь телом. В большое окно в конце комнаты пробивались утренние солнечные лучи, убеждая ее в обратном. Она была здесь уже пятый день, и каждый день шел совершенно не так, как она рассчитывала.

Началось все с приветствия какого-то министра, который встретил ее и бросил у двери сразу же, как довел до комнаты, ничего не объяснив, затем непонятное покушение с иллюзией и полетом с башни вниз, где у нее произошло знакомство с архимагом, который посчитал ее не очень умной девушкой и привел знакомиться с королем в «парадной, чистой» одежде, и все это она закрепила кривым реверансом. Не то чтобы она сильно переживала по поводу реверанса, но эта мелочь была, как последний гвоздик в крышке гроба.

После этой единственной встречи про нее все резко забыли. Короля она вообще не видела, а архимага только издали, тот все время куда-то спешил, убегая по одному из коридоров дворца, а за ним и его зеленым развевающимся плащом тянулась целая толпа подданных и слуг короля.

«Ну и ладно», – подумала девушка, решив все местные красоты осмотреть самостоятельно, и на следующий же день ее чуть не съел на улице местный крокодил из болота, как оказалось, расположенного рядом с дворцом.

Толстый неуклюжий крокодил вздохнул, когда увидел, что жертва в недосягаемости косится на него с ближайшего дерева, на которое она юркнула при его приближении, не дав себя рассмотреть в полной мере вблизи, и не глядя больше в ее сторону, пополз восвояси к болоту, расположенному в трехстах шагах. Милка неотрывно наблюдала, сидя на раскидистом дубе, росшем подле дворца, за неспешным животным, забирающимся в свое зеленое, покрытое ряской логово, снова прикидываясь бревном и в ожидании новой жертвы.

Самое интересное, что на ее вскрик вышел только спустя десять минут местный повар.

– Не бойтэс ево, – проговорил мужчина в белом колпаке с ножом в руке, показываясь на пороге. – Онь рутьной.

Милка припомнила, как прямо перед ней открылась пасть с демонстрацией кучи острых зубов, которые совершенно не выглядели безопасными, и вроде как не просили их погладить, а намеревались ее, как минимум, пожевать, но промолчала.

– Ничего себе у вас ручные зверята, – поделилась она, спускаясь с дерева, и посматривая в сторону болота вдали.

– Сато толко у нас! – похвалился повар.

– Именно поэтому только и у вас! – перефразировала девушка.

Повар оказался милым добродушным худощавым мужчиной лет тридцати на вид с усиками, прибывшего в Мируссию с другого конца света, – Комрадии. Он говорил на ломаном языке, все время улыбаясь, что Мила привыкла к его чудному говору, и под конец разговора ей стало интересно, как же он выглядит в серьезном виде. Это даже добавляло к его внешности свою изюминку.

Остаток вечера четвертого дня она провела в своей новой лаборатории, состоящей из большого помещения со столом, шкафами, заполненными разными травами и эликсирами, которую ей услужливо показал в подвале дворецкий Ариандр, старый мужчина с седой головой и выправкой, которой бы позавидовал любой военнослужащий.

Девушка перебирала заготовленные ранее травки предыдущим ее коллегой, радуясь особо ценным находкам и редким цветам и соцветиям. Она даже обнаружила леспедецу копеечниковую среди всеобщего многообразия, которую было адски трудно достать, и с которой можно было много разных зелий сделать, таких как противоядие или сонное зелье. Провозившись до полуночи, девушка пополнила свои запасы новыми порошками, смешав некоторые воедино, и уставшая, пошла спать в свою комнату.

Она засыпала на этой большой мягкой постели цвета слоновой кости на белейшем постельном белье, думая о том, что поутру вернется в подвал и сделает несколько затравок для амулетов на будущее. Потом надо будет уточнить, куда делся предыдущий травник и для каких целей они взяли ее, а то мало ли, вдруг опыты под шумок ставят.

Вспоминая предыдущий месяц ее учебы, когда она с радостью сдала все экзамены на отлично, кроме одного, – по владению мечом, и довольная возвращалась к себе в комнату, с целью насладиться летними каникулами, выспаться и подзаработать где-нибудь деньжат, как ее вызвал ректор к себе в кабинет.

– Вислав Антикиевич! Звали? – спросила она, заглядывая к нему через пять минут.

Ох и наивная она была тогда. Девушка думала, что он ее хочет похвалить за успехи, ну или, на худой конец, отправить в город с какой-нибудь задачей.

Высокий мужчина лет сорока с черными, как смоль волосами, длинными усами и глубоко посаженными глазами, воззрился на нее в смятении, застыв посреди кабинета в своей темно-синей мантии.

– Ах, да, – пробормотал он, вспоминая, зачем ее позвал.

Было видно, что он был занят более важным делом.

– Вот, держи, – протянул он ей бумагу, выуживая из папки в столе.

Девушка взяла пергамент и прочитала вслух заковыристый почерк, нанесенный чернилами.

– Назначение ко двору Его Величества, Кизантропа Второго, – девушка подняла вопросительный взгляд на ректора. – Что это?