Я вытянула руки вперед, пытаясь замедлить скорость падения с помощью магии воздуха, но тупая боль в груди предупредила меня, что я почти на исходе и поняла, что теперь мне никак не удастся отбиться от трех придурков за спиной.

Как раз когда мои магические резервы иссякли, я врезалась в иллюзию, созданную на тропинке и создающую впечатление, что впереди ничего нет, и закричала, попав прямо в тяжелую металлическую клетку.

Я сильно ударилась о прутья в задней части клетки, ударилась лицом и услышала хруст костей еще до того, как боль от травмы охватила меня.

Я перевернулась и попятилась к двери, по лицу стекала кровь, но не успела я подойти к ней, как в поле зрения появился Калеб, захлопнул дверцу и запер ее с металлическим лязгом, который прозвучал прямо в моей душе.

Я закричала в ярости, ползя вперед и бросая руки в его сторону, когда Джеральдина вышла из-за деревьев, и на ее лице появилось торжествующее выражение, хотя слезы текли по ее щекам.

Тени вырвались из моих ладоней, когда я направила их сквозь прутья клетки, в которую они меня заточили. Но как только темный туман приблизился к металлу, он отрикошетил от него, пронзив меня до самых костей и заставив застонать от боли.

— Эта клетка сделана из ночного железа. Тени не могут пройти сквозь нее, и каждый раз, когда ты будешь пытаться прорваться сквозь нее, сила, которую ты используешь, будет бить по тебе в ответ, — мрачно сказала Дарси, приземляясь на тропинку передо мной как раз в тот момент, когда Джеральдина растопила лед.

Дарси рассеяла свои крылья, вернувшись в форму Фейри и убедившись, что у меня нет шансов пополнить запасы магии от ее пламени.

Следом появился Сет, одетый в треники, а Макс подошел и встал по другую сторону от Дарси, его лицо было исполнено решимости, а в руке он держал мой атлас.

— Когда мой король узнает об этом, вы все заплатите, — прорычала я им, переводя взгляд с сестры, Джеральдины и Наследников, пока не поняла, что одного из них нет.

— Это риск, на который мы готовы пойти ради тебя, милая, — сказал Калеб, наклонив голову, глядя на меня, скрючившуюся в клетке.

Я не могу даже встать в этой штуке, а когда я потянулась, желая ухватиться за прутья, они обожгли мои покрытые тенями руки, пока я не ощутила, что кожа на моих ладонях опалилась, и я снова закричала от боли.

— Остановитесь, миледи! — Джеральдина задохнулась от ужаса, когда я вывернула руки назад, задыхаясь и потея, мое тело дрожало от боли.

— Выпустите меня, — потребовала я, но Дарси покачала головой, ее глаза были мокрыми от непролитых слез, но выражение лица было твердым и непреклонным.

— Ты не выйдешь оттуда, пока снова не станешь собой, — прорычала она, и прежде чем я успела ответить, откуда-то сверху раздался жалобный рев.

Я вскрикнула от страха, посмотрев вверх сквозь прутья клетки, и увидела Дариуса, пикирующего с неба в форме золотого Дракона. Его взгляд был устремлен на меня, и страх, который я всегда испытывала рядом с ним, усилился, так как я оказалась беспомощной перед ним.

Клетка задрожала, когда его вес столкнулся с ней, и я упала на спину, когда его огромные когти обхватили металлические прутья надо мной, и меня внезапно подняло в воздух.

Я кричала, проклинала и клялась отомстить им всем, когда он поднял меня в воздух над деревьями, и я почувствовала, как по мне и моей клетке скользнуло заклинание сокрытия, а один из оставшихся скрыл мое присутствие внизу, убеждаясь, что никто не заметил, как он похитил меня.

Полет длился недолго, и Дариус неловко приземлился на крышу Королевской Лощины, пробив в ней дыру и опустив мою клетку в центральную комнату перед незажженным камином.

Когда он выпустил меня из своих золотых когтей, я схватилась за дверцу клетки и сумела отодвинуть тени настолько, чтобы ослабить боль в руках, пока я пыталась открыть замок. Но клетка была крепко заперта, и чем дольше я пыталась ее открыть, тем больше плоти сгорало на моем теле, где я касалась металлических прутьев.

Дариус спустился на дерево в своей форме Фейри, а я отползла назад к середине клетки, настороженно наблюдая за ним, мой взгляд перемещался по его мощному, обнаженному телу, когда страх охватил меня, и я задалась вопросом, что, черт возьми, он собирается со мной делать.

Он взял пару черных треников из сундука в конце комнаты, затем развернулся ко мне лицом, его лицо исказилось от боли, словно он был не рад, что застал меня здесь. Но это бессмысленно.

— Что ты делаешь? — прорычала я, стараясь не показать ему, как мне больно, даже когда кровь из моего носа стекала по губам и заливала вкусовые рецепторы, а запах обожженной плоти заполнил мои ноздри.

— Ты позволишь мне исцелить тебя? — спросил он, его голос был жестким и грубым.

— Нет, — прорычала я, поскольку если что и может ухудшить мое положение, так это то, что ему придется положить на меня свои руки. Все, что Дариус Акрукс когда-либо причинял мне, это боль, и даже просто глядя на него сейчас, я испытываю боль в груди от воспоминаний о молнии, врезающейся в мое тело и сжигающей меня изнутри.