– Блестит, - от улыбки светится.
– Сокловища!

– Спасибо, сынок, только больше не надо хвататься за молоток.

Ника передает нашу малышку няне, принимает подарки от Тагира.

– Там, там еще есть, - бормочет мальчик и снова бежит к расколоченным плитам.

– Тимур, - шипит моя богиня.
– Забери тот чертов молоток.

– Не ругайся, - хмыкаю.

И выполняю ее требование прежде, чем пацан успевает захватить новую игрушку. Тагир хмурится, топает ногой, а потом опускается на колени и начинает молотить кулаком по мрамору.

– Сокловища, - повторяет упрямо.
– Смотли!

Дьявол.

Я присаживаюсь рядом с ним. Отбрасываю обломки подальше. Отстраняю сына от занятия.

– Стоп, - говорю я.

Он издает недовольный звук, но подчиняется.

– Здесь и правда что-то есть, - бросаю задумчиво.

– В смысле?

Ника подходит ближе.

– Сама погляди.

Потемневшее железное кольцо выглядит будто ручка, открывающая потайной ход. Дергать за нее бесполезно. Сверху все выложено мрамором, надо сперва разобрать старинные плиты.

– Разве тут не меняли пол?
– удивляется Ника.

– Нет, хорошо сохранился.

Я приказываю рабочим снять плиты. До последнего отказываюсь верить в безумную догадку, осознаю правду, лишь оказавшись посреди сокровищницы.

– Тимур, - пораженно шепчет Ника.

– Видишь, я реально дарил тебе полную херню, - усмехаюсь.
– Изумруды и бриллианты выглядят жалкой мелочовкой. Вот, где всегда скрывалось реальное богатство.

– Это вообще настоящее?

– Я приглашу ювелира, пусть оценивает.

– Да тут месяц нужен, если не год, - бормочет она, оглядываясь по сторонам.
– Я как будто попала в сцену из фильма, в котором авантюристы находят тайный клад.

– Не спорю, - говорю и заключаю ее в объятия.
– Примерно так и есть. Но я бы предпочел кино погорячее.

– Тимур!
– смеется она.

Кайф.

– Какого героя ты хочешь представить на моем месте?
– иронично выгибаю бровь.

– Тебя, - заявляет, не думая.
– Ты мой герой.

– А ты моя, - выдыхаю в ее губы.
– Одержимость.

И дикость. И бешенство.

Любовь.

КОНЕЦ