В зал я не пошла, просто набрала Марату Дмитриевичу сообщение, что ухожу домой. Но вместо этого набрала Миле, которая не отвечала. Потом Софе, но та тоже молчала, потому что было уже поздно. В своем полном одиночестве я прошла немного по Невскому. Мимо магазинчиков и кафе. Именно там в окне я увидела пьющую Вику. Она поглощала шот за шотом, ревела белугой, и скоро вряд ли самостоятельно сможет встать.

— Марат, — тут же набрала я его номер и, судя по голосу, тот тоже надирался. – Тут ваша невеста. Она напивается.

— Лидочка… Скажи ей… Чтобы шла нахуй! – орет он мне в трубку, и я уже хочу отключиться. Но тут слышу голос Камиля. Они вместе?

— Где ты?

— Барашки на Невском, — только успеваю сказать, как Камиль отключается. А я, тяжело вздыхая, иду к Вике внутрь. Может начнет орать и перестанет надираться?

Пиздец, я устал. Общение с Викой всегда выматывало. С самого раннего детства она была невольным лидером. Громкая. Яркая. Всегда заводная. И да, это в ней цепляло. Это в ней цепляет и сейчас. Она никогда не молчит. Ей всегда есть, что сказать, о чем поспорить. Порой кажется, что цель ее жизни переспорить оппонента. И по началу это действительно привлекает. Ты зажигаешься ее энергией, питаешься ее огнем, но в последствии просто сгораешь. Даже в постели, она никогда не хотела быть на вторых ролях. Никогда не хотела быть снизу. Только на равных. Только равноправие. И от этого откровенно устаешь. Рядом с ней в какой-то момент начинаешь чувствовать себя ненужным, бесполезным, фактически слизняком. Она давит своим превосходством. Хочется помочь, но ее извечное «я сама» просто угнетало. Угнетало раньше. Ничего не изменилось много лет спустя. Да, именно я пошел на лево. Нашел абсолютно покорную овцу и трахнул. Тошнило меня знатно, но удовольствия я получил гораздо больше, чем от криков Вики.

И меня понесло. Ее назойливое внимание, ее постоянные звонки с вопросами где ты, а почему не позвонил, а почему не забрал. Она была самостоятельной и абсолютно не терпящей игнора в свою сторону. А я не стал терпеть. Сознался во всем. Получил вырванный клок волос, разбитый нос и чувство вины из-за ее несостоявшегося самоубийства. Порой мне ее не хватает, но как вспомню это безумие, в котором тонул два года, начинается тряска, что подобное может случиться снова. И судя по взглядам, которые она бросала на меня, пока мы тусили в больнице, она была не против. И я, черт возьми, тоже. Она мега сексуальна. Красива. Весела. И согласная на все, но меня тормозили две вещи. Я вряд ли смогу вернуться к Мышке после того, как лягу с Викой, а мне этого пиздец как хочется. Ощутить под собой мягкое нежное тело, податливость, умение подчиняться и подчинять, а желание научить Мышку трахать меня своими сиськами просто убойное, не говоря уже о маленьком ротике и круглой попке. Короче, много у меня планов на Мышку, и Вика в них никак не вписывалась. А еще я слишком уважал Марата. Фактически считаю его героем и камнем, раз он смог терпеть Вику так долго.

Пожалуй, только он сможет хоть как-то приструнить эту стерву, но пока выходит плохо. А иначе почему он пьет вместо того, чтобы просто дать ей пиздюлей. Мышка еще. Что вообще может связывать этих двоих. Неужели она совсем обо мне не думала, что запрыгнула в очередной блядский наряд, чтобы совратить нового парня? Неужели он с ней трахался.

Именно это я пришел узнать у пьющего Марата, когда Лида сбежала.

— Камиль, — салютует стаканом мне Марат и залпом его выпивает. Не порядок. – Как тебе пялить чужую невесту? Удовлетворён?

— Марат, не было у нас ничего.

— Не надо пиздеть! Она всегда по тебе сохла! По тебе сохла, а я должен был ее отовсюду забирать. «Маратик, я тут блеванула в клубе, забери меня. Маратик, я тут чужую тачку цапнула, забери меня. Маратик, Маратик». Дрянь!

— Ну а зачем ты велся?

— Да потому что ее отец жизнь мне спас. Ну и люблю я эту дуру. Давно уже. Нет бы нормальную полюбить. Вон, Лидочка. Ну клад же, а не баба. А сиськи? Ты видел эти сиськи. На такие приятно и днем посмотреть и ночью уткнуться.

Откашливаюсь, потому что знаю, о чем говорит Марат. Вопрос в том, что он об этом знает.

— Так с этой Лидой мстил Вике?

— Нет, конечно. Лида вообще непрошибаемая. На мужиков не реагирует. Вся в работе.

— Какой работе? – недоумеваю.

— Так она программист у меня. Нашел ее резюме и тут же взял. Она мне все настроила. Помогла к открытию подготовиться.

Программист? Лида? Где вы вообще видели программистов с такой внешностью. Даже интересно, какие еще сюрпризы она мне приготовит. Почему-то от мысли, что она, как минимум, с мозгами, дало по телу ток, от которого в груди загудело. Хрень какая-то.

— А Вика? Она не работает! Она приходит время провести, потому что знает, ее обеспечат все. Отец. Я. А если надо и ты. По старой дружбе.

Именно в этот момент звонит его телефон, и я хочу трубку забрать, но слышу голос Лиды и замираю. Она же вроде работает на него. Тогда какого черта звонит на ночь глядя?

Соскучилась?

Или решила мне доказать, какая она независимая?

Но мысли прерывает то, что она говорит. Что-то про Вику.

— Скажи ей, пусть нахуй идет! – орет в трубку Марат, и я-таки отбираю телефон.

— Где ты?

Секундная пауза. Ну давай, Мышка, не тупи. Не время для обид.

— Барашки на Невском.

Далековато ушла.

Я отключаюсь. Кидаю трубку в карман пиджака Марата и подхватываю его под руку.

— Не надо. Я сам, — отталкивает он меня. Пиджак оттряхивает и идет умываться в ванну.

— Мне одному ехать?

— Ты пил?

— Нет еще.

— Погнали, посмотрим, что эта шлюха еще натворила.

— Мы не спали, — говорю я по дороге.

— Полагаю, потому что ты не захотел окунаться снова в это дерьмо.