Я выпускаю воздух, как кипящий чайник, и, благодаря старушку, все-таки беру яблоко. После гречки это почти как любимый наполеон.

— А ты куда так вырядилась? Надеюсь, к сантехнику?
– осматривает он меня уже с ног до головы и задерживается на простых кедах.

— Не твое собачье дело! – огрызаюсь я, уже занося руку, чтобы нажать кнопку домофона.

— Только не говори, что на собеседование. Я бы тебя не взял! — говорит он мне вслед, а пока бабушка идет к двери, я успеваю развернуться и показать средний палец за долю секунды, до того, как дверь закроется. Показывая тем самым, что я бы никогда не стала работать на прожигателя жизни и блядуна.

Но он, конечно, прав и в таком виде лучше на собеседовании в приличной фирме не появляться. Пока иду на остановку, вздыхаю, вспоминая батарею моих костюмов, так и висящих в пакетах в квартире где я жила, как память о моей фигуре. Теперь придется идти в магазин и смотреться в зеркало, пока ткань будет пытаться сойтись на моих бидонах.

Ненавижу эти зеркала в магазинах одежды. Они почему-то издевательски показывают все в самом невыгодном свете, хотя должно быть наоборот.

Но в любом случае нормальный костюм я смогу купить, если заработаю. А так как у меня нет никакого другого таланта кроме маркетинга в сети и безопасности программных обеспечений, я смело еду на встречу с Пашей.

По дороге стараюсь не думать о змеях искусителях. Но о яблоках подумать можно, поэтому достаю свое, наливное, спелое и бережно его протираю. На самом деле, когда всего много, то мало что ценишь. Вот те же яблоки. Их в доме всегда было полно, а я почему-то заедала стресс конфетами. Поэтому сейчас, перед тем, как съесть, долго рассматриваю фрукт, втягиваю в себя аромат и вдруг слышу, что рядом кто-то сделал то же самое. Поднимаю взгляд и понимаю. Что настолько закопалась в своих мыслях, что не заметила мамочку, с сидящим рядом ребенком.

Мальчишка завлекательно мне улыбается и говорит:

— У вас такое красивое яблоко

— Петя! Это что такое?

— Отличный ход, малыш, — Тихону я так и говорила, когда ему удавалось развести меня на мультик. — Заслужил.

Пока Петя хрустит яблоком, мы с его мамой смеёмся, и она, конечно, спрашивает

— А у вас кто?

Интересно, а все матери считают, что раз они имеют детей, то и все должны иметь.

Буду честной. Я заядлая чайлдфри. Еще с детства, видя, как матери орут и пиздят своих детей, решила, что я не хочу так же. Ведь пообещать себе можно что угодно, а как оно на деле будет – не ясно. Я не хотела становиться замызганной, толстой, вечно всем недовольной, какой была и моя мать. Я не хотела детей. И перед тем, как собраться замуж за Грибоедова, я очень четко озвучила свою позицию. Никаких детей. Кто угодно. Собаки. Кошки. Крокодилы. Но не орущие младенцы, которые сводят с ума.

Муж согласился, убедив, что и сам недолюбливает детей, и мы радостно вступили в брак, надеясь, что в нашей жизни будет только любимая работа и счастье в доме.

Кто же знал, что этот скот проколет себе презервативы?

Конечно, я полюбила своего Тихона. Наверное, в особенности за то, что он не доставлял хлопот нигде. Ни в животе, ни когда рождался. Да и позже он стал той отдушиной, что помогала находится на плаву так долго. И той слабостью, которой пользовались родственники. Я правда пыталась сохранить брак, но то, каким способом меня вынудили стать матерью, навсегда перечеркнуло возможность семейного счастья. Правда пять лет назад я упорно убеждала себя в обратном.

— У меня сын, — улыбаюсь, вспоминая светлые волосы и карие глаза, рука сама тянется к телефону, но запрещаю себе. С Грибоедова станется прослушивать разговоры. А только услышав голос бабы Софы, он тут же поймет, где я спрятала Тихона. – Его Тихон зовут.

От дальнейших подробностей меня избавил голос, извещающий об остановке Невский проспект. Я киваю с улыбкой матери и спускаюсь с трамвая, сразу выбирая нужное направление.

У элитного офиса, который очень органично вписывался в старинный ландшафт города, меня уже ждал Паша. И я бы даже присвистнула, если бы умела. За год он снял свои очки. Надел линзы, поменял прическу и вместо штанов на подтяжках начал ходить в весьма приличном костюме. Даже рядом с ним я ощущала себя так, как ощущает себя повидавшая виды проститутка рядом с девственницей.

— Привет, круто...— хочу я начать, но Паша бесцеремонно тащит меня в сторону от элитного центра и предлагает пройти в бар в подвале.

— Там нас никто не увидит, — поясняет он на мой недоуменный взгляд. – Ну, Ледышка. Ну ты же понимаешь, что о твоем вмешательстве узнать не должны. Мой начальник уверен, что я бог и все смогу решить сам.

Мы проходим в немного затемненное помещение, где на стенах висят разные виды денежных знаков самых разных стран и времен. Интересно. Кроме этого повсюду как будто немного отдаленные столы, а кое-где и загородки. Ну прямо идеальное свидание со Штирлицем.

Паша уводит меня чуть поодаль, сразу заказывая себе темное пиво, а мне вишневое. Помнит, черт. А я уже и забыла, когда могла позволить себе выпить. Да и просто расслабиться. Наверное, смогу, когда суд объявит, что Тихон останется со мной. Вот тогда-то и можно нажраться. А пока могу лишь пригубить, когда нам приносят два бокала, а Паша уже открывает свой ноутбук и разворачивает ко мне.

Я быстро просматриваю данные своей же программы, ищу коды и понимаю, что парень просто использовал потенциал моего детища на десять процентов. Впрочем, как и свой мозг.