В следующий миг лимузин будто въехал в стену — все резко почернело и исчезло. Словно вынырнув из пучины, я выдохнул среди бордовых стен, остро чувствуя, как жжет и печет в груди. Вернувшись в собственное тело, я по-прежнему не мог дышать. В горле царапало и сохло — до одури, до боли. За хрустальными стенками опять было пусто, и лишь несколько красных, как кровь, капель впитались в скатерть.

— Пьянит, правда? — с улыбочкой заметила Ида, подливая мне вновь.

Она еще не успела наполнить бокал, а я уже знал, что выпью его — все, до последней капли. Рот был безнадежно отравлен — казалось, я всю жизнь буду чувствовать эту терпкую горечь. Я ее больше не хотел, не желал — но без нее я сейчас не мог дышать.

— Ревность — та же зависть, — сказала Виви, явно наслаждаясь своим вином, — только еще вкуснее… К любви примешивается ненависть, и тот, кто поддается ревности, в моей власти. Люди готовы на странные вещи и легко ломают то, что дорого…

Бокал ткнулся мне в руки, и я жадно опрокинул его в себя, пытаясь напиться. Меня снова стремительно потащило вниз. С каждой выпитой каплей я, как на лифте, опускался куда-то глубоко — туда, где ни разу не был и где вряд ли бы хотел побывать.

Шлюха: “Или ты там на правах наложницы? Самое то для фамильяра Лилит…”

От душной волны перехватило дыхание. Наскакивая друг на друга, буквы до боли резали глаза. Не видя ничего, кроме горящего экрана, я уже знал, что снова очутился в собственной гостиной, и знал, в чью голову меня забросило на этот раз. Но даже не мог понять, что это за чувство — одновременно мучительное и страшное, как будто по коже, слегка царапая, водят острой иголкой, и ты не знаешь, в какой момент она вопьется глубоко и окончательно.

— А ты еще с кем-нибудь, — как сквозь толщу пробился Сашин голос, — кроме него трахаешься?

Нервы дернулись как от укола, следом дернулись руки, и смартфон яростно полетел на диван.

— Да вы все издеваетесь?! — вскрикнула Майя. — Я не трахаюсь просто так!..

Крик, казалось, еще пару секунд летал по гостиной. Саша, сидящая на другом конце дивана, примиряюще взмахнула руками.

— Ну вот и отлично. Все выяснили. Тогда я тоже с сегодняшнего дня буду без резинок!

— Залететь хочешь, — буркнула Майя, — и меня выставить?

Только сейчас удалось понять, почему нервы колотило так сильно, а по коже словно бил озноб. Эти эмоции я узнал не сразу, потому что никогда не испытывал их так остро и так тесно. Сливаясь и переплетаясь, ее тело раз за разом сжимали тревога и злость.

— Да я уже давно на таблетках, — немного беспечно отозвалась Саша. — Мало ли, порвался бы в какой-нибудь подсобке…

Пальцы торопливо подхватили смартфон и распахнули окошка чата со мной — с длинной вереницей прочитанных, но неотвеченных сообщений. В груди противно кольнуло. Заметно подергиваясь, пальцы застучали по клавиатуре, с трудом попадая по нужным буквам.

“Мои слова вообще ничего не значат?”

— Он же как войдет, — болтала рядом Саша, — так вообще себя не контролирую, а у него и вовсе мозги перемыкает. Сама же знаешь…

Эмоции, раздиравшие изнутри, будто облекались в слова — точнее, в одно конкретное слово. Как и прежде, я не мог читать мысли, но отчетливо ощущал, как ей хотелось крикнуть “заткнись!” Вместо этого пальцы Майи еще лихорадочнее забарабанили по экрану.

“Ответь хоть что-то!”

В окошке чата высветилось, что оба сообщения прочитаны. Глаза снова начало резать — таким раздражающе ярким казался экран. Сашина не умолкающая болтовня бесила. Заткнись! Заткнись! Заткнись!.. Но с губ не срывалось ни звука. Тревога с каждой секундой стучала все громче, заставляя сердце ускорять ритм. Нервы вибрировали, как таймер, отсчитывая мгновения до взрыва. Даже не читая ее мысли, я прекрасно понимал, от чего это все — она не дождалась моего ответа. Погаснув, экран ушел в черноту — и, как цунами, налетела волна, заглушая Сашин голос, грозясь захлестнуть все вокруг и раскрошить на части. Теперь ей хотелось крикнуть совсем другое слово — но не Саше, а мне — и я его тоже знал. Знал, как меня любят, а еще знал, как за это ненавидят.

Смартфон снова полетел на диван.

— Ну вот что ты психуешь? — спросила рядом Саша. — Ревнуешь, что ли? Это же просто секс!

В голове словно прозвучал взрыв, выпуская все эмоции наружу. А затем волна неожиданно откатилась. Все, что еще миг назад дрожало и дергалось, вдруг стало холодным и пугающе, неестественно спокойным.

— А ты могла бы, — в голосе Майи прозвучал внезапный вызов, — ему изменить?

Саша удивленно заморгала, на пару мгновений выпав от вопроса.

— А ты?

— А я, — чеканя каждое слово, произнесла Майя, — считаю, что раз ему можно, то и мы имеем на это право…

Следом что-то громко щелкнуло, будто мой лифт достиг дна. Все вокруг стало черным — и чернота поглотила меня.

— Такой пьяный… — донеслось откуда-то из мрака, и этот голос, как канат, потянул сознание из забытья.

— По-моему, — голосов становилось все больше, — ему уже хватит…

Следом раздалось бьющее по ушам хихиканье.