А утром мы разъехались с мужем в разные стороны. Он - в столицу, я - к себе, в, теперь уже собственный дом. Договорились, что будем держать связь, а охрана прибудет, как только Иоганн доберется до столицы. И жизнь продолжилась дальше.

Дорога домой прошла без происшествий, но все равно приехали домой поздно. Эмоциально меня эта поездка сильно опустошила и я не стала никого ни выслушивать, ни даже видеться не хотелось. Поэтому я, молча сразу прошла к себе, свалив все заботы на Ульрику. Та распоряжалась насчёт багажа, ванны, позднего ужина.

Зато утром я узнала, что внезапно обзавелась дополнительным транспортом, живностью и неплановым сотрудником. В переводе на общечеловеческий, супруг озаботился моим удобством, и теплый дормез был теперь мой, так же как и пара лошадей и кучер, дюжий парень, в придачу. Разумеется, сведения о том, что целая баронесса рассекает по вверенным ей городам и весям на телеге с соломой, дошли до него.

Теперь у меня новая забота, как прокормить ещё пару лошадей? Кучера, надеюсь, прокормлю. Но парняга меня успокоил. Оказывается, я вчера утром, отправляясь домой, была вся в своих раздумьях и пропустила половину того, что мне говорили. Вот что с людями делает любовь!! А если серьезно, то скорее всего, мозг, охраняя сам себя от перенапряжения, просто выключал всю информацию, не несущую жизненной необходимости.

Управляющий Франц сообщал мне, оказывается, что сегодня он отправляет ко мне обоз с кормами для лошадок, какими- то вещами, припасами. Заодно, пока не прибудет моя охрана из столицы, кучер заодно будет выполнять и функции охранника. Ему и огнестрел выдан, какая- то древняя аркебуза, или как ее там, в старинном оружии не сильна. Ладно, буду потрясать воображение моих сограждан своим выездом. Мысленно мерсикнула и добавила плюс к характеристике мужа.

Объявила своим домашним о новостях. Фру Урсуле сообщила об ожидаемом поздно вечером обозе, надо принять, разместить на ночь обозников. Ещё надо выделить комнату для постоянного проживания Ганса, нового кучера. Рихард сегодня только на подтоварке нашей мини- харчевни. Но Рихард сказал, что ему надо ещё в деревню, кузнец сообщил, что изготовил очередную партию стиральных досок, надо забрать, расплатиться с ним и тогда Рихард доведет их до нужного состояния. Я не возражала, пусть планирует свой день, как ему удобнее.

Вот, кстати, тоже проявляется проблема. Спрос на эти доски есть и устойчивый. Караванщики, едущие в Чахению и далее, охотно их раскупают и заказывают ещё. В нашем ларьке висит целый лист с заказами на эти доски, обозники сами записывают свои имена, когда поедут, какое количество им надо. Но, если честно, такое кустарное производство маловыгодно. Размещать дополнительно заказы в городских кузнях я не хочу, уже объясняла почему. Вот если бы можно было изготавливать их методом штамповки. Это поточное производство, и количество товара вырастет, и можно не бояться недобросовестной конкуренции.

Если и есть такое производство, оно все равно не у нас расположено, скорее всего, в Беллине, столица, как- никак. Сама я в этом вопросе абсолютно некомпетентна, знаю, что есть такой метод и каков принцип действия и все. То есть, тут я совсем ничего не смогу сделать. И узнавать о таких мастерских надо в столице. Вот, ещё один повод ехать туда. Хоть мне не хочется этого, прямо до изумления. Мне и так хорошо, в моем маленьком болотце, сиди и квакай иногда, а там большой мир, страшно. Мда, Лена, ты уж определись, кто ты - Золушка или Лягушка- царевна?

Пока, до сей поры, меня все устраивало - маленький бизнес с харчевней, маленькое хозяйство, которое я не собиралась увеличивать до фермы, ибо нам для пропитания хватало. Небольшая деревенька и городок. Налоги небольшие с них, но мне бы хватало. А тут все резко поменялось, и рано или поздно, мне придется выходить в большой мир, в светское общество. И придется менять и образ жизни, и подход к делу, потому что может и не хватить этих доходов.

Вот обо всем этом я раздумывала, с комфортом двигаясь из дома в сторону дороги и мини- харчевни. Хотя зима и была здесь вполне полноценная, с холодами, ветрами, метелями, но большую дорогу не переметало, поэтому вполне можно было ездить на колесах. На полозья кареты и телеги ставили лишь в самом предгорье, где всегда снега было больше.

На площадку я приехала вовремя, скандал начинал набирать обороты. Харчевня работала, на площадке стояли, как минимум два обоза. В общем, народу полно. Но сейчас никто не обедал. Все, побросав свои миски, столпились в середине площадки, оттуда слышались вопли одного человека. Голос был мужской, но с какими- то бабьими подвизгиваниями. Я решительно направилась в толпу. Кучер Ганс, правильно поняв мои намерения, тут же ввинтился в толпу передо мной, освобождая мне проход. Народ ворчал, но оглядываясь, и видя меня, замолкал и расступался.

Некоторых обозников я даже узнавала. Вон, наш любимый дед- чахенец, который самый первый раз активно начал покупать наши гамбургеры, потом оставил нас без обеда, создал ажиотажный спрос на вязаные изделия и стиральные доски... Я уважительно кивнула ему, приложив руку к груди. Аништа сказала, что у них так принято здороваться с уважаемыми людьми. Дед расплылся в довольной улыбке.

Наконец, я пробилась в круг. Интересная картина там была. Почти посередине стояла растерянная наша фру Клара, а вокруг нее бегал яростно сопящий, невысокий мужик, какой- то перекошенный, что ли. Я пригляделась внимательнее, да, у него одно плечо выше другого. Сколиоз, что ли? Мужик показался мне смутно знакомым, видела его где- то вроде. А что он там орет? Клара молчит, теребит в руках край передника, выскочила из ларька, только накинув кожушок, не застегивая.