Остров Сеназа, 244-й год, 297-й день.

Суд проходил тайно, в закрытых покоях Чёрного Храма.

Мрачное помещение было намеренно лишено каких бы то ни было украшений. Исключение составляли три гермы, изображающие Аристокла Широкого, Харальда Справедливого и Сина Тёмного - мыслителей, которые глубже других проникли в сущность Справедливости.

На сей раз жреческая коллегия собралась в расширенном составе - кроме жрецов самого острова, присутствовали и гонгурцы, и даже спешно прибывшие жрецы с Рея. То же самое касалось и второй половины коллегии, Высоких Доминов из Совета Сословия: на суд собрали всех, кто оказался в пределах досягаемости.

Обвиняемый оглядел состав судилища и отметил про себя, что почти все выглядят подавленными и напуганными. Особенно несчастным казался верховный жрец Справедливости, мастер Хаом. Он был близким другом обвиняемого, и ему невыносимо было смотреть на человека, сидящего на ложе подсудимого.

Обвиняемый, впрочем, вёл себя спокойно и даже непринуждённо. Дом Сеназа умел держать лицо в любой ситуации.

Однако, когда на ораторское возвышение встал мастер Хаом, он всё-таки опустил глаза - чтобы не смущать старика.

– Обвиняемый, высокородный дом Сеназа, вы были изобличены в преступлениях против долга и клятвы Сословия Доминов, а также в имущественных злоупотреблениях, - начал Хаом. Голос его почти не дрожал, но дом Сеназа понимал, во что обходится ему показная сдержанность.
– В частности, вы уличены в неоднократных и злостных невыплатах страховых денег, в злостном же обмане пострадавших, в присвоении чужой собственности нечестным путём, а также...

– Да что там, - Сеназа махнул рукой.
– Я заранее признаю все обвинения и полагаю их справедливыми. Кроме, - ему почему-то захотелось поспорить, кроме обмана. Это было незаконное удержание чужой собственности, я это признаю. Но я не опускался до лжи. Я и в самом деле не отдал тому купцу его денег, но не обманывал его, а просто не дал никакого объяснения. Это не обман.

– Но почему он вас послушался?
– неожиданно задал вопрос молодой жрец с бритой головой.
– Не потому ли, что он знал вас как мудрого домина, пекущегося о своём и общем благе?

Сеназа посмотрел на него с вялым интересом.

– Наверное, можно сказать и так.

– В таком случае, - заключил жрец, - имел место обман, поскольку обманом, по учению Харальда Справедливого, называется не только прямая ложь, но и всякое сознательное введение в заблуждение, словом или умолчанием, действием или бездействием. Вы ведь уже не пеклись о всеобщем благе, а думали только о собственном?

Старый домин усмехнулся.

– Этого вы не можете доказать. Может быть, мне были нужны деньги, чтобы расплатиться с теми, кому я был должен. Купец же не понёс большого ущерба, если бы я смог вовремя возместить ему ту сумму.

– Но вы к тому времени уже знали, что не можете этого сделать? допытывался жрец.

– Да, казна Сословия уже была пуста. По крайней мере, для меня. Я, впрочем, пытался занять денег в долг у некоторых людей...

– У ростовщиков, вы хотите сказать?
– обвиняюще произнёс другой жрец, постарше, с маленькой косочкой на затылке.

– Да, именно у этих недостойных я и пытался перезанять часть суммы, дом Сеназа зевнул.
– Простите, это не было проявлением неуважения, просто мне хочется спать... Но они мне не поверили, и правильно сделали.

– Ростовщики обычно очень осторожны, - зачем-то пояснил дом Гурм, местный представитель Совета Сословия. Видимо, ему просто хотелось что-нибудь сказать. Вид у него был столь же растерянный и несчастный, что и у всех остальных.

– Почему же, они были готовы рискнуть, - дом Сеназа опять зевнул, - но они обычно не располагают крупными суммами, а мне нужна была именно крупная сумма.

– Итак, дом Сеназа, вы обвиняетесь в преступлениях против долга и клятвы Сословия Доминов, а также в имущественных злоупотреблениях, и признаёте это, - заключил мастер Хаом.
– Вопрос об обмане при присвоении собственности я решаю так: была попытка присвоения собственности, сопровождавшаяся обманом, но не с помощью обмана. Поскольку определения Храма гласят, что присвоение собственности путём обмана предполагает умышленное создание ложного впечатления, а не только расчёт на то, что оное впечатление создастся раньше или позже...

– В деле дома Кирато против острова Лем...
– вступил в разговор жрец с косичкой и начал излагать какой-то классический случай.

Старому домину стало противно слушать эти разговоры.

– Хорошо, я признаю и обман, - прервал он разговор, уже зашедший в какие-то дебри учения о Справедливости.
– Мне всё равно.

– Но почему ты это сделал?
– старик Хаом внезапно посмотрел ему в глаза.
– Мы знаем друг друга много лет. Ты был мудрым и справедливым правителем, и никогда не забывал о долге домина...