Наверное, на моем месте любой другой оборотень уже бы вступил с Русиным в схватку. Спасло его одно. Я очень мудрый, опытный и много лет живущий оборотень. За сотни лет жизни я научился самоконтролю и терпению. Не зря занимаю такой высокий пост. Но сейчас, как никогда в жизни, мне самоконтроль дается с большим трудом. Подсознательно понимаю, что любое сопротивление с его стороны может привести к неизбежному.

Скорее не увидел, а по запаху почувствовал, что на кухню прибежали родители моей избранной, видимо, на наш шум.

Я всё не мог успокоиться. Странная мне суженая досталась. И глупец Егор туда же. Он что, не знает, что нельзя вставать между оборотнем и его истинной парой? Или они меня нарочно провоцируют? Голова уже плохо соображала. Волк пытался взять надо мной контроль. Я увидел, что моя рука, сжимающая горло Русина, уже частично трансформировалась.

— Что за шоу вы устр-р-р-роили? — прорычал я. — Она… Моя… Пар-р-ра.

— Что здесь происходит? — громко спросил отец Виолетты, пытаясь обратить внимание на себя. Складывающаяся обстановка меня провоцировала еще больше.

— Не… Твоё… Дело!!!

Приход родителей нервировал моего волка ещё больше. Появился страх, что они её уведут. Моя человеческая сущность понимала, что волк пытается вырваться наружу к своей паре, чтобы её защитить, и не дать ей уйти от меня. Еще волку не терпелось поставить метку и заявить права на девушку.

Руки Егора пытались ослабить мою хватку на своей шее, и он произнёс хриплым от сдавливания голосом:

— Мишель, посмотри на свою истинную пару. Она забилась в угол. Своими действиями ты её пугаешь.

Я повернул голову в сторону Виолетты. Девушка, и правда, забилась в угол кухни, прижимаясь к холодильнику. На её лице было смятение и страх.

Я ослабил руку, держащую Егора, и медленно стал её отпускать. Про себя пытался объяснить волку, что, пугая пару, мы делаем только хуже.

Взял себя в руки. Проверил, что шерсть и когти постепенно начинают пропадать, и я более ясно начинаю соображать и более полноценно контролировать ситуацию.

Виолетта плавно, облокачиваясь на стену у холодильника, стекла на пол, обнимая себя руками, как будто ей было холодно. Она явно боялась. Я чувствовал запах её тревоги и страха.

Я, крадясь и боясь сделать лишнее движение, подошёл к ней. Медленно сел на корточки рядом. И сказал, как можно более нежным голосом:

— Виолетта, не бойся меня. Ты чувствуешь? Я — твоя пара, я так долго тебя искал.

Но она молчала и не реагировала на мои слова.

— Что происходит? — Уточнил у неё я. — Неужели ты меня не чувствуешь?

Виолетта отрицательно покачала головой.

— Она полукровка. — Ответил за неё её отец. Они с супругой так и стояли на входе в кухню, не делали лишних движений, видимо, чтобы не провоцировать моего волка. Молодцы, догадливые. — Она не может оборачиваться в волка. И органы чувств у неё ближе к человеческим, а не к нашим.

— Зато Бог наградил нашу дочь даром, — тихо прошептала Анна. — Только действительно это дар или наказание, еще не понятно. Она много сил теряет, когда к ней приходит информация. Иногда они доставляют ей сильную боль и муки. Мы надеемся, что это временно, пока дар не развился в полную силу. Её дар еще не стабильный, только формируется.

Внимательно слушал родителей Виолетты, не перебивая. Мне очень важна каждая мелочь о моей паре. Затем, я протянул ей руку и сказал:

— Вставай. Здесь же неудобно на полу сидеть.

Избранная посмотрела на меня, потом опустила взгляд на протянутую ей руку. Но в ответ руки подавать не спешила. На её лице читалось много эмоций. Сомнение, возмущение, сожаление…

— Вставай. — Терпеливо повторил я, так и не убирая протянутой руки. Второй рукой я бережно и осторожно погладил Виолетту по щеке, убирая у неё оттуда остатки муки. Пытался разговаривать с ней, как с маленьким ребёнком, аккуратно подбирая каждое слово:

— Нам всё равно нужно поговорить. В комнате это сделать будет удобнее.

Девушка, наконец, протянула мне в ответ свою руку. Вздохнул с облегчением. Уже какой-то прогресс. Помог ей подняться, и, не удержавшись приобнял её за талию, но она тут же отшатнулась, убирая мои руки.

Мы c Виолеттой, а вслед за нами Егор и её родители, прошли в комнату. Я сел на диван и предложил девушке присесть рядом, но она проигнорировала моё предложение и села в отдельно стоящее кресло.

Вот что за пренебрежение?! Зачем она испытывает меня на прочность? Или язык силы ей больше по вкусу? Заскрипел зубами, но нашел силы сдержаться.