Лезвие. Книга 2. И прольется кровь

"Лезвие" - роман, действие которого разворачивается во вселенной Гарри Поттера. "И прольется кровь" - вторая книга цикла.

После рождественской бойни Джинни переживает последствия потери близких в доме Гермионы и Снейпа, еще не зная, что каждый из них исполняет свою роль в зловещей игре Волдеморта. Он еще никогда не был так близок к осуществлению своих планов по переустройству магического мира - настолько шокирующих, что даже самые преданные соратники могут пересмотреть свои взгляды. Но даже самый сильный маг современности уязвим. Его злейший враг не дремлет и готов нанести удар.

…Когда я думаю, почему все сложилось именно так, и что было в первоисточнике, то не нахожу однозначного ответа. Я не знаю, где было распутье выбора, где я потеряла тропинку, по которой шла другая жизнь… и куда бы я вернулась, если бы смогла, чтобы все исправить. И к кому обратиться за помощью…

Я знала, что мне ее не окажут. Еще, чего доброго, сочтут сумасшедшей. Но снять это они не смогут. Им не снять мое добровольное проклятье.

А главное, этому нет конца. Я не могу покончить с этим - но и впереди ничего не может быть. Я ненавижу слово «вечность» и слово «всегда». Я — их пленница.

— О чем ты думаешь?

— О тебе и обо мне.

Он берет меня за руку и смотрит в глаза. Он, всегда он и только он, он, который не превратился в «ты», но тем не менее, он берет меня за руку и смотрит в глаза - снова, снова, снова.

— Конкретнее, — говорит он, и его ледяные глаза леденеют еще больше, примерно до холода слова «вечность».

— Ты мог бы жить без меня?

Я не это хотела спросить. Об этом спрашивать нет никакого смысла - и так понятно и очевидно. Вопрос состоит в том, могла ли я жить без него. Имела ли я на это право, или же всё было предрешено изначально?

Он смеется. Мурашки от звука его жестокого смеха уже давно не бороздят мою кожу. Кажется, я тоже превращаюсь в «вечность».

— Конечно, нет. Я к тебе привязан.

Мои пальцы сжимаются в кулак. Я не чувствую холода. Он пронизал все мое сознание и стал органичным. Я — порождение холода и мрака.

— Я говорю серьезно, — продолжаю я, не понимая, зачем вообще шевелятся мои губы, ведь ему все известно от и до, и слова не нужны, но, тем не менее, я продолжаю говорить, с трудом узнавая свой голос. — Попробуй вспомнить. Все разы, когда ты пятился в другую сторону, тебя словно что-то возвращало назад, так?

Он усмехается, тонкие красивые губы на бледном, близком и вместе с тем абсолютно чужом мне лице генерируют очередную фразу.

— Я понимаю, ты разговариваешь не со мной, а с собой. В таком случае, именно так. Я возвращал тебя к себе. Мне казалось, этот вопрос нами уже пройден.

Возможно. Вероятно. Очевидно. С ним всегда все очевидно. Настолько, что двое бессмертных волею судеб могут не произносить ни единого слова вечно - но по привычке все еще обмениваются словами. Зачем-то. За что-то.

Этот вопрос уже пройден. Возможно, он прав. Возможно, я задавала его каждый день, а может, до сих пор задаю его, всю свою сознательную жизнь - хотя слово "сознательная" приминительно ко мне звучит как мрачная ирония. Что со мной? Наши дороги разошлись… Почти. Это вечное «почти». Тогда оно было для меня «совсем». Ведь я была счастлива, да, была! Но вдруг нас опять сталкивает, помимо нашей воли… Или из-за нашей воли?

– То, что ты испытываешь ко мне, иногда похоже на любовь, - говорю я ему, не чувствуя, как слова вылетают из моего рта. А может быть, они не вылетают. Ему достаточно мыслей. Он все знает и не нуждается в моих вопросах, но я все равно спрашиваю:

– Захотел бы ты все исправить, изменить, перечеркнуть - если бы мог? А может быть, ты можешь? Ведь ты же это все затеял…

Он читает мои мысли. Он смотрит на меня, и я все вспоминаю. Затеял не он. Я.

– Выходит, что я поиграла твоей судьбой, - шепчу я, еле различая звук собственного шепота.
– Я поиграла, вначале привязав тебя к себе, а теперь желая, страстно желая оттолкнуть, развязаться, чтобы жить, жить дальше и умереть, разрушить слово «вечность»…

Он ничего не отвечает, но его ледяные глаза чуть заметно теплеют, а тонкие губы изгибаются в подобие улыбки.

Жестокой, беспощадной улыбки, которая отныне будет моим приговором.

Потому что хоть я и хочу бежать, но бежать мне некуда, и он прекрасно об этом знает. Я прибежала от него к нему. Насовсем. И теперь у нас с ним одно общее имя на двоих.

«Вечность».

Я сам не свой, мой след потерян.

Я с головой в песчинках времени.

Упал на дно,

И метроном считает в тишине.