Уэбб рванулся в сторону, пытаясь увернуться от шарика — сгустка электричества.

Его кулак ударил по сгибу локтя гориллоподобного, подбросил его руку вверх.

Затем Хилдрет обхватил запястье врага и вывернул руку.

Рука не сломалась, но человек вскрикнул вдруг удивительно высоким голосом и выронил жезл.

Уэбб зашел ему за спину, продолжая выкручивать руку с силой, которая должна была сломать руку противника. Но здоровяк оказался увертливым как резиновая кукла.

Он извернулся и попытался вцепиться Уэббу в глаза, расцарапав тому все лицо.

Тогда Уэбб стал наносить мощные расчетливые удары по массивной туше. Здоровяк взревел и отшатнулся.

Теперь вести бой по правилам было невозможно. Дралась эта туша отвратительно, но сдаваться, кажется, не собиралась.

Удары Уэбба отбрасывали противника назад, но он с удвоенной яростью снова кидался в бой, нанося чувствительные повреждения ребрам Уэбба, пытаясь вцепиться ему в лицо.

Уэбб стал задыхаться. Сказалось превосходство его противника в весе. Получив сокрушительный удар в область сердца, он отлетел к стене, теряя сознание от боли. Тьма стала застилать ему глаза.

Перед его затуманенным взором маячило грубое и бесформенное лицо, не выражавшее никаких эмоций. И тут толстяк допустил грубейшую ошибку, слишком близко подойдя к Уэббу.

Уэбб привалился к стене, из последних сил стараясь не потерять сознание, наблюдая за противником.

В момент, когда тот приблизился почти вплотную, Уэбб из последних сил пнул его носком ботинка. Удар пришелся прямо под ребра.

Издав какой-то странный булькающий звук, человек согнулся пополам и замертво рухнул на пол.

Уэбб для верности еще раз пнул его, только на сей раз пониже уха, чтобы тот подольше провалялся без сознания.

Уэбб раза два с силой втянул в себя воздух, затем огляделся, увидел свой «люгер» и два жезла, лежащие на полу, и поднял их. После этого он отправился на поиски Рона.

Дайнин оказался цел и невредим, но зато, спеленут настолько, что не мог пошевелить и пальцем. Отливающие металлом ленты не имели узлов, и пальцы Уэбба оказались бессильными против них.

— Минутку, Рон! — выдавил он сквозь распухшие губы.

Пройдя на кухню, Уэбб обогнул бледное яйцо Хрони с его тревожными сигналами и через минуту вернулся к Рону с большими ножницами по металлу. Не успел он подсунуть их под ленты, стягивающие Рона, как на улице послышались полицейские сирены. Потом заскрипели тормоза.

Глаза у Рона расширились от страха.

— Усмирители? — напряженно спросил он.

Уэбб кивнул головой.

— Мы называем их копами.

Он нажал на ножницы, металл хрустнул, и путы на руках Рона распались, высвободив с треском часть какой-то внутренней энергии.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Уэбб сунул ножницы в карман.

— Эта твоя штуковина — Хрони,— коротко спросил он,— сможет взять двоих?

Рон, все еще со связанными ногами, кивнул.

— Тогда пора двигать отсюда,— решительно сказал Уэбб и взвалил Рона на плечи,— Через минуту они начнут стрелять в замок.

Овальная машина времени по-прежнему стояла посреди кухни.

Дайнин как-то странно взмахнул рукой и в боку машины появилось отверстие, как раз достаточное, чтобы внутрь забрался один человек.

Уэбб просунул сначала Рона и только собрался лезть за ним, как услышал, что полицейские уже топают в прихожей.

Видимо, дверь не выдержала, и в квартиру ввалилась целая толпа копов в голубых мундирах.

Уэбб оглянулся через плечо, напоследок успел заметить, что полицейские столпились у двух неподвижных тел Усмирителей, и забрался в машину.

Отверстие закрылось, и они оказались почти в полной темноте.

Крики, звуки голосов полицейских резко оборвались, как только отверстие закрылось. Небольшую кабину Хрони наполнила гнетущая тишина.

Уэбб озабоченно взглянул на то место, где только что находился люк.

— Ну, что ж,— через некоторое время сказал он.— Тронулись?

Рон, в это время вглядывавшийся в экраны, обернулся к нему и сказал:

— Не бойся. Сюда им не добраться. Помоги мне освободить ноги.

Уэбб снова выудил из кармана огромные ножницы, помянув про себя недобрым словом тесноту кабины. Тяжело дыша, он подсунул ножницы под ленты, оттягивающие лодыжки Рона и нажал. Опять послышался треск, посыпались искры.