И вот сегодня обрушилась новая напасть! Кто такой этот маркиз Арбогаст? Откуда ему стало известно о тайне? И самое главное, как спастись от него? Сосредоточиться следовало на последнем вопросе, и Фердинанд мрачно задумался.

– Все варианты плохи, – рассуждал нотариус, – этот мерзавец точно знает, что секрет у меня. И переубедить его в этом не удастся. Наверняка он скоро нагрянет сюда. Тогда мне конец. И конец тайне. Что делать? Бежать? Прямо сейчас мчаться в Антверпен или еще куда-то?

Он с надеждой приподнялся в кресле, но тут же упал. – Нет. Не смогу. Сил не хватит. Эх, было бы мне хоть лет на десять поменьше…

Фердинанд затравленно озирался словно ища поддержки у шкафов, книг, картин – привычной и дорогой ему обстановки, бывшей с ним столько лет. И неожиданно милые сердцу вещи пришли старику на помощь. Окинув комнату взглядом, он понял, что нужно делать.

– Шарлотта! – слабо позвал нотариус.

За дверью тотчас послышался стук быстрых каблучков. Через несколько секунд горничная вбежала в комнату. Она немного запыхалась, отчего ее пышная грудь вздымалась быстро-быстро.

– Вам что-то нужно? – с готовностью воскликнула девушка. – Принести лекарство?

– Принеси… – тяжело дыша, проговорил Фердинанд, – краски…

– Краски?!

– Да.

Встретившись с хозяином взглядом, Шарлотта поняла, что Маркес не шутит. Да и не в его состоянии было шутить. На мгновение ей показалось, что нотариус сошел с ума. Ему нужен врач, а не рисование! Однако ослушаться горничная не посмела и опрометью бросилась в свою комнату.

Краски у Шарлотты были. Ведь она выполняла обязанности не только домашней прислуги, но и секретаря. Нотариус часто поручал Шарлотте переписывать тексты договоров, завещаний и других документов, не все из которых девушка могла даже понять. Но этого от нее и не требовалось. Достаточно было хорошего почерка. Шарлотта старательно выводила красивые буквы. Заглавные делала красными или зелеными, придавала им форму фениксов, единорогов, драконов. Края страниц оформляла декоративными бордюрами из синего и фиолетового орнамента. В итоге скучнейшие бумаги начинали играть живыми цветами и радовать глаз. Хотелось вставить их в рамку и повесить на стену.

Шарлотта достала из прикроватной тумбочки уксус, несколько сырых куриных яиц и круглые баночки с красящими пигментами. Из кристаллов индиго получится синий цвет, из свинцового сурика – красный, для черного – послужит древесный уголь, а из смешения синего и красного родится пурпурный. Оставив в расколотых скорлупках желток, девушка начала готовить яичную темперу. К желтку она добавляла немного уксуса и нужный краситель, получая тот или иной тон. Когда краски были готовы, Шарлотта отнесла их нотариусу вместе с новенькой, ни разу не использованной, беличьей кистью.

– Ой! Я забыла пергамент! – спохватилась девушка, уже переступая порог.

– Ничего. У меня есть, – успокоил ее старик и достал из ящика письменного стола небольшой кусочек пергамента.

Дождавшись, когда горничная выйдет из кабинета, Фердинанд Маркес еще раз окинул взглядом предметы в комнате и, глубоко вздохнув, принялся за работу. Он рисовал с удовольствием, даже с нежностью. Тщательно что-то закрашивал, обводил, правил. Руки старика колдовали над пергаментом, а память уносилась куда-то далеко-далеко.

…Желто-золотой день. Арагон. Сарагоса… Пылинки над дорогой кружатся в косых солнечных лучах. Небо синее-синее, точно такого цвета, как краска, сделанная Шарлоттой. Неподалеку – церковь в романском стиле. Из-за массивных стен и маленьких окон она напоминает крепость. Воскресная служба только что кончилась. Родители (еще совсем молодые) задержались у дверей храма, о чем-то разговаривая со священником, а маленький Фердинанд (всего-то четыре годика), вдруг предоставленный сам себе, рисует найденным угольком на стене церкви. Рисунок очень простой: вот – мама, вот – папа, вот – я, вот – прекрасная принцесса, а вот – страшный дракон. И Маркес с восторгом пририсовал меч… Одно из первых воспоминаний. С наивного рисунка жизнь началась, наивным рисунком и кончится.

– Шарлотта! – снова позвал старик.

Пока горничная бежала по коридору, Маркес успел спрятать пергамент в конверт, капнуть на него сургучом и приложить печатку, сделав оттиск – барсука, держащего ключ. Когда из-за двери выглянули большие глаза, нотариус протянул Шарлотте уже готовый к отправке пакет и кошелек, туго набитый монетами.

– Это письмо должно быть доставлено в Антверпен, Торговая улица, Флоресу младшему. И чем скорее, тем лучше. Трать сколько потребуется.

– Но здесь слишком много, – растерянно промолвила девушка, замотав головой.

– Излишки оставь себе, – отрезал Фердинад тоном, нетерпящим возражений – И поторопись, дорога каждая минута!

Он нервно оглянулся, словно за спиной могло стоять привидение. Ничего не понимая, Шарлотта взяла письмо и сунула за корсаж. Там оно будет в безопасности. Нотариус вдруг сильно сжал ее руку и быстро пробормотал:

– Спасибо… Спасибо за все…

После чего вытолкал девушку в коридор и запер дверь изнутри. Удостоверившись по звуку шагов, что горничная ушла, Фердинанд снова сел в кресло. Он глубоко дышал и считал про себя, стараясь успокоиться. Маркиз пообещал скорую встречу, значит, скоро нагрянет сюда. Этот негодяй что-то говорил про свою резиденцию. Там наверняка найдется и дыба… Старика передернуло. Нельзя, нельзя, чтобы ему досталась тайна! Сердце опять начало выпрыгивать из груди. Нотариус взял из шкафа маленький лиловый флакончик и нацедил под язык несколько капель. Это поможет… Аптекарь уверял, что средство надежное…