– А если серьезно, мне взятку ему нужно дать, а нечем, - снизив громкость и убавив пыл, шепчет мне на ухо, подпаливая кожу жарким дыханием.
– Портмоне с картами и деньгами, видимо, у меня украли. И права там же остались, - от игриво-нахального настроения не остается и следа.

Адам опять злится, зыркает на эвакуатор, ворующий «его прелесть», и в меня стреляет синим взором с адскими желто-карими языками пламени.

Встрепенувшись, молча высвобождаю руку, все еще сжимающую проклятые права, поднимаю - и перед грозным лицом карточкой взмахиваю. Разворачиваю так, чтобы Туманов фамилию и фотографию увидел. И судорожно сглатываю, наблюдая за реакцией.

– Откуда? – на выдохе спрашивает удивленно.

Одним механическим движением резко выхватывает у меня карточку, проверяет, крутит в руке, а потом ко мне внимание возвращает.

– Вы потеряли в фитнес клубе… - не договариваю я, потому что Ваську прикрываю. Не хватало еще, чтобы посторонний мужчина орал на мою дочь из-за какого-то куска железа. Дорогущего, признаю, но все-таки не настолько значимого, чтобы ребенка пугать. – Я случайно увидела.

– Почему не отдала сразу? – смотрит с подозрением, но хватку ослабляет.

Делает шаг назад, и через небольшой зазор между нами пролетает вихрь, но порыв ветра не охлаждает меня. По-прежнему горю, и от жара дрожать начинаю, как в лихорадке. Прилипшее к телу платье одергиваю, сокрушенно осознавая, что презентабельный вид оно потеряло.

Пока Адам нагло рассматривает меня, отвлекаясь, я панически размышляю, что солгать о правах. Но из машины в нас с Адамом неожиданно летит по-детски наивно и непривычно мило:

– Привет, дядь, – просто зовет его Вася, чуть высунувшись из машины. Насколько ремни позволяют. – Вот, держи, - бесцеремонно обращается к нему, будто они сто лет знакомы. А Туманов совершенно не спешит делать ей замечание.

Вместо него это собираюсь сделать я, но мы оба вдруг замираем, уставившись на портмоне в маленькой ручке. До последнего надеюсь, что оно не Адаму принадлежит, а, допустим, папа мой поиграть дал. Он внукам многое позволяет, балует их.

Василиса улыбается вымученно, виновато и максимально очаровательно, становясь на Ксю похожей. А ведь она редко признает свои ошибки.

– Откуда? – вновь повторяет Адам, словно на сегодня весь словарный запас у него исчерпан.

– Василиса, - предупреждающе зову дочь полным именем. И это значит, что я крайне недовольна ее поведением. Почувствовав мое настроение, малышка голову в плечи вжимает, а рука с портмоне так и зависает в воздухе. – Как я тебя учила с незнакомыми взрослыми разговаривать?

– Мы знакомы, - бурчит она.

– Да пусть, - отмахивается от меня Туманов, а сам глаз с малышки не сводит. – Когда мне выкают такие милые девочки, я стариком занудным себя чувствую, - уголки его губ дергаются вверх, но сам он по-прежнему напряжен. – Кстати, тебя это тоже касается, чертовка, - не оборачиваясь ко мне, бросает как бы между прочим. Машинально. Игнорирую дерзкое обращение, списав на шок, в который Туманова ввергла Васька. Да и не обижаюсь – сама чертятами своих неугомонных тройняшек зову.

Адам приближается к машине и с заметной растерянностью забирает у малышки портмоне, рывком открывает, небрежно проверяя содержимое.

– Василиса, нельзя же...
– разочарованно выдыхаю, но прерываю поток упреков. Не при Туманове.

– Та-ак, это что такое вообще?
– он лоб нервно потирает, тщетно пытаясь понять, что произошло. – Как мои вещи у тебя оказались?

– Ты в клубе обронил, когда меня ловил, - хихикает Васька, но тут же губки испуганно сжимает, на меня взглянув. Исподлобья смотрит на Туманова, изображая раскаяние, которого и в помине нет. Дочка лишь играла со взрослым дядей и не видит в этом своей вины. – Я сбежала, круг сделала и в коридор вернулась, пока Ксю шнурками тебя отвлекала. Там и заметила случайно. В рюкзак запихнула, а потом вы с мамой ругались, и я забыла, - опускает реснички, чтобы я по ее сине-карим глазам маленькую ложь не прочитала.

Но я и так догадываюсь: намеренно утаила она находку, уж очень интересная игрушка из нее получилась. Перевожу внимание на вторую дочь. На мою воздушную девочку в розовом платьице, которая в душе та еще хитрая лиса.

– Привет, - радостно машет ручкой Ксюша из салона.

– Привет, принцесска, - легко выдыхает Адам. – Молчаливый часовщик, и вам здравствуйте, - цепляет Макса, но тот намеренно его игнорирует, отворачивается к окну. Вздохнув, Туманов постукивает пальцами по портмоне.
– В смысле, отвлекала? – голос срывается в хрип. И мужчина закашливается нервно. – Агата, какого… - косится на детей, проглатывая ругательство. – Что у тебя вообще в семье творится?

– Спокойно, Адам, - хватаю его за локоть, оттаскивая от автомобиля. Дико беспокоюсь о тройняшках. Они в два счета могут вывести из равновесия любого. А на что способен здоровый злой мужик – не желаю проверять.
– Я за все их проделки отвечу. Ничего ведь страшного не произошло, и…

Туманов напрягает мышцы, косится туда, где сплетаются наши руки. Устремляет взгляд на меня, изучает внимательно, будто в мозг мне влезть пытается. И в душу.

– Не ори на маму, - взволнованно Васька вскрикивает. Копается в рюкзаке.
– Вот еще, - в ручке зажаты смятые купюры. Потрепанные, надорванные, скомканные.
– Забирай. Думала, еще с фантиками поиграю, но если ты жадина, то… - кулачком взмахивает, - …н-на.