Бразильские каникулы

Аннотация

На отдыхе в Бразилии молодая американка влюбляется в местного рыбака. Увы, наполненные счастьем каникулы быстро заканчиваются – Жаклин вынуждена вернуться домой, потому что ее отец при смерти. В довершение ко всем неприятностям она выясняет, что не только может лишиться крыши над головой, но и стать нищей. Однако вдруг волшебным образом все устроилось, кто-то вытащил отца Жаклин из долговой ямы. Таинственный благодетель недолго оставался инкогнито – девушка узнала, что ее бразильский возлюбленный вовсе не бедный рыбак…

Реджинальд Коллинз, предприимчивый американский бизнесмен, сколотивший приличное состояние благодаря своей деловой смекалке и природному чутью, овдовел в сорок три года. Жену свою он любил, поэтому после ее безвременной кончины стал вести довольно замкнутый образ жизни, который ограничивался в основном работой и домом. Иногда к нему заезжали сестра с мужем, старые друзья, но сам он редко наносил ответные визиты. В своем просторном доме в Гринич Коннектикут в часе езды от Нью-Йорка он жил со своей единственной дочерью-подростком и с домоправительницей, которая прослужила в этой семье немало лет. Но неожиданно эта полупатриархальная идиллия закончилась. Реджинальд Коллинз без памяти влюбился в молодую красивую женщину. Очень скоро он женился на ней, и она стала полновластной хозяйкой в доме. 1 Жаклин Коллинз влетела на своей красной «тойоте» в ворота, обозначенные двумя каменными столбами, и, почти не снижая скорости, проехала к дому по длинной вьющейся вверх подъездной аллее. Она остановилась перед парадным входом на широкой площадке, выложенной красивой плиткой. Продолжая сжимать побелевшими пальцами руль, девушка сидела неподвижно несколько мгновений, уставившись на родительский дом. Дорога из клиники была долгой и утомительной – уже начался час пик, да и уходящее солнце неприятно слепило глаза. Но Жаклин согласилась бы еще раз повторить этот маршрут, лишь бы не иметь дело с тем, что ее ждало впереди. У нее перед глазами до сих пор маячил образ отца, лежавшего в палате интенсивной терапии. Лицо у него было землисто-серого цвета, а сам он, будучи от природы крупным, здоровым мужчиной, выглядел сейчас сморщенным и жалким. Жаклин сжала зубы и мысленно встряхнула себя. Нет, она не будет думать о плохом. Да, у отца случился инфаркт, но приступ, слава Богу, оказался не фатальным, и он уже начал выкарабкиваться. Врачи сказали, что, когда его состояние стабилизируется, можно будет готовить его к операции. И отец снова будет здоровым или, по крайней мере, на ногах. И если его окончательное выздоровление и возвращение к нормальной жизни будет зависеть от нее, значит, она сделает все возможное, чтобы обеспечить ему это. Жаклин отогнала грустные мысли и слегка приободрилась. Она вышла из машины и вдруг обратила внимание, что у кустов акации стоит «лендровер» дяди. Девушка обрадовалась, что будет не одна в доме. Она взбежала по каменным ступеням и только взялась за ручку двери, как та распахнулась и на пороге появилась Мэри, домоправительница. – О, мисс Жаклин, наконец-то вы приехали! – с явным облегчением воскликнула пожилая женщина. – Да, дорогая Мэри, – отозвалась Жаклин, взяв домоправительницу за плечи, – я вернулась. – Она оглядела холл, все двери в комнаты были закрыты. – Дядя Артур в гостиной? – Да, мисс Жаклин. И миссис Элизабет тоже там. Дядя ваш держится, как настоящий мужчина, не знаю, что бы я делала без него. – Мэри сделала паузу и спросила: – Вам принести что-нибудь? – Кофе и, если можно, несколько сандвичей. Я не могла есть в самолете. Жаклин проводила взглядом домоправительницу, тяжело вздохнула и прошла через весь холл к гостиной. Там она остановилась у зеркала, висевшего над красивым столиком в форме полумесяца. На нее смотрела спокойная, невозмутимая женщина. Способность Жаклин сохранять выдержку при любых обстоятельствах поражала многих. Ее босс обычно говорил об этом с восхищением, друзья грустно улыбались, а потенциальные ухажеры проявляли раздражение, граничившее с враждебностью. Жаклин очень долго трудилась, чтобы создать в глазах окружающих образ молодой женщины, умеющей владеть собой, и была довольна результатом. Но сегодня ее хладнокровный фасад дал трещины. Под зелеными глазами, обрамленными длинными черными ресницами, залегли темные тени. Напряженные складки сделали ее сдержанный рот еще более замкнутым и подчеркнули классическую форму скул. Жаклин впервые за долгое время смотрела на себя в зеркало. Она увидела, что эмоциональные переживания последних недель не прошли для нее даром. Одежда помялась в дороге и приобрела несвежий вид, светлые волосы, казалось, прилипли к черепу. Девушка поморщилась, проведя пальцами по слипшимся прядям. Она сделала глубокий вдох и вошла в гостиную. Первая реакция – шок. Жаклин стояла у двери и пыталась примирить свое сердце с тем, что видели ее глаза. Вычурные диваны, обитые тяжелой парчой, такие же портьеры на окнах. Все очень дорогое и безвкусное. Когда она в последний раз приезжала домой, этой пошлости здесь не было. Чудесные иранские коврики ручной работы, лежавшие на красивом дубовом паркете, исчезли. Вместо них пол в гостиной был полностью закрыт белым современным паласом. Изящные старинные лампы, которые она помнила с детства, были заменены хрустальными позолоченными светильниками. Повсюду были развешены зеркала. Все это напоминало театральную декорацию. Возможно, так оно и было задумано, причем главную роль на этой сцене должна была играть Нэнси. Это позволило бы ей воплотить мечту всей своей жизни хотя бы таким образом. Только она отказалась от этой затеи раньше времени… Артур Уолтон, сидевший в кресле как на иголках среди этого кричащего великолепия, вскочил на ноги при виде племянницы. Его лицо, застывшее в напряженном ожидании, сразу разгладилось, с губ слетел вздох облегчения. – Девочка моя, дело очень скверное. – Он обнял Жаклин. – Я до сих пор не могу в это поверить. – Я сама потрясена. – Жаклин наклонилась к тете и поцеловала ее в щеку. – От Нэнси есть какие-нибудь вести? – Никаких, – ответил Артур. – И не будет, я думаю. Перед отъездом она обчистила практически весь дом. – Он нахмурился. – Мэри сказала, что она забрала все драгоценности твоей матери, моя дорогая. – Папа отдал их ей, когда они поженились, – напомнила Жаклин дяде. – Так что она имела на них право. По крайней мере, мы избавились от нее. – Но какой ценой! – Артур покачал головой. – Я, правда, никогда не мог понять, что Реджинальд нашел в ней. – В таком случае, твоя точка зрения весьма оригинальна, мой милый, – заметила его жена, усаживая Жаклин на диван рядом с собой. – Нэнси очень красивая сексуальная молодая женщина, она ворвалась в жизнь моего несчастного брата как ураган. Он был ослеплен ее красотой в первую минуту их знакомства и, по-моему, до сих пор находится под действием ее неотразимых чар. – Бог мой, Бетти, она разорила Реджи, она и ее… любовник. – Во всем виновата любовь, – задумчиво проронила Жаклин. – Она ослепляет человека, сводит его с ума. Раньше я этого не понимала, мысленно добавила она, но теперь знаю. О, как хорошо я знаю это теперь… Девушка посмотрела на дядю. – Это правда? Может, произошла какая-то ошибка и не все так плохо, как нам представляется? Артур мрачно покачал головой. – Боюсь, что ошибку совершил твой отец. Похоже, он познакомился с этим Полом Брауном на Багамах, когда они с Нэнси отдыхали там два года назад. Браун представился как консультант по финансовым вопросам, показал им соответствующие документы и дал несколько вполне здравых советов. – Артур поджал губы. – В общем, обвел их вокруг пальца, как слепых котят. – Когда он заговорил о «Солнечной поляне» в первый раз? – Через несколько месяцев после того, как они вернулись с Багамских островов, – сказал Артур. – Они вроде бы случайно встретились в театре, хотя я что-то не верю в такие случайности. Потом была еще одна встреча – в ресторане за ужином, который оплатил Браун. Затем этот тип начал вести разговоры о строительстве роскошного отеля и развлекательного комплекса. Он убеждал Реджинальда, что лучшего объекта для капиталовложений он не найдет. Браун сулил им золотые горы, говорил, что этот проект сделает их миллионерами, но для этого в него надо вложить действительно крупные средства. Жаклин горестно вздохнула. – И папа бухнул туда все деньги? И дом перезаложил? Вообще отдал все, что у него было? Артур Уолтон печально кивнул. – Если бы он сказал мне о том, что собирается сделать, я бы отговорил его от этой авантюры. Но к тому времени, когда я выяснил, что его беспокоит, было уже поздно. – Это было самое настоящее надувательство. – Жаклин посмотрела на свои стиснутые руки. Голос ее звучал ровно. – Эта «Солнечная поляна» – болотистая местность у черта на куличках. Там никто и никогда ничего не будет строить. – Да, сейчас это понятно, – заметил Артур. – Но задумано было очень умно. Я видел все эти планы на бумаге – архитектурные наброски, документация, включая государственные лицензии и разрешение на строительство. Все выглядело очень официально и правдоподобно. – Они проделали это в лучших традициях классического мошенничества. – Жаклин развела руками. – А что этот Браун, когда он сошелся с Нэнси? – Думаю, это произошло не вчера. Нэнси еще та штучка, и я не сомневаюсь, что именно она подтолкнула Реджи к участию в этом липовом проекте. Обделав свое дельце, они исчезли, как сквозь землю провалились. Полиция считает, что теперь они выплывут где-нибудь под вымышленными именами. Деньги, конечно, уже давно положены на счет в каком-нибудь банке. Всю операцию они продумали заранее от начала до конца. – Артур задумался на минуту и добавил: – Твой отец был, разумеется, не единственным, кто пострадал от их махинаций. Жаклин было горько слышать все это, она прикрыла глаза. – У меня в голове не укладывается, как папа мог пойти на такой риск. – Дорогая моя, он по натуре всегда был игроком. Иногда это помогало ему добиться определенных успехов в бизнесе. Но у него были и потери на фондовой бирже, а также другие финансовые проблемы. Поэтому он и ухватился обеими руками за этот чертов проект, который ему подсунула Нэнси со своим любовником. Реджи решил, что сможет обеспечить себя надолго вперед одним махом. Он ведь так и не смирился со своей отставкой, ему снова захотелось почувствовать себя на коне. Так что Нэнси выбрала удачный момент для осуществления своей авантюры. – Да, – согласилась Жаклин. – А теперь мне предстоит разбираться со всеми этими делами и выяснять, можно ли что-нибудь спасти из потерянного имущества. – Она обвела глазами комнату. – Насколько я понимаю, дом тоже пойдет с молотка. – Думаю, что да, – печально подтвердила Элизабет Уолтон. – Я вообще сомневаюсь, что у Реджи что-то останется после того, как будут улажены все финансовые проблемы. Так что ему придется жить только на пенсию, которую выплачивает его компания. – Я завтра же начну заниматься бумагами, чтобы иметь представление о реальном положении наших финансовых дел, – заявила Жаклин. В дверь гостиной постучали, и вслед за этим в комнату вошла Мэри с подносом в руках. Запах свежего кофе, вид домашних булочек, гора сандвичей с ветчиной и яблочный пирог напомнили Жаклин о том, что в последний раз она ела очень давно. – Мэри, какая прелесть! – радостно воскликнула она. – У вас такой вид, мисс, что вам не помешает хорошо подкрепиться. – Домоправительница бросила на девушку озабоченный и в то же время любящий взгляд. – Вы похудели, мисс Жаклин. – Мэри права, – заметила Элизабет, когда они снова остались одни. – Ты немного осунулась. – Да это из-за загара, – ответила Жаклин. – Темная кожа всегда делает человека более худым. Кроме того, я много ходила. И плавала, и танцевала, добавила она про себя. – Мне очень жаль, дорогая, что нам пришлось прервать твой отпуск, – сказал Артур. – Но я собирался поставить тебя в известность о том, что происходит, еще до того, как у твоего отца случился инфаркт. Жаклин, разливавшая кофе по чашкам, заставила себя улыбнуться. – Мне в любом случае пора было возвращаться. Хорошего понемножку, как говорится. – Жаклин раздала кофе. – Я бы вернулась раньше, но сейчас разгар сезона и очень трудно купить билеты на самолет. Мне пришлось провести целый день в Рио-де-Жанейро. Это был жуткий день. Она постоянно оглядывалась, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь за ней. Она присоединилась к группе туристов, которая поехала на экскурсию по городу, затем постаралась затеряться в толпе, бродя по центру Рио. Но каждую минуту она ждала, что ей на плечо ляжет твердая мужская рука, и она услышит свое имя. – Жаклин, я очень волнуюсь за тебя, – сказала Элизабет. – У тебя почти нет никаких радостей в жизни – сидишь целыми днями за письменным столом, уткнувшись носом в бумаги, и решаешь налоговые проблемы своих клиентов. Разве это жизнь для молодой девушки? Ты должна найти себе молодого человека и начать жить полнокровной жизнью – ходить на вечеринки, развлекаться. Учти, молодость проходит очень быстро и незаметно. – Тетечка, спасибо за заботу, но мне нравится моя работа, – мягко отозвалась Жаклин. – И если под полнокровной жизнью ты имеешь в виду какую-нибудь сумасшедшую страсть, то мне кажется, в нашей семье этого было уже более чем достаточно. – Ее лицо сделалось жестким. – Пример моего отца, который потерял голову и все свои деньги из-за такого ничтожества, как Нэнси, является для меня хорошим уроком. Я видела собственными глазами, что может сделать с человеком секс. – Он чувствовал себя очень одиноко после смерти твоей матери, – тихо сказала Элизабет. – А Нэнси была далеко не глупой, она воспользовалась его состоянием и умело манипулировала им. Поэтому не будь слишком строга к нему, дорогая. – Нет, тетя, я не собираюсь никого осуждать, – с мучительной горечью проговорила Жаклин. – Под воздействием сильных чувств человек может совершить много глупостей. Теперь я это знаю. На мгновение перед ее мысленным взором появилось лазурное море и полоска ослепительно белого песка, окаймленная скалами. Она увидела темные глаза, в глубине которых таился смех и которые смотрели на нее с бронзового скульптурного лица. Услышала искрящийся смех… У Жаклин перехватило дыхание, и она торопливо затолкала этот образ в самый глубокий тайник своей памяти, плотно захлопнув за ним дверь. Я не буду думать о нем, строго приказала она себе. Я не должна думать… Заметив, что тетя и дядя смотрят на нее с некоторым удивлением, Жаклин затараторила: – Сейчас я понимаю, что мне надо было держать себя в руках и не демонстрировать свое негативное отношение к Нэнси. А я пошла на поводу у своих эмоций и испортила отношения с папой. Может, если бы я была рядом, то ничего этого не случилось бы. Я смогла бы убедить его, что «Солнечная поляна» – это блеф. И сейчас он не лежал бы в клинике с инфарктом, – добавила она и прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать слезы. Артур похлопал ее по плечу. – Жаклин, дорогая, ты самый последний человек, которого можно винить в том, что произошло. Врач сказал мне, что инфаркт у Реджи мог случиться в любое время. Первые признаки болезни появились у него еще год назад. Но он все изображал из себя молодого и сильного. – Это он делал для Нэнси, – с ожесточением сказала Жаклин. – Господи, ну почему он встретил именно ее?! – Судьба иногда преподносит нам неожиданные сюрпризы, девочка моя, – мягко заметила Элизабет и, сделав паузу, добавила: – Я приготовила комнату в нашем доме на случай, если ты захочешь вернуться к нам. Тебе не стоит оставаться одной в доме в такое тяжелое время. – Тетя, большое спасибо тебе, но я должна находиться здесь, – отказалась Жаклин. – В клинике я оставила этот адрес и телефон. И потом, я не одна, обо мне будет заботиться Мэри. – Я и забыл про Мэри. – Артур вздохнул. – Но, боюсь, как бы она не стала следующей жертвой этого разгрома. – Дядя, что ты такое говоришь, она всегда была частью нашей семьи! – с укором одернула его Жаклин. И подумала, что это было единственное, в чем отец не уступил своей молодой жене, – он не позволил ей уволить старую домоправительницу. Артур допил кофе и поставил пустую чашку на стол. – Дорогая, – серьезным тоном начал он, – ты должна смириться с тем, что так, как было раньше, уже никогда не будет. Дядя прав, подумала Жаклин, когда час спустя она стояла на ступенях и махала рукой, провожая своих родственников. Все изменилось довольно быстро, включая ее саму. Жаклин вернулась в дом. Ей надо забыть о днях золотого, солнечного безумия на Лаггосе и о том, как она чуть не совершила трагическую ошибку. Срочная телеграмма от дяди, которая заставила Жаклин вернуться в Америку, быстро привела ее в чувство. И хотя дома ее ждали одни неприятности и проблемы, это помогло ей избавиться от опасной соблазнительной мечты, которая уже успела заполнить все ее существо и могла привести к неминуемой гибели. Курортный роман, вот что это было такое. Обычная пошлая интрижка, которые происходят сплошь и рядом в местах отдыха. С одной стороны – красивый бразилец, с другой – скучающая американская туристка. Единственный раз в жизни Жаклин позволила себе расслабиться и погрузиться в рискованный мир фантазии, но вмешалась реальная жизнь – слава Богу, вовремя – и вернула ее к действительности. Жаклин попыталась на минуту представить, что случилось бы, если бы в отеле ее не ждала телеграмма от дяди. Если бы она попалась на удочку Рауля и вернулась на Лаггос… Она остановила поток своих мыслей. Размышления на эту тему теперь находятся под запретом. Лаггос и все, что там произошло, осталось в прошлом. Когда-нибудь, по прошествии многих лет, она, возможно, достанет это из глубин своей памяти, отряхнет от пыли и улыбнется. Но не сейчас. А может быть, вообще никогда, подумала Жаклин, распрямив плечи. Сейчас надо заняться ближайшим будущим и проблемами, которые оно несет с собой. Сегодня она ляжет пораньше, чтобы завтра с утра с новыми силами взяться за трудное дело. Сегодня я буду спать как убитая, решила Жаклин. * * * Легко сказать, труднее сделать. Жаклин провела беспокойную ночь. Она просыпалась несколько раз в холодном поту от каких-то кошмарных снов, но, когда пыталась вспомнить, что ей снилось, все образы куда-то исчезали. Жаклин была склонна объяснить это тем, что она ночевала в своей старой комнате в доме, где в течение долгого времени чувствовала себя чужой. И вот это прошлое сыграло такую злую шутку с ее отключившимся мозгом. По крайней мере, ее комната в отличие от всего дома не подверглась дорогостоящей переделке. Нэнси словно задалась целью уничтожить в доме малейшие следы своей предшественницы, подумала Жаклин скорее с грустью, чем со злостью. Она не считалась ни с какими расходами, лишь бы обстановка в доме ничем не напоминала хозяину о его первой жене. Может, именно эти бесконтрольные траты привели к тому, что Реджинальд Коллинз начал испытывать затруднения с деньгами и бросился с головой в сомнительный проект. Хотя, справедливости ради надо сказать, «Солнечная поляна» была далеко не единственным рискованным предприятием, на которое пошел ее отец. Только на этот раз его природный нюх на опасность подвел его. Но это, отметила про себя Жаклин, может случиться с любым. Она отбросила одеяло, встала с постели и подошла к окну. На востоке небо уже начало светлеть. Прохладный утренний воздух холодил кожу, и Жаклин, на которой была лишь тонкая хлопчатобумажная сорочка, поёжилась. Она взяла со стула халат и накинула его на плечи. В Бразилии она легко обходилась без халата. Ночи там жаркие, только в отеле, где были установлены кондиционеры, было прохладно. Каждый вечер горничная красиво укладывала на кровати ее шелковую с кружевами ночную сорочку – получалось что-то вроде веера, – на лиф клала розу, а на подушку плитку домашнего шоколада. В таверне на Лаггосе Жаклин спала вообще обнаженной, не накрываясь даже тонкой простыней. Легкий свежий бриз, залетавший в окно с Атлантического океана, был лучше всякого кондиционера в жаркие душные ночи. Жаклин спустилась в кухню, приготовила себе кофе и с чашкой пошла в кабинет отца. Если уж не спится, то не стоит терять время на борьбу с бессонницей, лучше потратить его на работу. Она решила внимательно просмотреть бумаги, чтобы оценить размеры ущерба, понесенного отцом. Жаклин не верила, что все безвозвратно потеряно и это конец. Реджинальд Коллинз был стойким мужчиной. Он переживет инфаркт, затем операцию и снова вернется к жизни. Поэтому она должна во что бы то ни стало спасти хотя бы небольшую часть имущества, чтобы у отца был стимул к жизни. Кое-что Жаклин прикинула еще в самолете. Она занимала свои мысли во время полета частично из-за того, чтобы не думать о других вещах. Губы девушки искривились в горькой усмешке. Чем она лично может помочь своему отцу? Перспектива вырисовывалась неутешительная. Даже если она продаст свою квартиру в престижном районе Нью-Йорка и переедет жить в этот дом, ей все равно придется наскребать деньги, чтобы выплачивать долг по закладной. К тому же Жаклин не была уверена, что сможет вернуться под крышу родительского дома – у нее осталось слишком много плохих воспоминаний о нем. Она была подростком и еще горевала о своей рано умершей матери, когда узнала, что отец решил снова жениться. Эта новость сильно травмировала ее душу, Жаклин считала, что отец предал ее. Это ощущение усилилось, когда она увидела его новую жену. Оглядываясь назад, Жаклин понимала, что встретила мачеху далеко не с распростертыми объятиями. Нэнси строила из себя великую актрису, но дальше ведущей телевикторины на третьеразрядном канале не продвинулась. У Нэнси были хорошие внешние данные – высокий рост, красивая грудь, привлекательные пухлые губки и темно-синие, почти фиолетовые глаза, широко раскрытые, как у ребенка. Но такое почти невинное выражение лица было у нее, когда она пребывала в приятном расположении духа. Стоило же ей рассердиться, как очаровательные глазки сужались и становились похожими на глаза гремучей змеи. Именно такие глаза были у Нэнси, когда она впервые увидела свою падчерицу. Так что враждебность исходила не только от Жаклин. Новая миссис Коллинз прямо дала понять, что ей нет дела до других женщин, особенно до девочки-подростка, которая уже начинала превращаться из гадкого утенка в симпатичную девушку. Хотя до мачехи Жаклин было далеко – она никогда не смогла бы превзойти ее ни в сладострастии, ни в умении очаровывать мужчин. Они были похожи друг на друга, как гвоздь на панихиду – абсолютно ничего общего. Я просто мешала ей, поэтому меня надо было задвинуть на второй план, а еще лучше, вообще не замечать, с грустью подумала Жаклин. Однажды она, поддавшись на уговоры отца, попыталась наладить отношения с мачехой, но получила от ворот поворот. В конце концов за Жаклин закрепилась репутация если не «трудного», то уж во всяком случае «лживого» подростка. Реджинальд Коллинз, по-прежнему не замечавший, что им манипулируют, высказал дочери недовольство ее «плохим» поведением. Между ними пролегла полоса отчуждения, которая с годами только увеличивалась. Скоро Жаклин поняла, что стала нежеланной в собственном доме. Даже в такой семейный праздник, как Рождество, Нэнси организовывала поездки в горы только для себя и своего мужа. – Дорогой, – ангельским голоском пропела она, когда это произошло в первый раз, – Жаклин не хочет проводить каникулы в компании старых ретроградов вроде нас с тобой. У нее есть свои друзья, своя жизнь. – Нэнси направила на Жаклин узкие как лезвия бритвы глаза. – Не так ли, милая? Жаклин не хотела препираться с мачехой. Ей легче было проглотить обиду и недоумение и согласиться. У нее действительно были друзья, к которым она могла поехать, а еще дядя Артур и тетя Бетти. Их уютный особняк, где всегда царил очаровательный бардак, был ее вторым домом. В течение долгого времени Жаклин убеждала себя, что настанет день, когда отец прозреет и поймет, что его обожаемая супруга на самом деле алчная и эгоистичная мерзавка. Но она так и не дождалась этого. Реджинальд Коллинз был так сильно влюблен в Нэнси, что не замечал ее подлости и лицемерия. А она очень умело поддерживала в нем страсть. По мнению Жаклин, Нэнси видела в муже лишь преуспевающего бизнесмена, имеющего прочное финансовое положение и красивый дом в престижном Гринич Коннектикут. Она не понимала или скорее не хотела понимать, что компания Реджинальда Коллинза с трудом возвращалась к деловой активности после длительного застоя, а сам Реджи уже не тянул в качестве председателя Правления, и ему уже не раз вежливо намекали на добровольную отставку. Нэнси было не до этого. Она самозабвенно играла в светскую львицу, развлекалась, устраивала вечеринки и постоянно появлялась на всевозможных пати и коктейлях, где собирались сильные мира сего. Даже после того, как Реджинальд вышел на пенсию, она и не подумала изменить привычный образ жизни или хотя бы сократить свои непомерные расходы. Пол Браун появился вовремя со своим заманчивым проектом, который обещал чете Коллинзов моментальное обогащение. Жаклин понимала, насколько этому молодому ловкачу было легко соблазнить ее мачеху. Я сама собиралась бросить все – работу, друзей, независимость, так что не мне судить Нэнси, подумала она, вспомнив недавние события. В последние два года ее общение с отцом ограничивалось редкими обедами в одном из ресторанов Нью-Йорка. Разговор получался немногословным и натянутым. Возможно, мне следовало проявить инициативу, думала Жаклин, глотая горячий кофе. Надо было лицемерить, притворяться, что я люблю Нэнси. Может, даже попытаться найти в ней какие-нибудь положительные черты. Свое же истинное отношение к ней держать при себе – в конце концов, она любила отца и он был счастлив с ней. Только Жаклин никогда не верила в это, но она не шла на сделку с совестью лишь потому, что не хотела получить подтверждение своим мыслям. Жаклин вздохнула и снова уткнулась в бумаги. Какой толк ворошить прошлое? Надо заниматься настоящим и постараться спасти то, что еще можно спасти, чтобы обеспечить отцу дальнейшее достойное существование. Она работала два часа без перерыва, но выводы, к которым пришла, оказались неутешительными. Получалось, что у отца на жизнь оставалась только пенсия, которую выплачивала его компания. Все остальное, чем он владел, было продано для того, чтобы он смог стать основным держателем акций «Солнечной поляны», этого журавля в небе. Кроме того, он серьезно влез в долги. Когда он поправится после инфаркта, ему предстоит узнать неприятную правду, что он банкрот, с горечью подумала Жаклин. Ему придется в корне изменить свой образ жизни. Поскольку дом будет продан за долги, надо снять большую квартиру или даже дом, чтобы отец не почувствовал резкой смены обстановки. Мэри тоже будет жить с ним, потому что он будет нуждаться в ней как никогда прежде. Но где взять деньги на все это? Я не буду думать об этом сейчас, сказала себе Жаклин, взглянув на часы. Надо принять душ, одеться и ехать в клинику. В кабинет заглянула Мэри и передала ей небольшой листок, сложенный пополам. Это была телеграмма. Развернув ее, Жаклин прочитала: «Я жду тебя». Три коротких слова, но они повергли ее в состояние полнейшего шока. Жаклин испуганно посмотрела через плечо. Комната была пуста. Но Жаклин так реально ощутила присутствие Рауля, будто он стоял у нее за спиной и касался рукой ее плеча. – Нет, – вслух проговорила она и повторила уже с силой: – Нет, этого не может быть… Но в ее голосе слышалась паника. 2 Этому должно быть какое-то разумное объяснение. Кто-то, очевидно, решил пошутить над ней и совершенно случайно попал в самую точку. Всю дорогу в клинику Жаклин твердила, что это именно так. Скорее всего кто-то из ее коллег послал ей эту телеграмму. В этой версии было, правда, одно слабое место. Все они считали, что она еще жарится под бразильским солнцем на берегу Атлантического океана. На работе никто не знал, что она вернулась в Нью-Йорк. Кроме того, текст телеграммы был очень направленным, очень личным, чтобы его мог прислать кто-то другой, кроме Рауля. Но каким образом простой бразильский рыбак, имевший старую потрепанную шлюпку и недостроенное жилище, смог узнать ее адрес и прислать международную телеграмму? Он даже не знал ее фамилии! Концы не сходились. У Жаклин голова раскалывалась от мыслей. Она продолжала думать о телеграмме, когда поднималась в лифте в палату отца. В коридоре ее встретила старшая медсестра с хорошей новостью – состояние больного значительно улучшилось. – Сейчас он спит, но вы можете посидеть около него, – сказала сестра и, внимательно посмотрев на Жаклин, спросила: – Я могу надеяться, что вы не расплачетесь, мисс Коллинз? Для него это было бы очень нежелательно. – Нет-нет, не беспокойтесь, – заверила ее девушка. – Я хочу, чтобы отец поскорее поправился. Жаклин налила себе кофе из автомата, стоявшего в коридоре, и тихо вошла в палату. Она старалась держать себя в руках и не давать волю эмоциям, чтобы не создавать негативную атмосферу у постели больного. Мысли о загадочной телеграмме и о том, кто мог прислать ее, отодвинулись на задний план. Главной ее заботой сейчас был отец, а все остальное не имело значения. С его лица уже исчез пугающий землистый цвет, который появился сразу после инфаркта. Отец вы глядел сейчас почти так же, как до болезни. Если он будет выздоравливать такими темпами, то его скоро переведут в обычную палату, подумала Жаклин и скрестила пальцы, чтобы не сглазить. Медицинская страховка у него уже закончилась, но я, конечно, оплачу его пребывание в клинике. – Я позабочусь о тебе, папа, чего бы мне это ни стоило, – пообещала Жаклин. – Я сделаю все возможное, чтобы ты поправился. Реджинальд проснулся на короткое время, слабо улыбнулся дочери и снова уснул. Но ей и этого было достаточно для поднятия духа. Как в палате жарко, подумала Жаклин, и распахнула верхнюю пуговку на блузке. Почти так же жарко, как в Бразилии. На мгновение она ощутила, как припекает голову палящее солнце, увидела, как оно играет на поверхности лазурного моря, и услышала, как нежные волны плещутся о борт шлюпки, которая везла ее на Лаггос. Лаггос… * * * Жаклин заметила этот остров в первый день пребывания на курорте. Она вышла на балкон своего номера в отеле и посмотрела на ослепительный океан, уходивший далеко за горизонт. Давая чаевые носильщику, который доставил снизу ее багаж, Жаклин спросила: – Что это за остров? – Это Лаггос, сеньорита. – Лаггос, – шепотом повторила Жаклин. Положив ладони на перила балкона и подняв лицо к солнцу, она слушала приглушенный шум океана и треск цикад в роскошном саду, окружавшем отель, и чувствовала, как волнение и напряжение последних месяцев постепенно покидают ее. Я действительно нуждалась в этом отпуске, думала она, ощущая смесь удивления и растущего удовлетворения. Сама я этого не понимала, но Ларри оказался прав. Она всегда работала безупречно, но в последний месяц допустила две ошибки. Ничего серьезного, их легко можно было исправить, не причиняя неудобств клиенту, но все равно неприятно. Ларри посмотрел на нее поверх очков и спросил: – Когда ты в последний раз отдыхала, Жаклин? Я имею в виду не Рождество или обычные выходные. Я говорю о настоящем отдыхе, когда человек посылает всех и вся к черту, уезжает куда подальше, жарится на солнце и не вылезает из моря. Короче говоря, когда ты отдыхала так, как отдыхает большинство нормальных людей? – У меня бывает свободное время, – ответила Жаклин. – В последний раз я занималась интерьером своей гостиной, например. – Вот именно. – Ларри откинулся на спинку кресла и вперил в Жаклин сверлящий взгляд. – Значит, так. Сегодня ты уходишь с работы после обеда, заходишь в туристическое агентство и бронируешь место не меньше чем на три недели на одном из курортов Южной Америки. На каком выберешь сама. Потом ты купишь солнцезащитный крем, несколько любовных романчиков и вперед. Это приказ, – строго добавил Ларри, когда Жаклин начала протестовать, заявив, что у нее много работы. В конце концов она подчинилась. В туристическом агентстве Жаклин согласилась на первое же предложение: бразильский курорт Сантос недалеко от Сан-Паулу, отель «Империал», входивший в знаменитую гостиничную сеть. Отели этой группы все пятизвездочные, – сказала сотрудница агентства, оформлявшая ее поездку. – Там к вашим услугам будет целая программа спортивных и других развлечений. Этот отель открылся недавно, поэтому там еще есть несколько свободных номеров. – Меня устроит все, что вы предложите, – равнодушно отозвалась Жаклин. Приехала она на курорт, можно сказать, под давлением, но солгала бы, если бы сделала вид, что это место не произвело на нее никакого впечатления. Отель оказался потрясающим. В первые дни Жаклин просто сидела под зонтом на одной из солнечных террас, плавала в бассейнах – там их было три, взяла пару уроков игры в теннис и даже попыталась ходить под парусом. Надо же, рекламный проспект ничего не приукрасил, а показал то, что есть на самом деле, с усмешкой подумала Жаклин. «Империал» – вершина изобилия и роскоши. Великолепное обслуживание и кухня, развлечения и отдых на любой вкус. Но к концу первой недели пребывания в этом райском уголке Жаклин стала чувствовать, что здесь все слишком совершенно. Большинство отдыхающих, казалось, были вполне довольны жизнью, ограниченной территорией отеля, но Жаклин не могла избавиться от ощущения, что заточена в золотой клетке. Она начала тяготиться чрезмерной предупредительностью обслуживающего персонала, который бросался к клиентам по первому зову. Взяв напрокат машину, она совершила экскурсию по Сантосу. Красивые яхты, стоявшие на причалах, и сверкавшие огнями магазины оставили ее равнодушной, зато поездка в горы по головокружительному серпантину доставила Жаклин огромное удовольствие. Она также хорошо провела время на одном из виноградников, где попробовала красное густое вино. По дороге Жаклин останавливалась в уютных сельских харчевнях, где варили изумительный бразильский кофе. Но она все чаще ловила себя на том, что ее тянет к балкону, откуда можно любоваться океаном и таинственным островом Лаггос. Однажды утром, меняя деньги в бюро обслуживания, Жаклин спросила клерка: – Как можно попасть на Лаггос? У того был такой вид, будто она спросила его том, когда на Луну отправится космический корабль. – На Лаггос? – переспросил он на всякий случай. Жаклин кивнула. – Это недалеко. Я думаю, туда должен ходит паром, – предположила она. – Нет, моторки, – без всякого энтузиазма поправил ее клерк. – Но туристы туда не ездят, сеньорита Коллинз. – Почему? Он пожал плечами и продемонстрировал железную логику: – Потому что все, что им нужно, есть здесь. – Тем не менее, – невозмутимо сказала Жаклин, пряча улыбку, – мне хотелось бы знать, откуда отправляются моторки. – Вам не нравится наш отель, сеньорита? – Клерк был явно огорчен. – Вам чего-то не хватает здесь? – Да нет, что вы, здесь самый настоящие рай, – успокоила его Жаклин. – Я просто хочу сменить обстановку. – Но на Лаггосе ничего нет, сеньорита. Ни отелей, ни удобств. Там живут крестьяне и рыбаки. – Замечательно, как раз то, что нужно! – И Жаклин, поблагодарив клерка, вышла на улицу. Она быстро нашла пирс, где уже наготове стояла шлюпка. Жаклин села на скамью в носовой части лодки. Там уже было несколько пассажиров, судя по одежде, простые крестьяне. Они бросали на иностранку любопытные взгляды, а лодочник, похожий на добродушного пирата, вначале даже не хотел брать с нее деньги за проезд. Жаклин с восторгом смотрела, как постепенно неясные очертания острова превращаются в горный кряж, нижние склоны которого покрыты растительностью. Шлюпка заскользила вдоль берега, и Жаклин увидела длинные полоски светлого песка, защищенные невысокими скалами. Она подумала, что для крестьян и рыбаков здесь, должно быть, раздолье – остров казался пригодным и для земледелия, и для рыболовства. Крошечную гавань, куда причалила шлюпка, заполнили старыми потрепанными лодками, красивых яхт не было и в помине. К берегу спускались ряды небольших белых домиков, на вбитых в песок палках сушились рыболовные сети. Где-то прозвонил церковный колокол. Его размеренный, чистый звук громко раздавался в горячем мерцающем воздухе. Жаклин почувствовала, как у нее замерло сердце от внезапного восторга и радости. Перекинув пляжную полотняную сумку через плечо, она сошла на берег. В гавани, которая выглядела главным торговым местом на острове, было несколько небольших таверн – шураскарий по-бразильски, и кофеен. В них в основном сидели пожилые мужчины, они играли во что-то, напоминавшее игру в кости, только более интенсивную. Жаклин выбрала самую большую таверну и села за столик под навесом. Вскоре к ней подошел плотный мужчина в джинсах и белой рубашке, видимо, хозяин. – Сеньорита? – Его улыбка была вполне приветливой, но черные проницательные глаза смотрели оценивающе. Жаклин попросила холодную коку и, когда принесли напиток, поинтересовалась, можно ли на острове взять напрокат машину. Лицо хозяина таверны расплылось в улыбке сожаления. На Лаггосе есть только джипы и грузовики, сказал он, и они не сдаются в аренду. Сеньорита должна понимать, что дороги здесь не очень хорошие для путешествия на машине. Жаль, подумала Жаклин, хотя и знала заранее, что это место не для туристов. – Я видела пляжи, сеньор. До них можно добраться пешком? – Можно. Самый лучший находится примерно в километре отсюда. – Хозяин задумался на минуту. – Но я могу предложить вам вариант получше. – Он извлек из задней пристройки старый велосипед. – Не очень презентабельно, конечно, зато удобно. Велосипед принадлежит моей сестре, она сейчас в Рио-де-Жанейро. – И вы можете одолжить его мне? – обрадовалась Жаклин. – Очень любезно с вашей стороны. – Сестра будет только рада, если вы покатаетесь на нем, – ответил хозяин, пожав плечами. – Это честь для нее. – Откуда вы знаете, что я верну его? Хозяин почти снисходительно улыбнулся. – Когда сеньорита захочет уехать с Лагоса, она вернется сюда, в гавань. Она еще должна обедать, а в моей таверне очень хорошая рыба. Самая лучшая на острове. – Он уверенно кивнул. – Вы вернетесь, сеньорита. Жаклин не садилась на велосипед целую вечность. Хозяин, которого звали Себастьян, торжественно стер пыль с седла и помог Жаклин сесть. – Надеюсь, он выдержит дорогу до пляжа, – пробормотала она, крепко ухватившись за ручки велосипеда. – Километр – это не так много, – подбодрил путешественницу Себастьян и после небольшой паузы добавил: – Но я не советую вам, сеньорита, ехать дальше того пляжа. – Там посмотрим! – бесшабашно отозвалась Жаклин. – Как только я освоюсь с ним, то смогу объехать и весь остров. Лицо трактирщика стало вдруг серьезным. – Езжайте только на пляж, сеньорита, мой вам добрый совет. Дальше начинается плохая дорога. Очень плохая. Виляя рулем, Жаклин отправилась в путь. Но ее не покидало ощущение, что Себастьян предупреждал ее не только о плохом состоянии дороги, которая лежала за пляжем. Хозяин таверны не преувеличивал. Как только она выехала из поселка, асфальт перешел в пыльную проселочную дорогу – с одной стороны был океан, с другой росли фруктовые деревья. Жаклин пришлось сосредоточить все свое внимание на управлении доисторическим велосипедом, чтобы не наехать на булыжник или не провалиться в глубокую рытвину, которыми пестрела дорога. Кругом стояла почти звенящая тишина, нарушаемая только шепотом океана и легким шелестом листьев на деревьях, в которых гулял морской бриз. Жаклин порадовалась, что захватила широкую соломенную шляпу, которая защищала ее от солнца. Пляж, которого она вскоре достигла, разочаровал ее: очень узкая полоска песка, много камней и нигде укрыться от солнца. Те, что я видела со шлюпки, были гораздо лучше, подумала Жаклин. Себастьян наверняка имел в виду те пляжи. Несмотря на отвратительную дорогу, она начала получать удовольствие от велосипедной прогулки и поэтому решила добраться до одной тех закрытых бухточек, которые узрела с лодки. Но десять минут спустя Жаклин уже жалела о своем решении. Проселочная дорога резко пошла вверх, а двухколесный динозавр не был приспособлен для езды по горам. Вот что, очевидно, имел в виду Себастьян, когда давал мне совет, мрачно подумала Жаклин. Она остановилась, достала бутылку с водой, которую ей буквально навязал хозяин таверны, и стала думать, что ей делать дальше. Лаггос маленький остров, поэтому следующий пляж вряд ли далеко отсюда, размышляла Жаклин, делая небольшие глотки из бутылки. В конце концов она решила оставить велосипед на обочине – никому здесь и в голову не придет украсть его – и проделать дальнейший путь пешком. Жаклин бережно положила старую рухлядь на бок под деревом, послала велосипеду воздушный поцелуй и двинулась вперед. Она прошла метров триста, когда до нее донеслись едва различимые звуки музыки. Мелодия, несомненно, была латиноамериканской. Жаклин остановилась, чтобы перевести дыхание после резкого подъема, и прислушалась. Брови ее сердито сдвинулись к переносице. – Не может быть, – пробормотала она, – проделать такой путь по жаре, чтобы встретить на пляже какую-то компанию! Но любопытство все-таки взяло верх. Идя на музыку, Жаклин осторожно пролезла между кустарником и камнями и выбралась на край скалы. Вниз, к небольшому островку песка, сбегала узкая тропка, но девушка не стала спускаться по ней. Она поднялась чуть выше, откуда можно было видеть весь пляж. Первое, что ей попалось на глаза, была маленькая лодка, лежавшая почти у самой кромки воды. Синяя краска на ней уже облупилась, парус был спущен. Жаклин передвинула взгляд, и у нее перехватило дыхание. Внизу, на пляже, в полном одиночестве танцевал мужчина. Его руки были широко раскинуты, лицо поднято к солнцу. Все его тело было наполнено бившей через край жизнью, оно вибрировало от радости, подчиняясь зажигательной мелодии. Жаклин отметила про себя, что он всецело и страстно отдавался танцу и что для него в этот момент совершенно очевидно ничего не существовало вокруг. Она опустилась на колени и стала наблюдать за мужчиной, не обращая внимания на царапающие кожу колючие ветви кустарника. Сначала она взирала на танцора с любопытством, но постепенно танец и его исполнитель увлекли Жаклин настолько, что она смотрела как зачарованная. В каждом движении незнакомца чувствовалась дикая первобытная сила, которая рвалась наружу, уже не подчиняясь воле человека. У Жаклин создалось впечатление, что этот мужчина чувствует себя как дома в уединении дикого пляжа. Он словно был частью океана, скал, знойного ослепительного солнца, и все они хорошо взаимодействовали друг с другом. Жаклин даже подумала, что перед ней языческий бог в человеческом обличье. На этой мысли она остановилась, решив, что ее фантазия зашла чересчур далеко. Перед ней наверняка официант из какого-нибудь отеля, который репетирует свое вечернее выступление перед туристами. Танцор он, конечно, великолепный. Но не из моего отеля, подумала Жаклин, иначе я запомнила бы его… Забыть такого было бы трудно, потому что он был красив не только в танце, но и во многих других отношениях: выше среднего роста, прекрасно сложен, широкие крепкие плечи, узкие бедра и стройные длинные ноги. Густые, темные волосы слегка вились и блестели на солнце как шелк. Из одежды на танцоре были лишь старые линялые шорты из джинсовой ткани, так что вся красота его мужественного загорелого тела была, образно выражаясь, налицо. Жаклин вдруг обнаружила, к своему ужасу, что во рту у нее стало сухо, а пульс участился от непонятного волнения. Она также ощутила глубоко внутри странную дрожащую боль. – Господи, какого черта я здесь делаю? – испуганно пробормотала она и, осторожно поднявшись на ноги, попятилась от края скалы. – Я образованная женщина, в мужчине меня интересует ум, а не мускулы. Ну разве что если бы захотела завести с ним какие-нибудь отношения, тогда другое дело… К тому же столь явная, выпуклая физическая красота меня не трогает, не говоря уже о том, что я приехала сюда отдыхать, а не крутить романы. Одинокий танцор, наверное, и знать не знает, что у него есть зрители, размышляла она, продолжая свой путь. Он создал свой мир страстей движений, и, если его врожденная чувственность так подействовала на меня, он в этом не виноват. Это моя проблема. Жаклин успокоилась, только когда отошла на приличное расстояние и уже почти не слышала музыку. Однако образ танцующего красавца продолжал преследовать ее, и она с сожалением признавалась себе, что избавиться от наваждения будет не так легко. – Не понимаю, что со мной происходит, но мне это не нравится, – проворчала она, убыстряя шаг. Минут через десять Жаклин добралась до следующей бухточки, в которой не было ни души. Она спустилась на пляж, постояла немного, прислушиваясь к окружающей ее тишине, затем расстелила полотенце около скалы, сняла полотняные туфли, брюки и блузку и осталась в темно-синем бикини. После велосипедной прогулки под палящим солнцем океанская вода показалась ей живительным бальзамом. Поплавав немного, Жаклин перевернулась на спину и, закрыв глаза, чтобы не слепило солнце, стала качаться на волнах. Она испытывала полное умиротворение. Нью-Йорк, работа, семейные проблемы отодвинулись далеко-далеко. И даже размолвка с отцом перестала казаться фатальной. Нэнси вбила клин между ними, но если действовать с умом, то от этого клина можно избавиться. Возможно, стоило уехать хотя бы для того, чтобы понять это. Как известно, на расстоянии все видится в другом свете. Жаклин вышла из воды, вытерлась полотенцем, намазалась солнцезащитным кремом и легла на живот. Полежав несколько минут, она вспомнила, что привезла платья с открытой спиной, и расстегнула лифчик, чтобы загар получился ровным. Она ощущала необыкновенную легкость во всем теле, ее даже начало клонить ко сну, и Жаклин опустила голову на сложенные руки. – Я справлюсь со всеми проблемами, – уверенно сказала Жаклин и заснула. 3 Она так и не поняла, что разбудило ее. Где-то в подсознании появилось странное ощущение беспокойства, по телу будто пробежал холодок и, вторгшись в приятный сон, разрушил все его очарование. Жаклин подняла отяжелевшие веки. В первое мгновение она ничего не увидела из-за ярко солнца. Затем, когда ее зрение немного адаптировалось, она поняла, что на пляже появился кт то еще. На песке в нескольких шагах от нее лежал человек. Он был высоким, загорелым, в потертых шортах, и он – о Господи! – улыбался ей. Жаклин хотела закричать, но горло словно песком забило. И подняться она не могла, так как лифчик был расстегнут. – Что вам нужно? Незнакомец улыбнулся еще шире. Рот у него был жестким, но смягчался чувственным изгибом нижней губы. На загорелом лице выделялись крепкие белоснежные зубы. Жаклин разглядел прямой, чуть удлиненный нос, резко очерченные скулы и почти черные глаза с золотистыми крапинками. Ему не мешало бы побриться, подумала она, закончив беглый осмотр. – Почему вы не спустились ко мне? Мы бы потанцевали вместе, – сказал он на хорошем английском языке. В его глубоком бархатистом голосе слышались игривые нотки. Такого вопроса Жаклин никак не ожидала и поэтому поначалу растерялась. – Не понимаю, что вы имеете в виду, – ответила она, придя в себя. – Ай-ай-ай, – насмешливо укорил он. – Вы не должны обманывать, у вас это плохо получается. Вас выдают глаза. – Какая глупость! – сердито фыркнула Жаклин. – Кроме того, это не очень вежливо. Вы совсем не знаете меня. – Я знаю, что вы наблюдали за мной со скалы, а потом убежали, – с невозмутимым спокойствием заметил мужчина. – Я не убегала, – возразила Жаклин с достоинством. – Я искала место, где было бы тихо и спокойно. И у меня даже в мыслях не было беспокоить вас. Так что можете вернуться к своей… репетиции. – На сегодня уже достаточно. Теперь можно перекусить. Он достал из-за спины маленький рюкзачок. О, черт! Как избавиться от этого знойного красавца, чтобы не оскорбить его мужское самолюбие? Латиноамериканцы – народ темпераментный. Жаклин было немного страшновато находиться с ним на этом маленьком удаленном пляже. К тому же оба были почти голыми. Жаклин боялась, что может невольно спровоцировать его, и тогда она пропала. Она деловито посмотрела на часы. – Вы правы. Мне надо возвращаться в гавань. Себастьян ожидает меня к обеду. – Возможно, но не в середине дня, – сказал мужчина. – В это время он обычно пьет кофе и играет в кости. Себастьян приготовит вам ужин. – Не думаю. – Жаклин попыталась незаметно застегнуть лифчик. – Вечером мне надо вернуться в гостиницу. Ее нежеланный сосед с интересом наблюдал, как она мучается с застежкой, но помощь вопреки опасениям Жаклин не предложил. – Вы остановились в?.. С третьей попытки Жаклин удалось застегнуть лифчик, и она сразу почувствовала себя увереннее. – В «Империале». – Ого. – Его черные брови взлетели вверх. – Вы, должно быть, богаты, если можете позволить себе такой дорогой отель. Уж не собирается ли он похитить меня за выкуп? – испугалась Жаклин и сухо ответила: – Я, как и все, работаю и могу оплатить свой отдых. – А, вы, наверное, модель или… актриса? – попробовал угадать мужчина. Он вытащил из рюкзака бумажный пакет и открыл его. Жаклин увидела разрезанную вдоль лепешку, которая была чем-то заполнена. – О нет, я эксперт по налогообложению. – Жаклин взяла блузку. – А теперь мне пора идти. – До вечера еще далеко, я имею в виду ужин у Себастьяна и моторку, на которой вы вернетесь в отель. Он разломил лепешку пополам и протянул одну половину Жаклин, используя бумажный пакет в качестве тарелки. – Нет, – твердо отказалась Жаклин, – вы очень добры, но я не могу. Мужчина потянулся, положил пакет на уголок ее полотенца и с дружеским участием поинтересовался: – Чего вы боитесь? – Я не боюсь. – Снова говорите неправду. – Он вздохнул. – А теперь поешьте и расскажите мне о своей работе в Америке, а потом мы с вами поплаваем. Только не говорите, что вы не умеете плавать, – добавил он, предугадав очередной отказ Жаклин, – потому что я тоже наблюдал за вами. Она резко села, выпрямила спину – будто палку проглотила – и, сдерживая раздражение, спросила: – А вам не приходило в голову, что я, может быть, не хочу проводить с вами время здесь? Может, я предпочитаю одиночество? Настырный незнакомец ничуть не смутился. – Не спорю. Но вы измените свое мнение, когда узнаете меня получше. Плохо, когда такая молодая и красивая девушка желает проводить время в одиночестве. Очень плохо. Жаклин увидела, что в лепешку положены кусочки баранины, и от аромата приправленного специями мяса у нее началось обильное слюноотделение. – Напрасно стараетесь, – холодно проронила она. – Я не люблю пустых комплиментов. – Я тоже. Но вы же не будете отрицать, что молоды? Остается согласиться с фактом, что вы также и красивы. Меня зовут Рауль. – Он улыбнулся. – Ешьте свою порцию и ничего не бойтесь. Ему легко говорить, подумала Жаклин, пряча глаза, чтобы только не встретиться взглядом со случайным знакомым. 4 Несмотря на все ее опасения по поводу ситуации, в которой она оказалась, Жаклин все же решила принять предложение Рауля и перекусить, надеясь, что уступка позволит ей спокойно уйти с пляжа. Если тебе разрешат, прошептал ей внутренний голос. Жаклин имела возможность убедиться в силе этого красавца, когда наблюдала, как он танцевал. Она еще могла перехитрить его, но убежать от него, да к тому же вверх по склону, ей не удастся. Вот к чему приводит любопытство и желание быть независимой, мысленно иронизировала над собой Жаклин. Надо было оставаться на территории отеля, а не искать на свою многострадальную голову приключений. Молодая баранина, приправленная травами и лимонным соусом, оказалась на редкость вкусной и нежной. Жаклин съела все до последней крошки. – Понравилось? – спросил Рауль, когда она вытирала салфеткой рот и пальцы. – Потрясающе, – призналась Жаклин и, сдержанно улыбнувшись, заметила: – Вы очень хорошо говорите по-английски. Губы Рауля медленно растянулись в мечтательной улыбке, явно навеянной приятными воспоминаниями. – У меня были хорошие учителя. – Женщины, конечно, – услышала свой ехидный голос Жаклин. Она готова была откусить себе язык. Совершенно ни к чему настраивать этого незнакомца против себя! Кроме того, его личная жизнь ее не касалась. Какого черта она ляпнула это? Жаклин увидела, как застыло его лицо и сжались губы, ей показалось, будто воздух затрещал от электрического разряда. Неожиданно Рауль начал смеяться. – Какая вы проницательная, однако, – отсмеявшись, проговорил он. Подставив под голову локоть, Рауль прошелся по ней медленным оценивающим взглядом, и у Жаклин возникло ощущение, что она лежит перед ним совершенно голая. – Но моя грамматика, произношение оставляют желать лучшего. Я уверен, мне еще многое надо совершенствовать в моем английском – с помощью хорошего учителя, разумеется. Жаклин вспыхнула с головы до пят, и жаркое бразильское солнце было тут ни при чем. – Боюсь, вам придется найти другого учителя, сеньор, – сказала она. – Я не подхожу дл этой роли. – Мой жизненный опыт говорит о том, что все можно купить, мисс, дело лишь в цене. Разговор начинал принимать опасный оборот, Жаклин чувствовала это кожей. – Но я не продаюсь, – отчеканила она. – И мне уже пора идти. – Пожалуйста. – Он небрежно пожал широкими плечами. – Но хочу, чтобы вы знали: я беру только то, что отдается добровольно. Не больше. В любом случае, вы находитесь на моей территории и вы ели мой хлеб, поэтому вам нечего бояться. – Он легко поднялся с песка. – Я иду плавать, но надеюсь, что вы еще будете здесь, когда я вернусь. Хотя выбор за вами, разумеется. – Несколько секунд он смотрел на Жаклин сверху вниз, затем мягко произнес: – Такая красивая, и такой острый язычок. И в то же время так боится жизни. Какая жалость. Вот наглец! – зло подумала Жаклин, глядя ему вслед. Назвать мою природную осторожность трусостью! И все же Рауль не был похож на типичного привлекательного латиноамериканца, зарабатывающего на туристах. Она видела таких мужчин в отеле, наблюдала, как они безошибочно вычисляли одиноких или разведенных женщин. Жаклин старалась не привлекать к себе внимание жиголо, но понимала, что долго оставаться незамеченной их зоркими глазами ей не удастся. Решение быстро собрать вещи, одеться и уйти пришло внезапно, Рауль плыл от берега, мощно работая руками. Пойти в деревню, дождаться моторки и вернуться в отель, наметила план Жаклин. Только этот Рауль уже знает, где ее искать… Сама виновата, не надо было распускать язык, отругала она себя. Если я уйду сейчас, это будет означать, что я действительно чего-то испугалась. Я проявлю больше достоинства, если останусь. И, если Рауль попытается заигрывать, просто вежливо и решительно отвергну все его притязания. А днем вернусь в гавань, поужинаю, после чего сразу сяду на моторку и через несколько минут буду в отеле. Раулю следует показать, что, несмотря на его мужскую красоту и сексуальную притягательность, не все туристки жаждут познакомиться с ним. Кроме того, он заверил, что с ним ей нечего бояться, и Жаклин надеялась, что законы гостеприимства для него не пустой звук. Как ни странно, но она поверила ему. В общем, Жаклин решила остаться, убедив себя в том, что она держит ситуацию под контролем. Не строй иллюзий, снова прошептал ее внутренний голос, это он позволяет тебе так думать. Не обращая внимания на раздражающее предупреждение, Жаклин еще раз намазалась кремом, надела темные очки и взяла книгу, которую захватила с собой. Когда Рауль вернется, то увидит, что она занята, и не станет докучать ей дурацкими разговорами. Главное, держаться от него на расстоянии, а на этом пляже достаточно места, чтобы они могли разместиться здесь, не мешая друг другу. Жаклин не слышала, как он вернулся, – Рауль двигался бесшумно, с грацией сильной пантеры, – просто почувствовала, что он уже рядом. Она сидела к нему вполоборота, и сосредоточенно смотрела в книгу, всем своим видом показывая, что увлечена чтением и прерывать ее не следует. И в то же время Жаклин надеялась, что Рауль проигнорирует ее занятость и скажет что-нибудь по поводу того, что она осталась. Но шли минуты, а он не подавал никаких признаков жизни. Она скосила глаза в его сторону. Рауль лежал на животе с закрытыми глазами. По-видимому, спал. У Жаклин это вызвало непонятное раздражение. От досады она прикусила, нижнюю губу и с шумом перевернула страницу. Никакого эффекта. Жаклин уже не могла сосредоточиться на книге, все ее внимание было направлено на мужчину, лежащего в двух шагах от нее. Жаклин закрыла книгу и стала открыто смотреть на Рауля. Интересно, подумала она, сколько; ему лет? Должно быть, тридцать или чуть больше. Он не носит никаких украшений – ни медальонов, ни цепочек, какие обычно дарят альфонсам благодарные дамы. На руке у него были лишь часы на недорогом браслете. Никакого обручального кольца, хотя это еще ни о чем не говорило. Если он зарабатывает на жизнь обольщением иностранных туристок, то ему незачем афишировать свой брак. Бедная жена! Жаклин представила, как тихая покорная женщина, одетая в черное, готовит, стирает, убирает и еще работает в поле, в то время как ее муж ловит кайф на пляжах и около бассейнов туристических комплексов. Непыльная работа, надо сказать, если, конечно, повезет заполучить ее. – Ну и как? Что вы, интересно, решили на мой счет? Жаклин вздрогнула и, очнувшись, увидела, что Рауль смотрит на нее с веселой насмешкой. Притворяться или увиливать было глупо, и она прямо сказала: – У меня недостаточно данных, чтобы составить о вас мнение. – Что вас интересует? – Ничего. – Жаклин пожала плечами. – Мы с вами скорее всего больше никогда не увидимся. Так что давайте ограничимся этой случайной встречей. – Вы действительно этого хотите? – с любопытством спросил он. – По-моему, я ясно выразилась. – Тогда почему вы смотрели на меня так, словно хотели заглянуть мне в самое сердце? – Разве? – Жаклин с преувеличенным усердием стала втирать крем в ноги. – Я… вы ошибаетесь. Рауль укоризненно покачал головой. – Еще одна глупая ложь. Жаклин начала закручивать колпачок на флаконе с кремом так, будто сворачивала кому-то шею. – Хорошо, – буркнула она. – Если вам так хочется продолжать эту глупую игру, ради Бога. Где вы работаете? Рауль неопределенно пожал плечами. – Немного там, немного здесь. Все понятно, подумала Жаклин, но вслух сказала: – Это не ответ. Насколько я понимаю, шлюпка, которая лежит на берегу в соседней бухте, ваша, и я видела, как вы танцуете. Так что, я думаю, вы рыбак, который подрабатывает в отелях, развлекая туристов. Угадала? – Я же говорил, сеньорита, что вы очень проницательны, – пробормотал Рауль. – Вы читаете меня, как балансовый отчет. – Это не так трудно, как вам кажется. – Правда? – В его голосе слышалась легкая насмешка. – А хотите, я расскажу о вас? – Вам уже нечего рассказывать, – быстро ответила Жаклин. – Вы знаете, кем я работаю. – А-а. – Он внимательно посмотрел на нее. – Я, правда, имел в виду не работу. – Рауль встал и стряхнул песок с ног. – Но вы напомнили мне, сеньорита, что я больше не могу наслаждаться солнцем и вашей компанией. Мне надо готовиться к вечернему представлению. – Он перебросил полотенце через плечо и подхватил рюкзак. Улыбнувшись ей, он произнес: – До свидания, керида. – Что означает это слово? – довольно резко спросила Жаклин, почувствовав странное разочарование оттого, что он уходит. Он протянул руку и убрал с ее лица прядь волос. – Это означает «дорогая», – мягко сообщил он. – И, если вы помните, меня зовут Рауль. До встречи. 5 Он едва коснулся моей щеки, повторяла Жаклин уже в четвертый раз. Здесь даже не о чем говорить. Он просто убрал за ухо прядь моих волос, и все. Он не коснулся моей груди или открытого тела, что мог сделать очень легко, притворившись, будто это получилось случайно! Все время, что они находились на пляже вместе, Жаклин сохраняла дистанцию, как всегда окружив себя невидимой стеной. И вдруг одним мимолетным, простым жестом Рауль сумел вторгнуться в самое личное, в самое интимное пространство ее существа. И она не могла ничего с этим поделать, не смогла помешать ему. О, в его прикосновении не было ничего сексуального – в этом Жаклин не могла обвинить его, – и тем не менее она почувствовала, как ее тело ответило дрожью, потрясшей ее до глубины души. Она испытала странное томление, после того как Рауль ушел, и ощутила острое непреодолимое желание вернуть его. И это не устраивало Жаклин. Она не могла примириться с внезапно возникшей слабостью, с уязвимостью, которую вдруг почувствовала. Только одному Богу известно, как далеко бы я зашла, если бы он по-настоящему приблизился ко мне, с испугом подумала девушка. Но больше всего ее задело то, что первым покинул пляж он, а не она. Я должна была уйти в тот момент, когда открыла глаза и увидела его лежащим на песке в нескольких шагах от меня, с запоздалым раскаянием говорила себе Жаклин. Мне следовало возмутиться, что он нарушил мое уединение и мой покой. И точка. Если на то пошло, то точка уже поставлена, подумала она. Вот только закончила эту короткую встречу не я, но это уже не так важно. Об этом можно сожалеть, но убиваться по этому поводу я не стану, конечно. Вскоре послышался шум моторки, и Жаклин сразу уткнулась в книгу. Когда она наконец рискнула поднять голову, то увидела, что Рауль машет ей рукой. Единственным утешением для нее послужило то, что он плыл в противоположном от гавани направлении, поэтому Жаклин могла не бояться, что встретит его там, когда будет ждать лодку, чтобы вернуться в гостиницу. Теперь вся бухта оказалась в ее распоряжении, как она и хотела. Но здесь уже не было того покоя и умиротворения, которые Жаклин нашла на этом пляже несколько часов назад. А все из-за того, что она сама лишилась покоя и ощущала какую-то внутреннюю неудовлетворенность. Но что толку сидеть и горевать о том, что я вела себя не так, как следовало бы? – подумала Жаклин и решила искупаться еще раз в надежде, что вода охладит не только ее тело, но и разыгравшееся воображение. После хорошего заплыва Жаклин оделась и вернулась к тому месту, где оставила велосипед. Она постояла с минуту, раздумывая, что ей делать дальше. Во второй половине дня жара немного спала, и, поскольку до ужина еще оставалось время, Жаклин решила обследовать Лаггос до конца. Остров был небольшим, и, по ее подсчетам, обзорная экскурсия вряд ли заняла бы больше часа. Вскоре Жаклин поняла, что Лаггос – остров тружеников. Его срединная часть могла показаться скалистой и негостеприимной, но нижние склоны были покрыты возделанными полями и фруктовыми деревьями. Она проезжала мимо крохотных деревушек, которые выглядели вполне процветающими. Крестьяне, встречая ее, приветливо, улыбались и здоровались. Жаклин казалось, что еще немного, и она достигнет конца острова, но неожиданно дорогу ей преградили высокие чугунные ворота и каменная стена. Она слезла с велосипеда и подергала за тяжелые ручки, но ворота были крепко заперты. Жаклин приникла лицом к чугунной решетке. За воротами между деревьями, насколько мог видеть глаз, петляла вверх извилистая дорога, выложенная каменными плитами. Затем она резко уходила вправо и исчезала из поля зрения. Девушка прошла несколько метров вдоль стены, но, убедившись, что каменная ограда тянется в бесконечность, вернулась назад. У Жаклин создалось впечатление, что вся северная оконечность острова закрыта для посторонних. После всех неудач, постигших ее в этом путешествии, прокол шины был просто неизбежен. Жаклин остановила своего ненадежного коня и, осмотрев колесо, отругала себя за то, что отправилась на экскурсию. Теперь ей предстояло вернуться в гавань пешком, да еще тащить на себе этот велосипед. Ветер усилился, он поднимал пыль с дороги и швырял ее в глаза и в рот. Вода в бутылке закончилась, Жаклин: устала и хотела пить. В добавление ко всем несчастьям, она натерла мозоль на ноге. Поклявшись, себе, что с завтрашнего дня будет отдыхать только на территории отеля, девушка, прихрамывая, прошла метров двести, когда за ее спиной послышался звук мотора. Пыль сейчас поднимет, поморщившись, подумала она и отошла на край дороги. Мимо нее проехал побитый грузовичок с крытым верхом, но Жаклин успела разглядеть водителя. – О нет, не может быть… – простонала она. Грузовик резко затормозил и дал задний ход. Из кабины Жаклин улыбался Рауль. – Как приятно встретить вас снова и так скоро! Не ожидал. – Я тоже, – буркнула Жаклин. – Сначала вы были на лодке, теперь за рулем грузовика. Интересно, на чем будете передвигаться в следующий раз? – Наверное, на ногах, сеньорита, подобно вам. Залезайте, я отвезу вас в гавань. – Мне нравится ходить пешком, – гордо отказалась Жаклин. Рауль вздохнул. – Опять обманываете, керида. Когда вы научитесь говорить правду? – Он вылез из кабины, подхватил велосипед и ловко забросил его на груду мешков. Смерив девушку взглядом, он спросил: – Поедете в кузове или со мной? Сердито сверкнув глазами, Жаклин залезла в кабину. – Вы всегда добиваетесь своего? Он пожал плечами. – Почему бы и нет? Да, такого не пробьешь. Жаклин решила не вступать в бесполезную дискуссию, но всем своим видом выражала неприязнь. Грузовик продолжил путь по пыльной дороге. Хорошо еще, что он снял те ужасные шорты, подумала Жаклин, скосив на Рауля взгляд из-под опущенных ресниц. На нем сейчас были выцветшие, но чистые джинсы и белая сорочка с закатанными до локтей рукавами. И он, кажется, побрился? Приготовился к вечерним победам, усмехнувшись, подумала Жаклин. – У вас не очень хорошее настроение после того, как вы провели день на пляже, – заметил Рауль через некоторое время. – Начало было хорошим, а потом все пошло кувырком, – холодно ответила Жаклин. – Когда вы сели на велосипед? – Рауль улыбнулся. – Это был рискованный шаг с вашей стороны. – Я уже поняла это. Теперь хочу поскорее вернуться в отель. – Вам не понравился мой остров? – Остров здесь ни при чем, – отрезала Жаклин. – Я вся в пыли, мои волосы слиплись от соленой воды. Я хочу поскорее принять душ, выпить холодной воды и поесть. – Понятно. – Рауль резко вывернул руль, чтобы объехать рытвину. – Скажите, что вы думаете о Лаггосе? – То, что я видела, мне понравилось. Но часть острова, кажется, закрыта. – А, вы были на севере, – догадался Рауль. – Там находятся дома богатых людей. – Они хорошо оберегают свой покой, – язвительно заметила Жаклин. – Жители острова не возражают? – Нам всем хватает здесь места. Если кто-то хочет жить за высокими стенами, это их личное дело. Когда я увидел вас на дороге, вы хромали, – сказал Рауль после небольшой паузы. – Что случилось? – Вы всегда все замечаете? – сердито буркнула Жаклин. – Ничего особенного, у меня нога немного болит. – Потянули мышцу? – Нет. – Что же тогда? – Просто натерла ногу, – нехотя призналась Жаклин и с улыбкой добавила: – Я, наверное, разучилась ходить. – И жить тоже, я думаю. Она покраснела. – Это вы так считаете, но это неправда. У меня потрясающая жизнь, прекрасная работа, и вообще я очень счастлива. И вы не имеете права выдумывать небылицы обо мне! – горячо добавила она. – Вы совсем не знаете меня. – Я пытаюсь узнать, но вы не помогаете мне в этом, – заметил Рауль. – Может, это говорит о том, что вам не нужно этого делать, – парировала Жаклин. – Найдите для своих экспериментов того, кто этого желает. Внезапно Рауль резко повернул вправо и остановился на обочине дороги. Его спутница едва не ударилась лбом о ветровое стекло. – Что вы делаете?! – воскликнула Жаклин, усаживаясь на место. Она почувствовала, как участился ее пульс, когда Рауль медленно повернул к ней лицо. – Вы считаете, что не хотите этого? Ошибаетесь. Вы просто об этом не знаете. – Он подождал, пока смысл его слов дойдет до нее, кивнул, когда Жаклин резко втянула воздух, и продолжил: – Что касается успеха и счастья, о которых вы говорили, то я их не вижу. Женщина, которая удовлетворена своей жизнью, светится изнутри. Ее глаза сияют, кожа становится прозрачной и розовой. Когда же я смотрю в ваши глаза, то вижу в них только печаль и страх, керида. – Рауль сделал паузу и сказал: – И запомните, не все высокие стены сделаны из камня. Жаклин сидела в напряженной позе. – Я не сомневаюсь, что есть люди, на которых действуют ваши сладкие речи, Но я не из их числа. Вы ведете себя дерзко и высокомерно, так что я предпочитаю пройти оставшуюся часть пути пешком. Рауль завел двигатель. – Вы сделаете хуже только себе, – сказал он. – И со своим волдырем на ноге вы далеко не уйдете. Так что не будьте дурочкой. Жаклин не помнила, чтобы когда-нибудь так злилась. Она обхватила себя руками, словно это могло помочь ей не вылить на Рауля ярость и презрение. Ей также приходилось бороться со слезами, которые душили ее. Девушка не понимала, откуда и почему появились эти слезы. Она сидела неподвижно до конца пути. Когда грузовик остановился у таверны Себастьяна, она взялась за ручку дверцы, намереваясь вылезти из кабины, даже не удостоив Рауля взглядом. Но ручка не опускалась, несмотря на все ее усилия. У самого водителя такой проблемы не возникло. Он легко спрыгнул на землю и подошел к дверце со стороны Жаклин. В следующую секунду дверца открылась, Рауль подхватил свою пассажирку на руки и понес к таверне. Жаклин начала вырываться, мечтая освободить хотя бы одну руку, чтобы ударить его, но Рауль держал ее крепко. – Как вы смеете?! Вы мерзавец! Отпустите меня сейчас же! Она увидела Себастьяна, который стоял на пороге своего заведения, и рядом с ним полную симпатичную женщину в темно-синем платье. На лицах обоих было написано изумление. Жаклин услышала, как Рауль крикнул им что-то по-португальски и стал подниматься по белым каменным ступеням, по-прежнему крепко прижимая ее к своей груди. Он вошел в коридор, по обеим сторонам которого располагалось около полудюжины дверей. Рауль открыл плечом ближайшую, и они оказались в большой комнате с выкрашенными в белый цвет стенами. Сквозь полуопущенные жалюзи проникали темно-красные лучи уходящего солнца. Жаклин заметила в углу комод с выдвижными ящиками, небольшой стенной шкаф и широкую кровать, застеленную белоснежными простынями. Вот к этой-то кровати и направился Рауль. Жаклин сразу забыла о своей злости, сейчас ее обуревал панический страх. Когда Рауль положил ее на легкое покрывало, она услышала собственный голос, прошептавший: – Пожалуйста, не надо… – Жаклин ненавидела себя за то, что в ее словах прозвучала униженная мольба. Рауль выпрямился. Лицо у него было замкнутым, брови сошлись на переносице. – Не надо оскорблять меня. Я сказал Пауле, чтобы она зашла к вам, так что подождите немного. Он направился к двери, и в этот момент в комнату вошла полная женщина с полотенцами и с корзинкой, в которой были мыло и шампунь, а также бутылка минеральной воды. Она набросилась на Рауля с упреками, а он лишь улыбался, глядя на нее сверху вниз, и, выходя из комнаты, поднял руки, как бы сдаваясь. Паула сердито посмотрела на Жаклин и спросила на ломаном английском: – Кто вы, сеньорита, и что здесь делаете? – Я, кажется, уже и сама не знаю, кто я, – устало ответила Жаклин. Она не выдержала и разрыдалась. 6 Жаклин не собиралась давать волю слезам, но это, пожалуй, было лучшее, что она могла сделать в данной ситуации. В следующий момент она очутилась в объятиях Паулы, и та стала утешать ее на своем языке, поглаживая мягкой ладонью по волосам. Когда рыдания Жаклин стихли, Паула проводила ее в маленькую душевую комнатку. – Все будет хорошо, крошка, – заверила она, оставляя Жаклин в душе. – Вот увидишь. Ох уж эти мужчины, – добавила она с явным неодобрением. Теплая вода и шампунь оказали на Жаклин целительное действие, и она снова почувствовала себя человеком. Завернувшись в самое большое полотенце, Жаклин вернулась в спальню и с удивлением обнаружила, что ее одежда исчезла. Ей, конечно, не хотелось снова надевать пыльные брюки и блузку, но, кроме смены нижнего белья, она больше ничего не взяла с собой на остров. Не возвращаться же в отель завернутой в полотенце?! Взгляд Жаклин случайно упал на кровать, и она увидела лежащее на покрывале платье из тонкого белого хлопка с квадратным вырезом и вышивкой на груди. Она услышала звук открывшейся двери и обернулась. – Паула!.. – Жаклин осеклась. В комнату вошел Рауль с небольшой коробкой в руках. Она нервно сглотнула и инстинктивно ухватилась за узел, которым были связаны концы полотенца. – Уходите отсюда, – ледяным тоном велела она, – или я позову Паулу. – Вам потребуются хорошие легкие. Она занята на кухне. – Рауль поставил коробку на тумбочку около кровати. – Я пришел как брат милосердия. Покажите мне вашу ногу. – С моей ногой все в порядке. – Хотите получить заражение? – строго осведомился Рауль. – И провести остаток отпуска в больнице? – Он кивнул на кровать. – Садитесь. – У вас на все есть ответ, – пробурчала Жаклин, но подчинилась. – Вы, очевидно, обучались медицине в перерывах между рыбалкой и танцами в ресторанах, – с иронией добавила она. Губы Рауля дернулись в усмешке. – Нет, сеньорита, я прошел курс по здравому смыслу. Он опустился на колени, взял ее ступню и начал осматривать. Пальцы его были нежными и прохладными. Жаклин почувствовала, как вдоль позвоночника побежали мурашки. Словно почувствовав ее напряжение, Рауль вскинул на нее глаза и спросил: – Вам больно? – Нет. Жаклин прикусила губу, пытаясь не реагировать на его прикосновения, но это было нелегко. Его мужская аура, казалось, заполнила все ее сознание, Жаклин боролась с искушением провести пальцами по черным волнистым волосам Рауля. Она уже чувствовала волнение в крови, отчего ее кожа под махровым полотенцем начала гореть. Возбужденные соски ее грудей уперлись в плотную ткань блузки. О Боже, что со мной происходит?! – в панике подумала девушка, но вслух сказала: – Послушайте, вы напрасно тратите свое время. Это скоро пройдет. – Вам не нравится, когда до вас дотрагиваются? – Я никогда не задумывалась над этим. – От растерянности она сказала правду. – Тогда подумайте об этом сейчас, – посоветовал Рауль и вдруг спросил внезапно охрипшим голосом: – Вам нравится находиться в объятиях вашего любовника? – Конечно, – не моргнув глазом ответила Жаклин, радуясь, что он не видит ее лица. Она ожидала, что он спросит ее еще о чем-нибудь, но Рауль молчал. Жаклин решила, что он сосредоточил все свое внимание на ее ноге. В коробке, которую он принес с собой, находилось дезинфицирующее средство, и она поморщилась, когда он приложил тампон к мозоли. – Что это? – подозрительно спросила она, когда Рауль открыл баночку с зеленой мазью. – Травяной состав, способствует быстрому заживлению ран. Наложив мазь, он забинтовал ступню и скрепил повязку пластырем. – Спасибо, – милостиво поблагодарила Жаклин. – Я уже чувствую облегчение. – Прекрасно. – Рауль встал с колен. – Значит, сегодня вечером вы сможете танцевать со мной. – Нет. – Жаклин покачала головой, чувствуя сильное биение сердца. – Я не могу. – Почему? Это не понравится вашему любовнику, если он узнает об этом? – Возможно. Жаклин внимательно изучала повязку на ноге. Мифический любовник оказался как нельзя кстати, подумала она. А кольцо, которое лежит в чемодане, отныне буду носить на левой руке как обручальное. – Почему он тогда не приехал сюда с вами, чтобы охранять вас от посягательств других мужчин? – Он не захотел. Он… ему не нравится жаркий климат, – на ходу сочинила Жаклин. – В его жилах, наверное, течет ледяная вода, а не кровь, у этого вашего американца, – с суровым презрением вынес вердикт Рауль. – Наоборот. – Жаклин осторожно подвигала забинтованной ступней. – Видите ли, у нас современные отношения. Нам совсем необязательно проводить вместе все дни напролет. Мы ценим и уважаем свободу друг друга. – Если бы вы были моей, керида, – медленно проговорил Рауль, – я бы не выпускал вас из виду ни на одну секунду. – Это похоже на домострой. – Может быть, – Его губы улыбались, но глаза были очень жесткими. – Зато очень эффективно. Он закрыл коробку. – Приходите в таверну, когда будете готовы, сеньорита. Себастьян уже готовит ужин для вас. – Я не могу выйти из комнаты, – пожаловалась Жаклин, – у меня нет одежды. – А это как называется? – Рауль кивком указал на платье, лежащее на кровати. – Паула принесла его специально для вас. Она будет очень рада, если вы наденете его. Предлагая вам этот наряд, она, между прочим, оказывает вам честь, – резким тоном добавил он. – Это ее свадебное платье. – О, – уважительно произнесла Жаклин. – Я не знала… тогда я, конечно… – Я скажу им, что вы скоро придете поужинать – и потанцевать, – сказал Рауль, стоя уже у двери. С этими словам он вышел. * * * В молодости Паула, очевидно, была худенькой, подумала Жаклин, примеривая платье. Оно пришлось ей впору. К нему, конечно, нужны другие туфли, но в данных обстоятельствах придется довольствоваться спортивными парусиновыми мокасинами. Жаклин расчесывала свои влажные волосы до тех пор, пока они не стали гладкими и блестящими. Затем слегка подкрасила губы помадой. Она встала перед большим узким зеркалом, висевшим на стене, и стала разглядывать себя. На работе меня не узнали бы, подумала девушка. Я сама с трудом узнаю себя, глядя на свое отражение в зеркале. Мне сейчас можно дать лет семнадцать, хотя в семнадцать я никогда так не выглядела. Дело не в платье. Изменилось лицо – в нем появилась мягкость и даже какая-то задумчивость. Глаза, обычно смотревшие прямо и независимо, подернуты мечтательной дымкой. Керида, так он называл меня. Керида. Только я больше не буду думать о том, что он сказал или сделал. Я поужинаю, сяду в моторку и вернусь в свое убежище – в отель. И если он появится там, то с ним будет разбираться охрана отеля. Жаклин яростно кивнула головой, как бы подтверждая дальнейшее развитие событий, и отправилась ужинать во двор таверны. Себастьян приветствовал ее восхищенными возгласами. В дверях кухни показалась улыбающаяся Паула. Но Рауля не было видно – Жаклин окинула двор быстрым взглядом. Его, наверное, отпугнул разговор о моем мифическом любовнике, решила она, подавив разочарование. К ее удивлению, в таверне яблоку было негде упасть. К местным жителям присоединилась группа туристов, они уже садились за длинный стол, составленный, очевидно, из маленьких столов. Себастьян отвел Жаклин в укромный уголок, отгороженный увитой диким виноградом решеткой, и усадил за небольшой столик. Он принес ей небольшую порцию кашасы – бразильской водки, салат, маслины и горячий хлеб. Жаклин принялась за закуску. Вскоре пришли музыканты и начали настраивать свои инструменты. Готовятся к танцам, подумала девушка и, сразу почувствовав безотчетную тревогу, бросила беспокойный взгляд на часы. – Что-то не так? – услышала она низкий бархатистый голос. Вздрогнув, Жаклин подняла глаза. Рауль поставил на стол бутылку вина и сел напротив Жаклин. И на этот раз проморгала, с досадой подумала она, прикусив губу. Чтобы скрыть нервозность, Жаклин быстро заговорила. – Я хотела узнать насчет моторки. Когда она отплывает? Рауль посмотрел на туристов. – Когда эти люди будут готовы вернуться в отель. У вас еще есть время. – Помолчав, он спросил: – Или вы торопитесь расстаться с нами? – Я просто считаю, что мне пора вернуться в реальный мир, – спокойно ответила Жаклин. – Вы, видимо, имеете в виду реальный мир отеля «Империал», – с легкой иронией заметил Рауль. – А вам, судя по всему, такие места не нравятся? Он пожал плечами. – Бразилия нуждается в туристах, а туристам нужны отели. Это может быть довольно прибыльным делом. – Особенно для таких, как вы, – поддела его Жаклин. Рауль широко улыбнулся. – Не стану отрицать. Он взял ее бокал, чтобы наполнить вином. – Я не заказывала, – сказала Жаклин. – Я угощаю вас, – с улыбкой ответил Рауль. – На это я тоже не рассчитывала. – Керида, вам так мало нужно. Это одно из ваших очаровательных достоинств, – продолжая улыбаться, сказал он. Жаклин вспыхнула. – Если вам так хочется что-то сделать для меня, перестаньте называть меня «керида». – Почему? – удивился он. – Потому что это… неуместно. В моей стране это было бы воспринято как приставание к женщине. Жаклин не верилось, что она может быть чопорной занудой. – Но вы находитесь сейчас в моей стране, – тихо напомнил Рауль. – На моем острове. И здесь другие порядки и обычаи. – Это что, предупреждение? – сухо осведомилась она. – А разве вам что-то угрожает? Да! – хотелось ей крикнуть. Я не понимаю, что со мной происходит. Я не хочу этого. Но вслух Жаклин произнесла легким тоном: – Я – иностранка на вашей территории, сеньор. Кажется, так вы мне говорили? Я ела ваш хлеб, а теперь вот пью ваше вино. – Она подняла бокал и сделала большой глоток. Вино оказалось прохладным и терпким. – Почему же я должна бояться чего-то? Рауль тоже поднял свой бокал. – За вас, сеньорита, и за вашу красоту в этом платье; Если бы ваш любовник был здесь, он упал бы на колени и просил вас стать его невестой. – Он отпил вина, поставил бокал на стол и посмотрел Жаклин в глаза. – Давайте с вами договоримся, я не буду называть вас «керида» до тех пор, пока не прочту в ваших глазах, что снова могу это делать. А взамен вы мне скажете ваше имя. У Жаклин возникло ощущение, что ее бросили в пылающий костер. – Очень хорошо. Меня зовут Жаклин. Себастьян принес им две большие тарелки с рыбой, приготовленной на углях, салат и блюдо мелкой жареной рыбешки. Пожелав приятного аппетита, хозяин таверны удалился. Рауль протянул через стол руку. – Рад познакомиться с вами, Жаклин; – с театральной церемонностью проговорил он. – Взаимно, Рауль, – ответила она и неохотно протянула ему свою руку. – У вас очень красивое имя. Жаклин сморщила нос и призналась: – Я ненавидела его. Я вообще ненавидела все, что имело отношение к девчонкам. Когда я была маленькой, мне очень хотелось быть мальчишкой. Папа в шутку называл меня Жаком. Мама была жутко недовольна этим, поэтому в ее присутствии он никогда не произносил это имя. – Он до сих пор называет вас так? Жаклин опустила глаза в тарелку и едва слышно ответила: – Уже давно не называет. – Меня это не удивляет; – мягко улыбнувшись, заметил Рауль. – Должен вам сказать, Жаклин, на мальчика вы совсем не похожи. Она покраснела и поспешно взяла в руки вилку и нож. Рыба была сочной и нежной, и Жаклин съела все до последнего кусочка. Она даже затеяла шутливую борьбу с Раулем за оставшиеся рыбешки. – Приятно встретить женщину, которая не изводит себя голодом, – сказал он, снова наполняя ее бокал. Жаклин покачала головой. – В один прекрасный день все эти калории вылезут, и я превращусь в бочку. – Этого не случится, – заверил Рауль, окинув ее чувственным взглядом. – Для меня вы всегда останетесь такой, какая вы сейчас. Жаклин подозрительно посмотрела на него. – Что вы хотите этим сказать? Рауль засмеялся. – Вам лучше этого не знать. Он снова вогнал ее в краску. Чтобы скрыть свое смущение, Жаклин повернулась к музыкантам и стала отбивать пальцами такт на столе. – Вам нравится латиноамериканская музыка? – спросил Рауль. – Да, но я не знаток. – После небольшой паузы она добавила: – Мне понравился ваш танец на пляже. Надеюсь, вы станцуете сегодня вечером. – Если только вы пообещаете мне хотя бы один танец. – Но я не знаю ни одного бразильского танца, – растерялась она. – О, я имел в виду не это. Когда развлекательная часть заканчивается, Себастьян играет другую музыку. – Рауль посмотрел на нее блестящими черными глазами. – Мы выберем что-нибудь очень медленное и… очень приятное, чтобы вы могли танцевать со своей больной ногой. – Понимаю… – У Жаклин все оборвалось внутри, но она заставила себя улыбнуться. – Спасибо. – Хотите что-нибудь на десерт? Фруктовый салат, мороженое? – Нет, только кофе, если можно. – Я принесу. Девушка смотрела, как легко и плавно он шел между столами, и ее не удивило, что несколько туристок, сидевших за длинным столом, тоже провожали его взглядами. Они толкали друг друга локтями, перешептывались и хихикали. Надо бы послать им записку: «Налетайте, девочки, он свободен», – только боюсь, что в спешке они передавят друг друга, с кислой улыбкой подумала Жаклин. Она приехала сюда отдохнуть, а получилось все наоборот, – она не помнила, чтобы когда-нибудь была такой взвинченной и нервной. Она так хорошо спланировала свой день на этом острове, а в результате сидит в чужом свадебном платье и ужинает в компании мужчины, который подрабатывает тем, что «обслуживает» одиноких женщин. Зачем мне это нужно? – спросила себя Жаклин. Я ведь не одинока. Да, я теперь редко вижусь с отцом и очень скучаю по нему, но у меня много друзей. При желании я могу хоть каждый вечер ходить куда-нибудь. В Нью-Йорке найдется немало мужчин, которые с большим удовольствием проведут время в моей компании. Все это было так. Вот только когда они начинали лезть со своими нежностями, внутри у Жаклин все восставало и она цепенела. А какому мужчине понравится, когда его постоянно держат на расстоянии вытянутой руки? И Жаклин прекрасно понимала это. Она была готова к тому, что один из ее дружеских романов со временем перерастет в нечто более глубокое. В основе этих отношений будут лежать взаимная симпатия и уважение, а не просто физическое влечение. Жаклин постоянно твердила себе, что никогда не купится на легкомысленную связь. Так что курортные романы для нее просто не существовали. Рауль был очень интересным мужчиной с мощной сексуальной аурой, но на этот раз он ошибся, выбрал не тот объект для своих ухаживаний. Жаклин твердо решила, что их знакомство закончится этим ужином. Я заплачу Себастьяну за угощение и попрошу его попрощаться с Раулем за меня. Больше моя нога не ступит на этот остров. В отеле отдам платье Паулы в стирку, попрошу в бюро обслуживания отправить его на Лаггос, а оттуда привезти мои личные вещи. На этом все и закончится. Жаклин поискала глазами хозяина таверны, но в этот момент оркестранты заиграли, и она увидела, как Себастьян и еще трое местных мужчин вышли на середину и начали исполнять какой-то национальный бразильский танец. Вскоре к ним присоединились две женщины, а затем и целая группа туристов. К ней подошел официант с чашкой кофе. – Это для вас, сеньорита. Сеньор Рауль сказал, что он танцует следующим. Хорошая возможность незаметно исчезнуть, подумала Жаклин. Официант уже собрался уйти, но она задержала его. – Не могли бы вы принести мне счет? В ответ парень пожал плечами, улыбнулся, развел руками и ушел. Коллективный танец закончился, и туристы, смеясь и шумно обмениваясь впечатлениями, расселись по своим местам. После короткого перерыва музыканты заиграли снова. Это была медленная мелодия, которая брала за душу и навевала грустные мысли. Жаклин поняла, что на круг вышел Рауль, потому что голоса вдруг смолкли и в воздухе появилось какое-то странное напряжение. Она опустила глаза в чашку с кофе, не желая смотреть ни на него, ни на его танец, но вскоре не выдержала и подняла голову. Взгляд Рауля, направленный точно на Жаклин поверх голов сидевших за столом туристов, встретился с ее взглядом и задержался. Рауль едва заметно кивнул в знак молчаливой признательности и начал свой танец. Сейчас в движениях Рауля не было демонстрации той безудержной, бьющей через край силы, которая присутствовала в его утреннем танце на пляже. Но па были такими же страстными, хотя сейчас говорили о боли и одиночестве. Инструменты, казалось, выли и плакали, выражая острую тоску, сквозившую в каждом движении напряженного тела Рауля. Жаклин, полностью захваченная танцем, видела в нем усталость и страдание. Этот рассказ о любви и о потере ее, мелькнула мысль. Жаклин почему-то не сомневалась, что правильно угадала. Когда музыка смолкла, за столами по-прежнему стояла мертвая тишина, и вдруг зрители разразились бурными аплодисментами. Туристы повставали со своих мест и начали фотографировать танцора. Минут через пять Себастьян включил магнитофонную запись, которая показалась всем жалким подобием настоящей музыки. Но после Рауля все равно никто бы не смог выступать, подумала Жаклин. Начались танцы. Разрядка после эмоционального напряжения, поняла Жаклин, наблюдая за энергично отплясывающими людьми. Она сразу замутила эту девушку, рыжую и очень симпатичную. Мини-юбка обтягивала крутые бедра, топ едва прикрывал пышные груди. Девушка стояла напротив Рауля, положив ладонь ему на руку, и кокетливо улыбалась. Вся ее поза выражала приглашение к танцу. Жаклин почувствовала, что у нее задрожала рука, и она поставила чашку на стол. Она с трудом удерживала себя на месте. Ей хотелось подбежать к ним, оттащить рыжую от Рауля и расцарапать ее глупо улыбающееся лицо своими острыми ногтями. Я сошла с ума, подумала она. Я никогда не позволяла себе никаких диких выходок. Но она никогда и не ревновала раньше. А это меняло все дело. Негодование, которое вызывала у нее Нэнси, не шло ни в какое сравнение с тем, что Жаклин чувствовала сейчас. Она прикрыла глаза, чувствуя легкое головокружение. Она и Рауль принадлежат к разным мирам, и ей было непонятно, как она могла испытывать все эти эмоции к совершенно чужому человеку. Быстрая музыка сменилась мягкой мелодией. Жаклин продолжала сидеть с закрытыми глазами, чтобы не видеть рыжую в объятиях Рауля. – Для сна еще рановато, мне кажется, – услышала она над самым ухом. – Вы не забыли наш уговор? Жаклин вскинула ресницы. При виде Рауля ее сердце подпрыгнуло от радости, однако она довольно холодно спросила: – А вы разве не должны проводить время со своей обожаемой публикой? Он понимающе улыбнулся. – Красивая девочка, да? Какой рот, какие груди… Его взгляд медленно прошелся по губам Жаклин, раскрывшимся от негодования, и скользнул вниз. Это все, что Рауль сделал, но она сразу представила, как его рот касается ее губ, ощутила вкус поцелуя, словно это происходило на самом деле. – Но я здесь, с вами, моя белокурая богиня, – тихо продолжал Рауль. – Так что не разочаровывайте меня. Он протянул руку. Жаклин встала и пошла с ним на середину круга. Рауль обнял ее и притянул к себе. Она обхватила руками его талию, положила голову ему на грудь, и они медленно заскользили в танце. Жаклин была не опытным партнером, но, ведомая Раулем, двигалась в полном соответствии с тактами мелодии. Если бы она не ощущала физически его близость, то подумала бы, что ей все это снится. Рауль излучал тепло, которое проникало в Жаклин сквозь тонкую ткань платья, шедшие от него флюиды вызывали у нее острый приступ желания, и это повергало Жаклин в состояние шока. Притворяться было бессмысленно – Рауль возбужден не меньше нее. – Ты тоже это чувствуешь, моя девочка, мой ангел? – тяжело дыша, прошептал он ей на ухо. – Желание, которое мы испытываем друг к другу? Жаклин отпрянула от него и уставилась на своего партнера широко раскрытыми глазами. Глаза Рауля горели золотым огнем. – Я… я не могу… я должна идти, – хрипло проговорила она. Жаклин повернулась и замерла на месте. Кругом никого не было. Себастьян и остальные мужчины ушли в таверну, предусмотрительно закрыв за собой дверь. Группа туристов тоже исчезла. – Лодка, – испуганно прошептала Жаклин, – о Господи, я забыла про лодку… Она выбежала со двора и направилась к гавани, но Рауль быстро нагнал ее. – Лодка уже ушла, – сообщил он. – Но вы же знали, что я должна была вернуться на ней! Вы знали это. – Голос Жаклин дрожал. – Теперь я застряла здесь. О, черт! Что же мне делать?! – Какие проблемы? Оставайтесь, – спокойно посоветовал Рауль. – Нет, я не могу. Вы не понимаете… – Я понимаю больше, чем вы думаете. – Он взял ее за плечи и посмотрел в ее сердитое испуганное лицо. – Вы думаете, что я специально задержал вас, чтобы провести с вами ночь, но вы ошибаетесь. Я буду спать в своем доме, а вы останетесь здесь, с Себастьяном и Паулой. – Когда это стало известно? – спросила Жаклин, продолжая злиться. – Когда мы поняли, что для вас на лодке не хватит места, – ответил Рауль. – На перегруженной моторке плыть небезопасно, особенно если учесть, что большинство пассажиров приняли за ужином изрядное количество алкоголя. Разумнее подождать до завтра. Жаклин нервно покусывала губы. – Хорошо, – произнесла она наконец. – А как же быть с отелем? Там будут волноваться, если я не вернусь сегодня. – Себастьян уже позвонил туда, так что все улажено. – Тогда мне больше нечего сказать, – пробормотала Жаклин. Когда они вернулись во двор таверны, музыка уже не звучала, фонари были погашены. Рауль шел рядом с ней, походка у него была бесшумной, как у кошки. Он не касался Жаклин, но она чувствовала его каждой клеткой своего существа. Он поцелует меня, в смятении думала Жаклин. А я… я хочу этого и жду. Во время танца я и так уже многое выдала, и, когда его губы коснутся моего рта, я не смогу сопротивляться. У меня не будет даже сил сказать ему «нет», когда он поднимется по освещенным луной ступеням таверны и войдет со мной в тихую, прохладную комнату с широкой кроватью у стены. Я не смогу оттолкнуть его, когда он обнимет меня и прижмет к себе… Они дошли до двери таверны. Жаклин остановилась перед ступенями, ожидая, что Рауль сейчас обнимет ее. – До завтра, белокурая Жаклин, – мягко сказал он. – Спокойной ночи. – Он наклонился и провел губами по ее волосам. В полном недоумении она поднялась по ступеням. Перед тем, как открыть дверь, девушка обернулась – Рауль ждал, когда она войдет в дом. – Я не понимаю, – хриплым шепотом произнесла она. – Что вы хотите от меня? – Все, моя керида. – В его голосе слышалась твердость. – Все, что вы можете дать. Меньшее меня не устроит. – После короткого молчания Рауль добавил: – Но я умею ждать. Он повернулся и исчез в темноте. Жаклин стояла перед дверью, прижав руку к дрожавшим губам. 7 – Мисс Коллинз, с вами все в порядке? Жаклин вздрогнула и подняла глаза. Перед ней стояла одна из старших медсестер. – Да, все нормально. Извините, я немного задумалась. Задумалась, усмехнувшись про себя, подумала Жаклин. Унеслась за тысячи миль отсюда. В совсем другой мир… – Мне придется попросить вас перейти ненадолго в комнату для посетителей, – сказала сестра. – Сейчас к вашему отцу придет консультант. Он потом побеседует с вами. – Да, конечно. Жаклин встала и вышла из палаты: Комната для посетителей была неуютной: стол в центре и пластмассовые кресла вдоль стен. Жаклин подошла к окну и стала смотреть на крыши домов. Ей было стыдно. Вместо того чтобы поддержать больного отца своей молодостью и энергией, она сидела у его постели и предавалась мыслям о тех вещах, которые следует забыть и больше никогда не вспоминать. Все это уже в прошлом, и она с ним покончила раз и навсегда. Вот только загадочная телеграмма никак не шла у нее из головы. «Я жду тебя». – Это не мог быть он, – произнесла Жаклин. – Я не верю, что это он. Она взяла со стола журнал и начала бездумно перелистывать. На одной странице ей попалась реклама отдыха на побережье Атлантического океана в Бразилии. Жаклин смотрела на полукруглую полоску бледно-желтого песка и думала о том, что ей будет трудно спрятаться от воспоминаний. Они теснились в голове, заполняли все сознание. И неумолимо тянули ее назад, на Лаггос. В ту первую ночь в таверне Жаклин почти не спала. Слишком многое ее беспокоило в той ситуации, пленницей которой она оказалась. И самую большую опасность, как она считала, для нее представлял Рауль. Недаром он рыбак, думала Жаклин, ворочаясь с боку на бок. Он хорошо знает, как поддеть женщину на крючок и держать ее на нем так, чтобы не сорвалась. Но ему не удалось вскружить мне голову, да я бы и не позволила ему это. Я самостоятельный серьезный человек, и случайная половая связь меня не устраивает. Рауль должен понять, что, каким бы неотразимым он ни был, не все женщины готовы пасть к его ногам. Но он быстро найдет себе утешение. Каждый раз, когда он будет танцевать перед публикой, его будут осаждать красивые женщины и добиваться его внимания. У него даже не останется времени на то, чтобы вспомнить о той, которая ускользнула от него… Жаклин закрыла глаза и перед самым рассветом забылась тяжелым сном. Когда она проснулась, утреннее солнце уже заглядывало в комнату через жалюзи. Первое, что она увидела, были ее вещи: выстираны, выглажены и аккуратно сложены на стуле. Подвенечное платье Паулы исчезло. Судя по всему, она встала ни свет ни заря, чтобы успеть проделать всю эту работу. Я не хотела этого, подумала Жаклин, направляясь в душ. Когда она вышла на улицу, Паула подметала двор. Жаклин почувствовала себя очень неловко, когда ей ясно дали понять, что с нее не возьмут денег ни за ночлег, ни за еду. И платье, в котором она провела весь вечер, ей тоже не надо будет отдавать в стирку. – Для меня одно удовольствие сделать это для вас, – сказала Паула. – Все говорят, что вы были очень красивой в моем платье. – Правда? – Жаклин слегка покраснела. – Да-да, – подтвердила добродушная женщина и, лукаво подмигнув ей, сказала: – Особенно один человек. – Она кивнула на стол, за которым вчера Жаклин ужинала с Раулем. – Садитесь, сеньорита, я принесу вам завтрак. Булочки, кофе и мед с пасеки моей сестры. Паула ушла, и Жаклин оглядела двор. К ее облегчению, кроме нее, здесь больше никого не было. Она достала из сумки листок с расписанием рейсов моторки, которым запаслась накануне. Первый рейс уходил из гавани через сорок минут, так что у нее достаточно времени, чтобы позавтракать и собраться. Паула принесла также свежий сок и кружку домашнего йогурта, поэтому утренняя трапеза получилась довольно обильной. – Я даже не знаю, как мне выразить вам свою благодарность, – сказала Жаклин хозяевам таверны, когда те провожали ее. – Мы были очень рады вам, – заверил Себастьян, накрыв ладонью ее руки. – Приезжайте в любое время, для вас всегда найдется свободная комната. – Может, и приеду… когда-нибудь, – неуверенно ответила она. – Передайте, пожалуйста, мою благодарность Раулю… за его помощь. Жаклин подхватила сумку и направилась в гавань. Она была уверена, что будет первым пассажиром на лодке, но, когда пришла на причал, шлюпки не было. – Значит, вы решили уехать не попрощавшись. Жаклин оглянулась и заметила сидящего на кипе упаковочных ящиков Рауля. На нем были такие же неприличные шорты, как и вчера на пляже. Правда, сейчас он надел еще белую сорочку, но не подумал ее застегнуть. – Я… я попросила Паулу передать вам мою благодарность. – Теперь у вас есть возможность сказать мне это лично. Чего Жаклин как раз и не хотелось. – Спасибо и желаю удачи, – сухо сказала она. – Я больше верю в судьбу, чем в удачу, – с улыбкой сказал Рауль. – Сегодня вы совсем другая, чем были вчера. – Я уже сама не знай, какая я, – едва слышно пробормотала Жаклин. – Может, вы заново родились, – шутливо предположил Рауль. – Как Феникс восстали из пепла своей прежней жизни. – Мне это не нужно! – отрезала Жаклин. – Я вполне довольна тем, что имею. – Довольны? – удивленно переспросил Рауль. – И это все, что вы хотите иметь от жизни? «Довольна», – с легким презрением повторил он, – какое малозначительное, жалкое слово по сравнению с волнением, страстью и восторгом, которыми наполнена настоящая жизнь. – Я просто хочу оградить себя от опасностей. – В жизни нельзя спрятаться от опасностей, керида. Так же, как и в любви. Вы поймете это, когда перестанете бегать от реальной жизни. – Рауль пожал плечами. – Если вы так жаждете вернуться в свой комфортабельный отель, я отвезу вас. – Благодарю, но я подожду моторку. – Вам придется долго ждать, – сухо заметил он. – Карлос выпил вчера слишком много кашасы, поэтому он пригонит сюда лодку не раньше вечера. – И ему сходит это с рук?! – негодующе воскликнула Жаклин. Рауль усмехнулся. – Он обычно не спрашивает разрешения на выпивку. Так что выбирайте – или моя лодка, или ничего. Жаклин гневно сверкнула на него глазами и, вздохнув, сказала: – Хорошо, я поеду с вами. Мне важно вернуться в отель. – К чему такая спешка? Вы уверены, что на Лаггосе вам больше ничего не светит? – осведомился Рауль со скрытой иронией. – Я, между прочим, оплачиваю свой номер в «Империале». – А, деньги! – Он понимающе кивнул. – Они вас очень интересуют? – Я люблю получать то, за что плачу. Но вы, разумеется, выше всего этого. Рауль небрежно дернул плечом. – Поверьте, легче живется, когда не думаешь об этом. Жаклин закусила губу. Она сообразила, что допустила бестактность по отношению к человеку, который, несомненно, бедняк. – Вы должны взять с меня плату за эту поездку, – сказала она. – А Себастьян и Паула взяли с вас деньги за ужин и за ночлег? – Нет, но… – Я такой же, как они. Никакой оплаты. Рауль произнес это таким тоном, что Жаклин предпочла не спорить. * * * Она сидела на носу лодки, которая скользила по сверкавшей в солнечных лучах воде. Легкая дымка раннего утра начала уже рассеиваться, и Жаклин подумала, что и этот день обещает быть очень жарким. Она собрала волосы и подняла их наверх. – Вам жарко? – спросил Рауль. – Здесь есть навес… – Нет-нет, все в порядке. Просто здесь так… красиво. – Мне кажется, вы начинаете влюбляться в мою страну, моя белокурая богиня. Смотрите, вам еще не захочется возвращаться домой. Жаклин усмехнулась. – Боюсь, у моего босса другие соображения на этот счет. – Вы незаменимы? – Вряд ли, – с грустью проговорила Жаклин. – Я думаю, что незаменимых людей нет. Мы просто обманываем себя, тешим надеждой, что таких, как мы, больше нет. Но затем мы уезжаем, наше место занимает кто-то другой, и никто даже не вспомнит, что мы когда-то там были. – Какие грустные мысли в такой чудесный день, – заметил Рауль после короткого молчания. – Но вас, я уверен, будут помнить всегда. – Не думаю. – Будут, будут, – заверил он. – Ваш любовник, например, потом ваш отец. И я не забуду вас. – Вы? – в шоке повторила она. – Какая глупость. – Конечно, не забуду. Не каждый день мне встречается девушка с такими солнечными волосами и лунным светом в глазах, которую к тому же зовут Жаком. У Жаклин перевернулось сердце. Чтобы скрыть свои эмоции, она состроила гримасу. – Я знала, что мне не надо было говорить об этом. – В этом нет ничего плохого. Мне даже нравится, что ваш отец придумал для вас такое имя. – Он улыбнулся. – Иногда я смотрю на вас и вижу маленькую девочку, которой вы были когда-то. Жаклин отвернулась и стала смотреть на море. – Этой девочки уже давно нет. – Вы снова встретитесь с ней, когда будете держать на руках свою дочку. Как это просто у него прозвучало, подумала Жаклин, и как это маловероятно на самом деле. Она вытянула шею, посмотрела вдаль и удивилась: – Странно, берега до сих пор не видно. – Я подумал, что вы захотите проститься с нашим пляжем. – Мне кажется, я достаточно ясно сказала, что хочу вернуться в отель. В голосе Жаклин был арктический холод, однако ее тон не смутил Рауля. Он посмотрел ей в глаза. – Вы предложили оплатить эту поездку. Так вот, вы поплаваете со мной один раз, это и будет вашей платой. – Вчера танцы, сегодня плавание… Вы что, разработали целую программу физической подготовки для ваших женщин? – саркастическим тоном спросила Жаклин. – То, что вы сказали, унижает нас обоих, – тихо произнес Рауль. – И, если вы действительно так думаете, мне, больше нечего сказать. Он повернул руль и направил лодку в открытое море. Жаклин стала смотреть на горизонт, но ей мешали слезы, появившиеся на глазах. Оставшуюся часть пути они проделали в полном молчании. Жаклин очень удивилась, когда Рауль проплыл мимо главного причала и подвел лодку к пирсу отеля «Империал». – Мне кажется, вы не имеете права швартоваться здесь, – заметила Жаклин уже более мягким голосом. – Какое это имеет значение? Я сейчас же уеду отсюда. Он помог ей выбраться на берег, затем поставил ее сумку на дощатую поверхность пирса. – Рауль, – словно спохватившись, быстро заговорила Жаклин, – извините, я не имела в виду ничего плохого. Мне бы не хотелось расставаться с вами вот так… не очень хорошо. Но я сама не знаю, что со мной происходит, у меня в голове сплошная каша. Рауль кивнул, но лицо его оставалось бесстрастным. – В таком случае, прислушайтесь к своему сердцу, Жаклин. Оно поможет вам разобраться с вашими мыслями. Где меня искать, вы знаете. – Он показал в сторону Лаггоса. – Я буду ждать вас там. Жаклин стояла на пирсе и смотрела, как его лодка исчезает в голубоватой дымке моря. Рауль ни разу не обернулся. 8 Жаклин вскочила с кресла, когда дверь неожиданно открылась, и в комнату вошел консультант. – Мисс Коллинз, – сказал он, протянув ей руку, – рад сообщить вам, что состояние вашего отца значительно улучшилось. Если так будет продолжаться и дальше, мы сможем выписать его уже на следующей неделе. – О, доктор, вы даже не представляете, как обрадовали меня! – воскликнула повеселевшая Жаклин. – А когда его будут оперировать? – Когда он достаточно окрепнет. – Консультант отвел глаза. – Ваша мать здесь? Я должен поговорить с ней по поводу дальнейшего ухода за вашим отцом. – Мачехи сейчас нет в городе, – спокойно ответила Жаклин. – Да, конечно, – закивал консультант. – Она, очевидно, набирается сил, чтобы ухаживать за больным мужем. Это замечательно. Жаклин ничем не показала, что не разделяет его восторгов. – Можно мне вернуться к отцу, если вы позволите? – Ты поправишься, папа, – прошептала она, глядя на неподвижно лежавшую фигуру спящего отца. – Тебе уже сейчас значительно лучше. Как жаль, что ты не можешь подать какой-нибудь знак, что слышишь меня. Но я понимаю, сейчас тебе нужен полный покой. Я буду помогать тебе, папа. Я займусь банком, закладными на наш дом, встречусь со всеми кредиторами. Деньги, конечно, уже не вернуть, но я сделаю так, чтобы ты больше ничего не потерял. Я поговорю с ними, я заставлю их выслушать меня. Мне сейчас надо много работать, чтобы у меня не оставалось времени на разные мысли, чтобы я больше не думала о… Несмотря на жару, она поёжилась. Жаклин вспомнила, что с пирса сразу пошла в отель, легла на кровать и долго лежала, уставившись открытыми глазами в потолок. * * * Она ощущала внутри себя жуткую пустоту. Она ничего не чувствовала и ничего не хотела. У нее было такое впечатление, что все ее чувства атрофировались. Но поскольку какая-то часть ее мозга еще бодрствовала, то это состояние подсознательно пугало ее. Что со мной происходит? Этот вопрос все время вертелся у нее в голове, но ответа не было. Перед мысленным взором Жаклин появилось лицо Рауля, но она тут же закрыла глаза, чтобы не видеть его. Но от других ощущений она не могла так легко избавиться. Они жили в ней отдельно от ее опустошенного сознания, и Жаклин не могла контролировать их. Память не позволяла ей забыть, как Рауль прижимался к ней своим телом во время танца, и тогда ее кожа начинала покрываться жаром. Жаклин даже казалось, что воздух ее номера пропитан его запахом, а его губы скользят по ее телу. Из груди Жаклин вырвался тихий стон. Она была охвачена непонятным томлением, ее тело жаждало физического удовлетворения, чего она ранее никогда не испытывала. Она металась на постели из стороны в сторону, пытаясь заглушить эти приступы желания, но тело не слушалось команд, которые посылал мозг. Жаклин встала и вышла на балкон, но размытые контуры Лаггоса, маячившие на горизонте, заставили ее вернуться в комнату. Она пробыла в номере до середины дня, а затем спустилась в ресторан. Раньше Жаклин не обращала внимания, что в отеле живет немало пар, которые ходят держась за руки или в обнимку. Сейчас же они попадались ей на каждом шагу, и она еще острее чувствовала свою изоляцию и свое одиночество. Жаклин вдруг поняла, что больше не может выносить чужого счастья. Она осознавала, что у нее есть выход, что она тоже может быть счастливой хотя бы на короткое время. Пусть это продлится всего несколько дней, даже несколько часов, сейчас она не хотела задумываться над тем, что будет с ней потом, когда все закончится. Жаклин могла повторять тысячу раз, что не должна даже думать об этом, что она сошла с ума, если собирается пойти на такое, но это уже ничего не могло изменить. Ее сила воли, ее разум уже не участвовали в эмоциональном процессе. Желание Жаклин было слишком сильным, практически непреодолимым, и оно гнало ее обратно, на Лаггос. На пристани она не стала дожидаться прихода моторки, а договорилась с одним из местных лодочников, который и отвез ее на Лаггос, за плату, разумеется. Когда Жаклин шла от причала к таверне, ее била мелкая дрожь. Она знала, что совершает безумный поступок, и была готова к тому, что застанет Рауля в таверне в обнимку с какой-нибудь женщиной. Так мне и надо, с болью подумала она. Себастьян сидел под навесом и играл в кости. Когда он увидел свою недавнюю постоялицу, у него от изумления отвалилась челюсть. Но он быстро справился с шоком и, широко улыбнувшись, поднялся из-за стола, всячески выказывая свою радость по поводу ее возвращения на остров. Хозяин таверны проводил гостью в уже знакомую ей комнату. Жаклин переоделась в черное бикини, сверху надела майку с низким вырезом и запахивающуюся юбку. Всю дорогу, пока она ехала на починенном Себастьяном велосипеде на пляж, она напрягала слух, пытаясь уловить звуки музыки. Но, кроме шелеста листьев, ничего не слышала, кругом стояла мертвая тишина. Жара была изнуряющей, но Жаклин ее не ощущала. Скорее она чувствовала холодную дрожь от разочарования. Почему я была так уверена, что он сидит на пляже и ждет меня? – спрашивала себя Жаклин, понимая в эту минуту, насколько, с её стороны, было глупо и наивно надеяться на это. Неужели прошло всего двадцать четыре часа? – удивлялась она, раскладывая полотенце на том же самом месте. Ей казалось, что прошел целый год с момента их первой встречи. Жаклин сняла юбку и майку, скинула сандалии и побежала к воде. Океанская вода приятно холодила разгоряченное тело. Жаклин решила сделать большой заплыв, чтобы сбросить хотя бы часть эмоционального напряжения. Хорошо бы еще это помогло мне восстановить здравый смысл, подумала она перед тем, как броситься в волны. Она плавала безостановочно туда и обратно словно по дорожке в бассейне, пока не устала, и направилась к берегу. Рауль стоял у самой кромки воды, набегающие волны лизали его ступни. Жаклин; едва почувствовав под ногами дно, побежала, проклиная сопротивление воды, которая задерживала ее продвижение вперед. Когда она уже почти приблизилась к Раулю, то увидела, что он стоит наготове с ее полотенцем. Жаклин влетела в его объятия, он обернул ее махровой тканью и прижал к себе. Она подняла к нему лицо, и в следующее мгновение его губы с жадностью набросились на ее рот. Их первый поцелуй, соленый от морских брызг, казалось, длился вечность. Ощутив его пьянящий вкус, они словно не могли насытиться друг другом. Рауль не был нежным, но Жаклин с радостью принимала его почти грубую напористую силу, в которую выплескивалась его прорвавшаяся страсть. Он терзал ее губы так, будто хотел проглотить всю целиком, а Жаклин даже не пыталась сдерживать свою чувственность, она отдавалась Раулю без остатка. Солнце, океан и белый песок творили с ней чудеса, она ощущала себя полностью раскрепощенной. В какой-то момент Жаклин, почувствовав, что ее ноги ослабели и вот-вот подведут ее, ухватилась руками за обнаженные плечи Рауля. Не успела она подумать, что может упасть на песок к его ногам, как Рауль подхватил ее на руки и понес к подножию скалы. Там, между двумя огромными камнями, было расстелено полотенце. Рауль положил на него Жаклин, опустился рядом с ней и снова приник к ее губам. У Жаклин остановилось дыхание от его чувственного прикосновения и возникло ощущение, что она пьяна или находится в каком-то другом измерении. Когда губы Рауля нашли ложбинку между ее грудями и задержались там, Жаклин резко вдохнула и невольно выгнулась ему навстречу. Соски ее затвердели под влажной тканью лифчика. Рауль поочередно с необычайной нежностью прикасался губами к упругим полушариям, проступавшим сквозь тонкую ткань, в то время как его рука скользнула вниз и задержалась на плавной округлости бедра Жаклин. Рауль поднял голову и посмотрел на нее затуманенными от страсти глазами. На его высоких скулах горел румянец. Рауль будто ждал от Жаклин какого-то сигнала. Не сводя с него глаз, Жаклин расстегнула лифчик купальника. Рауль наклонился и очень осторожно снял его зубами, после чего склонил голову к обнаженным полушариям, которые уже ждали его прикосновений. Он медленно проводил по ним губами, вдыхал теплый женский запах, и Жаклин ощущала на своей коже нежное дрожание его ресниц. Когда он начал играть языком с ее розовыми сосками, с ее губ слетел короткий сладостный стон. Рауль брал соски губами и медленно втягивал их в рот, одновременно продолжая возбуждать их языком. Жаклин лежала с закрытыми глазами и растворялась от восторга под его нежными дразнящими ласками. Она чувствовала, как ее покидают последние страхи. Медленно, почти как в трансе, Рауль скользил губами по изгибам стройной женской фигуры, останавливаясь на каждом выступе и на каждой ямке, и бормотал какие-то нежные португальские слова. В какой-то момент Жаклин смутно осознала, что Рауль уже освободился от своей единственной одежды – плавок. О том, что она тоже лежит совершенно обнаженная, она догадалась лишь тогда, когда почувствовала пальцы Рауля на своем самом сокровенном месте. Рауль опять вернулся к ее губам, он нежно целовал ее, его язык сплетался с ее языком в танце любви. Его руки тем временем продолжали свою томную эротическую игру, доводя Жаклин до состояния мучительного блаженства и наслаждения. Она даже не подозревала о существовании подобных ощущений. Дыхание Жаклин участилось, когда она почувствовала, как Рауль слегка приподнялся и лег на нее. И вдруг совершенно неожиданно ее пронзила резкая боль. Сдавленно вскрикнув, Жаклин уткнулась лицом в плечо Рауля. Он замер на мгновение, затем стремительно скатился на песок. Жаклин подняла голову и увидела, что Рауль сидит в трех шагах от нее. Он согнул одну ногу в колене и уткнулся в нее лбом. Жаклин окликнула его шепотом и, когда Рауль не отозвался, протянула руку и коснулась его плеча. Рауль резко стряхнул ее пальцы и прорычал: – Не дотрагивайся до меня! Это небезопасно. – Почему? – растерянно прошептала она. – Я не понимаю… Ответь мне, пожалуйста. Что случилось? Что я сделала? – Ты не сделала ничего плохого. Это была моя ошибка. Он поднял с песка плавки и надел их. Лицо его было непроницаемым. Жаклин почувствовала, как к щекам прилила кровь. Она схватила полотенце и прикрылась им, словно на ее теле была хотя бы одна точка, которую Рауль не видел. – Ты солгала мне, Жаклин. Зачем? – Голос его звучал хрипло. – Солгала? – растерянно повторила она, всем своим видом выражая непонимание. – Ты убедила меня в том, что у тебя есть любовник. Это неправда. Зачем ты солгала? – А что ты ожидал от меня? – От унижения Жаклин чуть не расплакалась. – Я сказала то, что ты хотел от меня услышать, разве не так? И потом… мне казалось, что так я буду чувствовать себя в большей безопасности. – Нет, – возразил Рауль. – Твоя ложь была глупой и опасной. Ты думала, что я не пойму? Жаклин опустила голову, как провинившаяся школьница. – Нет, я так не думала. Но я не знала, что это имеет какое-то значение… Рауль крепко выругался по-португальски и подошел к Жаклин. Он притянул ее к себе, взял в ладони ее лицо и обвел его ищущим взглядом. – Это имеет очень большое значение, керида, – тихо сказал он. – Но здесь есть и моя вина. Я должен был понять, что ты изображала из себя опытную женщину, хотя на самом деле таковой не являлась. – Ну разумеется, ты ведь так много знаешь о женщинах, – сердито буркнула Жаклин. – Во всяком случае, больше, чем ты знаешь о мужчинах. На это ей нечего было возразить. – Рауль, мне очень жаль, что все так получилось. – Жаль? – изумился он. – Ты предлагаешь мне такой подарок и еще извиняешься за это? – Но ты, кажется, не хочешь его принять, – с плохо скрытой обидой ответила Жаклин. Плотно сжатые губы Рауля дрогнули в слабой улыбке. – Ты считаешь, что я не хочу тебя? Ошибаешься. Но невинность девушки нельзя приносить в жертву минутной страсти. Ты заслуживаешь большего. – Рауль невесомо поцеловал ее в губы. – Одевайся, мы поедем в гавань, где больше народу и меньше соблазнов. Он отвернулся, пока Жаклин натягивала на себя одежду. – Я думаю, мне лучше вернуться в отель. – Почему? – нахмурившись, спросил Рауль. – Потому что я чувствую себя очень неловко. – Она с преувеличенным усердием сложила полотенце. – Я выставила себя полной идиоткой. И если я останусь, – добавила она осторожно, – то буду только мешать. – Ах вот оно что! Ты боишься, что помешаешь мне заняться поисками очередной женщины? – Он закатил глаза к небу в притворном отчаянии. – Ты действительно такого мнения обо мне? – Рауль, я не знаю, что мне думать. Я совсем не знаю тебя. – Почему ты тогда вернулась? Только для того, чтобы я лишил тебя невинности? Не верю. Жаклин нервно кусала губы. – Меня тянуло сюда, – ответила она едва слышно. – А теперь я все испортила. – Ничего не испорчено, если ты сама не хочешь этого. – Рауль провел пальцем по ее щеке. – Так как, ты хочешь отказаться от всего или мы начнем все сначала? Начнем узнавать друг друга – не только наши тела, но и наши мысли? – О, пожалуйста, – тихо всхлипнув, промолвила Жаклин. – Договорились. – Он взял ее за руку. Пальцы у него были сильными и теплыми. – Но ты должна знать, керида, что это меняет все. Если ты оставишь меня, я последую за тобой. Расстояние и время не имеют значения. – Он сделал паузу. – Ты согласна? И Жаклин словно издалека услышала свой голос: – Да. 9 Тогда, на пляже, наш разговор казался романтикой, говорила себе Жаклин, возвращаясь домой из клиники. В конце концов, мы оба знали, что наше время ограничено, что рано или поздно пляжная идиллия закончится и я вернусь в Америку, в реальную жизнь. Я лишь не могла предвидеть, что конец наступит слишком быстро. Поначалу, когда один солнечный день сменял другой, Жаклин казалось, что она живет как во сне или в волшебном мире, который создал для неё Рауль. Большую часть дня Жаклин проводила с ним и даже, когда она спала в своей комнате и таверне, часто видела его в своих снах. Первую половину утра она, как правило, была одна. Жаклин предполагала, что Рауль уходил в море на своей лодке порыбачить. Однажды она попыталась осторожно выведать у Себастьяна, чем занимается Рауль, но тот лишь пожал плечами и ответил: – Думаю, сеньорита, он занимается своим домом. У него там ведутся строительные работы. Жаклин успела заметить, что большинство домов на острове, судя по их виду, возводились частями. Построив первый этаж, хозяева копили деньги, чтобы достроить следующие один-два этажа. Рауль, очевидно, скопил достаточно, чтобы продолжить строительство своего дома, и, если у Жаклин возникали мысли по поводу того, каким образом он заработал эти деньги, она гнала их прочь. Ничто не должно омрачать ее безоблачное счастье. Иногда она думала о том, пригласит ли ее Рауль когда-нибудь посмотреть на свой дом, но приходила к выводу, что скорее всего нет. Люди на таких островах живут тесными общинами, и им может не понравиться, что один из ее членов встречается с американкой. Тем более если Рауля прочили в мужья кому-нибудь из дочерей местных жителей. Эта мысль вызвала у Жаклин болезненный укол ревности. Как бы там ни было, Рауль имел полное право не распространяться о своей личной жизни. Она вернется в Америку, а он будет жить на этом острове и дальше. Жаклин вздохнула. Ей было тяжело осознавать, что ее отдых в Бразилии подходит к концу. Я не хотела приезжать сюда, подумала она, грустно усмехнувшись, а теперь мне не хочется покидать это место. Ей трудно было отделить один день от другого, потому что все они были окрашены солнечным светом и радостью и этим приятно похожи друг на друга. Жаклин уже чувствовала себя спокойнее с Раулем. Они много смеялись, но умели и помолчать вместе. Когда Рауль начинал поддразнивать ее, Жаклин не оставалась в долгу, и в результате их шутливые пикировки заканчивались веселым смехом. Они стали настоящими друзьями, что Жаклин нравилось. Но она не могла отрицать, что каждый раз, когда Рауль появлялся во дворе таверны, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди от радостного волнения. Не говоря уже о том, что любое его прикосновение вызывало в ней сладкое мучительное томление. Рауль старался держаться от нее на расстоянии. Иногда, в сонливые полуденные часы, он нежно обнимал ее и начинал медленно целовать. Он не спеша скользил чувственными губами и языком по полуоткрытым губам Жаклин, останавливался, смотрел ей в глаза и потом снова начинал исследовать ее рот. Ему нравились ее волосы, и он наматывал белокурые пряди на пальцы и подносил к своим губам. Дальше этих ласк Рауль не заходил. Но ему достаточно было коснуться губами ее лица, как у Жаклин сразу возникало желание: тело ее обдавало жаром и оно начинало плавиться, требуя более интимных прикосновений и объятий, которых жаждала ее взбудораженная плоть. Но если Рауль и догадывался об этом, то виду не подавал. Один раз, когда он, прощаясь с ней вечером у таверны, поцеловал ее, Жаклин попробовала удержать его, надеясь разжечь в нем страсть, которая, как она знала, таилась под маской сдержанности. Но Рауль мягко снял ее руки со своей шеи, и, поцеловав сначала одну ее ладонь, потом другую, подтолкнул Жаклин к двери. Несмотря на то что Рауль постоянно держал свои чувства в узде, были моменты, когда Жаклин чувствовала, что он за ней наблюдает. Тогда по ее нервным окончаниям пробегало странное напряжение, как будто ее тело каким-то образом улавливало сексуальный голод, который Рауль держал под жестким контролем. Но Рауль был не единственным, кто наблюдал за Жаклин. Паула по-прежнему относилась к ней с дружеской теплотой, но порой Жаклин ловила на себе ее обеспокоенный или хмурый взгляд, и тогда задавала себе вопрос: что тревожит эту добродушную толстушку? Но она не ломала голову над этим вопросом. Главной и единственной заботой Жаклин был Рауль, каждую встречу с которым она ждала с большим нетерпением: Жаклин считала минуты, когда снова увидит его, услышит его бархатистый голос, почувствует его губы на своих губах. Все остальное не имело для нее значения. В то счастливое время она не сознавала, конечно, насколько быстро и бесповоротно может все измениться. В тот день Жаклин проснулась рано в своей комнате в таверне. Внезапно она вспомнила, что до конца отпуска осталась всего неделя. Жаклин села в постели, обхватила руками колени и загрустила. Может, имеет смысл уйти сейчас, пока она еще в силах сделать это? Пока она не влезла по уши в этот роман и не превратилась в жалкую просительницу, полностью зависящую от желаний своего возлюбленного? Накануне вечером Рауль сказал, что зайдет за ней после завтрака. – Решил хотя бы один день отдохнуть от строительства своего дома? – спросила Жаклин. – Я польщена. Как у тебя продвигаются дела? Я имею в виду дом. – Почти всё закончено. На это ушло больше времени, чем я рассчитывал. Жаклин подмывало сказать: «Я хотела бы взглянуть на него», – хотя бы для того, чтобы увидеть его реакцию, но она промолчала. Поразмыслив, Жаклин решила, что есть другие, более важные вещи, которые ей хотелось бы знать о Рауле. Например, он никогда не говорил о своей семье, о друзьях. Она видела его только в компании таких же, как он, рыбаков в таверне Себастьяна. Но ведь он не интересовался и моей жизнью и семьей, отметила про себя Жаклин. Зато она знала о нем много других вещей. Например, что Рауль мог наслаждаться отдыхом в течение ограниченного времени, после чего начинал вести себя беспокойно, словно ему надо было бежать куда-то по каким-то срочным делам. Еще ей было известно, что он предпочитал видеть ее в платьях, а не в брюках. Не ускользнуло от внимания Жаклин и то, что в последние дни Рауль глубоко погружался в свои мысли. Она нервничала, что не может достучаться до него, и чувствовала себя беспомощной. Может быть, Рауль раздумывает, как бы потактичнее сказать мне, что между нами все кончено и мне пора возвращаться в отель? – с тоской подумала Жаклин, направляясь в душ. – Сегодня мы с тобой немного изменим нашу дневную программу, – объявил Рауль, когда они шли к причалу. – Я хочу показать тебе кое-что. У Жаклин поднялось настроение. Наконец-то он покажет ей свой таинственный дом, а может, даже познакомит со своей семьей. – Ты заинтриговал меня! – весело сказала она. Они проплыли на лодке мимо «своего» пляжа и направились дальше. – Куда мы плывем? – спросила Жаклин. – Ты еще ни разу не видела весь остров. Думаю, тебе пора посмотреть, что находится в северной части. – О… – произнесла Жаклин, скрыв свое разочарование, и после небольшой паузы сказала: – Лаггос чудесный остров, Рауль. Это совершенно другой, особый мир. Я… мне будет тяжело расстаться с ним. – Тогда наслаждайся им, пока есть возможность, – небрежно бросил он. На севере береговая линия острова была более впечатляющей. Если на остальной части Лагтоса холмы и скалы плавно спускались к бухтам и пляжам, то здесь был один высокий мыс, который сильно выдавался вперед, чуть ли не нависая над водой. И на этом выступе, прилепившись к нему как ящерица к скале, раскинулась белоснежная вилла с терракотовой крышей. – Бог мой! – воскликнула потрясенная Жаклин, прикрыв ладонью глаза от солнца. – Так вот, оказывается, что скрывалось за той высокой каменной стеной. – Какая огромная вилла. Кому она принадлежит? – Главе «Ленарис корпорейшн», – небрежным тоном сообщил Рауль. – Слышала о такой? – Кажется, слышала… Они владеют нефтяными месторождениями, да? – А также банками и отелями. – Рауль слегка изменил направление лодки. – Не будем подходить слишком близко к берегу. – Что, там не любят незваных гостей? – Жаклин скорчила гримасу и вздохнула. – Бедный богач. – Ты презираешь деньги? – Наоборот. Я много работаю, чтобы заработать побольше денег. – И для тебя это важно? – Естественно. – Более важно, чем быть женщиной? Жаклин прикусила губу. Она была смущена и в то же время обижена. – То, что ты сказал, жестоко. Рауль пожал плечами. – Ты уже не ребенок. Ты живешь в обществе, где сексуальная свобода считается нормой, но тем не менее ты еще девственница. Почему? – Думаю, тебя это не касается. – Мы договорились, что будем узнавать друг друга лучше, – напомнил ей Рауль. – А ты даже отказываешься ответить на такой простой вопрос. Ответ помог бы мне лучше понять тебя. Почему ты не хочешь объяснить? – И ты еще спрашиваешь? – сердито огрызнулась Жаклин. – Сам окружил себя завесой секретности, ничего не рассказываешь о себе. – Пожалуйста, задавай вопросы. – Хорошо. – Жаклин сделала глубокий вдох. – Твои родители живы? – Нет, но у меня есть тети и дяди, куча кузенов и кузин. А теперь ответь на мой вопрос. – Возможно, я иду не в ногу с современной моралью, – сказала Жаклин после недолгого колебания. – А может, не встретила подходящего человека. – А! Великая любовь, о которой мечтает каждая женщина. Значит, ты веришь в нее? Раньше не верила, подумала Жаклин. Ее желание постоянно быть с Раулем, ее мучительная тоска, когда его не было рядом, изводили Жаклин. Эту открытую болезненную рану мог вылечить только он. И Рауль не мог не знать об этом. Почему же он мучил ее своей искусственной сдержанностью? – Мы все подвержены мечтаниям, – стараясь казаться непринужденной, бросила она. – О чем же ты мечтаешь, Жаклин? – О, мечты подобны желаниям. – Она отвернулась от Рауля, сделав вид, что смотрит на виллу. – Если о них говорить, они не сбудутся. – Тогда скажи мне, почему ты вернулась сюда? – Я… я хотела взглянуть на Лаггос еще раз, – ответила она, слегка покраснев. – Может, мне надо посмотреть тебе в глаза, чтобы узнать правду? – И потому; что ты просил меня… – почти неслышно добавила Жаклин. – Даже несмотря на то что ты знала, что я хочу тебя, о чем я тебя попрошу? – Да. Ты это хотел услышать? Что я хотела тебя так сильно, что вернулась сюда, чтобы предложить себя… – Жаклин душили слезы, и она замолчала. – Да, – тихо ответил Рауль, – мне надо было услышать это, керида. – Он обнял ее рукой за плечи и прижал к себе. – Не плачь, моя белокурая богиня, мое сокровище, – прошептал он, уткнувшись лицом все волосы. – И не надо стыдиться своих чувств. – Я ничего не могу поделать с этим, – сдавленным голосом пробормотала Жаклин. – Ты думаешь, я вел себя сдержанно, потому что не хотел тебя? – Его голос перешел на шепот. – Так знай, я должен был сдерживаться, но теперь с этим покончено. Я хочу рассказать тебе о том, что творится в моем сердце. – Рауль помолчал и потом сказал: – Я отдаю тебе свою жизнь, Жаклин. Будь моей женой и останься со мной навсегда. Трудись рядом со мной днем, а ночью купайся в моих объятиях. Жаклин подняла голову и увидела на лице Рауля волнение, а губы, обычно сжатые в твердую линию, расслабились и выглядели невероятно уязвимыми. – Я останусь… – прошептала она. Рауль поцеловал ее с такой силой, что Жаклин поняла, насколько в действительности зыбкой была его холодная сдержанность. – Я хочу большего, но нам придется подождать, – с усмешкой сказал Рауль, выпуская ее из своих объятий. – Я хочу жить с тобой, а не утонуть. Жаклин засмеялась, прислонившись к нему спиной. Морской ветер поднял ее волосы. Она вся светилась от счастья, словно у нее внутри зажглось солнце. Рауль коснулся губами ее волос и прошептал нежные слова любви. Голос его зазвучал проникновенно, когда он перешел на свой родной язык. – Как жаль, что я не понимаю, о чем ты говоришь, – с вздохом сказала Жаклин, скользя пальцами по его сильным рукам. – Однажды я скажу тебе об этом. – На лице Рауля появилась улыбка. – Но только после того, как мы поженимся. Через час они вернулись в гавань и наметили, что будут делать дальше. Жаклин предстояло вернуться в отель, собрать вещи и выписаться из «Империала». И еще сделать несколько необходимых звонков, подумала она, ощутив вдруг неясное беспокойство. – Я бы сам отвез тебя, – хмурясь, сказал Рауль, – но я должен сделать кое-что в доме, подготовиться к твоему приезду. Ты ведь поживешь там до нашей свадьбы, керида? Ты доверяешь мне? – Рауль, зачем все эти сложности? – Жаклин слегка покраснела и посмотрела ему в глаза. – Я люблю тебя и хочу принадлежать тебе. – И ты будешь моей, – мягко сказал он. – В нашем доме, в нашей постели, в нашу брачную ночь. Это должно быть только так и никак иначе, моя дорогая Жаклин. – У тебя железная воля. – Когда ты смотришь на меня таким взглядом, я теряю всякую волю, – ласково ответил Рауль. Жаклин отправилась в свою комнату собирать вещи, а Рауль остался поговорить с Себастьяном. Когда Жаклин уже застегивала молнию на дорожной сумке, она услышала позади себя какой-то шум и, обернувшись, увидела в дверях Паулу. – Паула, вы слышали новость? – Жаклин смущенно улыбнулась. Мне, наверное, придется еще раз одолжить ваше свадебное платье, если вы не возражаете. – Сеньорита Жаклин. – Женщина вошла в комнату, у нее было озабоченное лицо. – Вы уверены, что правильно поступаете? Сеньор Рауль… вы достаточно хорошо его знаете? – Я знаю, что люблю его. – Вы должны быть осторожной, – тихо сказала Паула. – Это неравный брак. – Я понимаю, что вы хотите сказать. Нам, конечно, будет труднее, чем другим парам, первое время придется приспосабливаться… Паула нетерпеливо махнула рукой. – Я не это имела в виду. Есть вещи, которых вы не знаете. – Какие вещи? – Жаклин удивленно уставилась на женщину. Себастьян с улицы позвал жену, и Паула направилась к двери. – Больше я ничего не могу сказать вам, – торопливо проговорила она, перед тем как выйти из комнаты. – Но советую вам быть очень осторожной. Озадаченная Жаклин задумчиво посмотрела ей вслед. Когда Рауль провожал ее на пристань, она была молчаливой. – Уже появились сомнения? – с улыбкой поинтересовался он. – Нет, – быстро ответила Жаклин. Она хотела спросить Рауля о том, что имела в виду Паула, когда советовала ей быть осторожной. Но этот вопрос требовал тонкого подхода, а времени уже не было, – пассажиры занимали места в шлюпке. Рауль поцеловал ее в губы, и Жаклин почувствовала, как он указательным пальцем начертил крест у нее на лбу. – Возвращайся скорее, – прошептал он. – Я буду ждать тебя, любимая. * * * Когда Жаклин брала ключ от своего номера, у нее мелькнула мысль: что сказал бы почтительный клерк, если бы узнал, что она собирается выйти замуж за его соплеменника? Жаклин не давали покою слова Паулы. Возможно, добрая женщина просто хотела предупредить, что Рауль слишком беден и не может содержать семью? В конце концов, я так толком и не знаю, каким образом он зарабатывает себе на жизнь, подумала Жаклин и вновь ощутила безотчетную тревогу. А может быть, Паула имела в виду более прозаический и циничный вариант? Она могла подозревать, что Рауль поймал в свои сети богатую туристку и решил жениться на ней, чтобы поправить свое финансовое положение. Но я не богата, и Рауль знает об этом, отмела эту версию Жаклин. Зарабатываю я, конечно, неплохо, но, если уйду с работы, мое благополучие рухнет. И мне еще придется оплатить ренту за квартиру, которую я снимаю, а также некоторые счета. С другой стороны, бедному рыбаку даже небольшие деньги могут казаться целым состоянием. Несмотря на то что голова у нее пухла от мыслей, Жаклин по-прежнему была уверена в своем счастливом будущем и ощущение внутренней радости не покидало ее. А то, что у нее появились какие-то сомнения, это вполне естественно – женщина ведь не каждый день выходит замуж. В любом случае, это произойдет не завтра, рассудила Жаклин. Придется еще уладить немало юридических и прочих формальностей. Так что будет достаточно времени на то, чтобы разобраться со всеми своими сомнениями. Жаклин осматривала номер, проверяя, не оставила ли что-нибудь, когда зазвонил телефон. Она сняла трубку. – Жаклин, дорогая. – О, дядя Артур. – Она села на край кровати. – Какая неожиданность. Я… я как раз собиралась позвонить вам… – Жаклин, – прервал он ее, – боюсь, у меня для тебя плохие новости. Через десять минут она положила трубку. Лицо Жаклин было бледным как полотно, внутри образовалась леденящая пустота. Прекрасная золотая мечта, на крыльях которой она только что парила, исчезла в мгновение ока. Ее место заняла суровая, пугающая действительность, которая напомнила Жаклин, кто она есть на самом деле. Не глупая влюбленная девица, растаявшая при виде красивого мужского лица, а работающая женщина, у которой есть долг и обязательства. Женщина, жизнь которой весьма далека от недостроенной рыбацкой хибары на крошечном островке в Атлантическом океане. Ее отец разорен, он одинок и болен. Может быть, в эту минуту он даже умирает. Их недавняя размолвка вдруг показалась Жаклин нелепой и бессмысленной. Надо срочно возвращаться в Нью-Йорк. На мгновение перед ее мысленным взором возникло лицо Рауля. Жаклин открыла рот от изумления и обхватила себя руками. Она не должна сейчас думать о нем или о том безумии, которым была охвачена последние десять дней. Она должна забыть о нем, стереть его из своей памяти. Рауль был роскошью, которую я не могла себе позволить, думала Жаклин, кусая до крови губы. Надо еще благодарить судьбу, что наши отношения не зашли слишком далеко и не нанесли мне серьезного ущерба. Жаклин содрогнулась, когда подумала о том, какой наивной была и как легко позволила Раулю и своим чувствам увлечь себя почти на грань катастрофы. Он вел себя очень умно – использовал свою сексуальную притягательность, чтобы постоянно держать меня в состоянии мучительного ожидания. Все эти его нежные поцелуи, мимолетные ласки возбуждали меня, но не давали удовлетворения разбуженной страсти… – с горечью думала Жаклин. И ради чего все это? Теперь она была уверена, что Рауль не собирался жениться на ней. Он просто блефовал. Очевидно, рассчитывал, что она сама уйдет от него, когда увидит, какая жизнь ждет ее с ним на острове. Но перед этим он содрал бы с нее солидную сумму, якобы за оскорбление его чувств. Это судьба, сказала себе Жаклин, когда самолет, оторвался от взлетной полосы в аэропорту Рио-де-Жанейро. Она вмешалась, чтобы уберечь меня от самой ужасной ошибки в моей жизни. Я должна смотреть на всю эту историю именно с такой точки зрения или я просто сойду с ума, уговаривала себя Жаклин, глядя в иллюминатор. Мне надо отсечь боль, которая раздирает мне сердце, иначе я не выдержу и завою на весь салон. Я должна твердо усвоить, что Рауль был всего-навсего пляжным донжуаном, или я буду рыдать по нему до бесконечности. Кроме всего прочего у меня нет времени заниматься личными делами, мне надо разбираться с проблемами отца. Все очень разумно, думала Жаклин, подъезжая к дому отца. Все расставлено по своим местам. Все сходилось, если не учитывать один фактор, который нарушал рациональное уравнение, выстроенное Жаклин. И этот фактор не давал ей покою. 10 Почти всю вторую половину дня Жаклин сидела на телефоне. Она связывалась с кредиторами отца и сообщала им, что, пока он находится в больнице, будет вести с ними переговоры от его имени. Если она ожидала получить быстрый ответ или рассчитывала на сотрудничество, то ее ждало разочарование. Жаклин уже складывала бумаги, собираясь закончить дела на сегодня, когда с улицы донесся шум подъехавшей машины. Приехали Артур Уолтон и поверенный в делах ее отца Саймон Беккер. – Жаклин, ты звонила в банк Реджинальда? – с порога приступил к делу Артур. – Да, но они не стали говорить со мной. Почему ты спрашиваешь? Тебе что-нибудь стало известно? – Сегодня утром они связались со мной, – вступил в разговор Беккер. – Экстраординарный случай, Жаклин. Банк получил предложение оплатить все закладные на этот дом и все долги вашего отца. Кто-то, чье имя они не назвали, готов взять все это на себя. – Вот так просто?.. – Ошарашенная Жаклин уставилась на мужчин. – Но это невозможно! Беккер кивнул. – Я тоже так подумал сначала. Но, когда связался с другой стороной, там мне подтвердили, что такое предложение действительно существует. Жаклин мысленно перебрала всех близких друзей отца. Среди них было несколько миллионеров, но, по ее мнению, ни один из них не мог пойти на такую щедрость. – Может, это папина компания? – Неуверенно предположила она. – Они могли организовать для него что-то вроде спасительного займа? – Боюсь, что нет, – ответил Саймон Беккер. – Предложение поступило от Промышленного банка, его головной офис находится в Нью-Йорке, но владеет этим банком «Ленарис корпорейшн». Вы, очевидно, слышали о ней. – Да. Мне недавно говорили об этой компании. – Голос Жаклин звучал странно и как-то неестественно. – Я ничего не понимаю! – сердито заявил Артур Уолтон. – Кто эти люди и какое отношение они имеют к Реджи? Я никогда не слышал, чтобы он имел с «Ленарис» какие-нибудь дела. – Я уверен, что он не имеет с ними ничего общего, – поддержал его Беккер. – Все это очень непонятно, но я надеюсь, что эту загадку нам поможет разрешить Жаклин. – Он слабо улыбнулся ей. – Похоже, что они хотят говорить лично с вами, моя дорогая. – Они хотя бы объяснили почему? У Жаклин было ощущение, что ее преследует злой рок. Подозрения, возникшие у нее после того, как поверенный произнес название компании, усилились. Нет, уговаривала она себя, этого не может быть. Это просто случайное совпадение, такое в жизни бывает. – Нет, но у меня создалось впечатление, что президент банка, некто Варгас, сам себе закон. – Беккер заглянул в свои бумаги. – Он остановился в Нью-Йорке в отеле «Империал», живет наверняка в пентхаусе. Вам придется позвонить и условиться о встрече. – Нет, все это мне явно не нравится, – вмешался Артур. – Вы поверенный Реджи, и он должен разговаривать только с вами. – Я сказал им то же самое, но они были непреклонны. Они согласны вести переговоры только с Жаклин. Хотя она может отказаться, конечно, – быстро добавил Беккер. – Нет, – сказала Жаклин. – Если господин Варгас протягивает моему отцу руку помощи, то я должна поговорить с ним или с кем-то еще из этого банка. Я позвоню им завтра и договорюсь о встрече. – Ну что ж, – сдался Артур, – если ты так уверена, моя дорогая, то действуй. После того как визитеры ушли, Жаклин сидела какое-то время, уставившись в одну точку. К ней заглянула Мэри, она принесла телеграмму. Жаклин уже догадывалась от кого. Развернув листок бумаги, она прочитала: «Жак, я жду тебя. Приезжай». Если у нее и были какие-то сомнения, то теперь они полностью отпали. – О Господи, – прошептала Жаклин, прижав к губам согнутые в кулак пальцы, – что же мне делать? 11 Двери лифта закрылись, и кабина плавно устремилась вверх, на последний этаж, где располагался пентхаус. Жаклин сделала глубокий вдох. Что бы или кто бы ни ждал ее там, важно явиться собранной и хладнокровной. Ей необходимо сохранять невозмутимость до окончания встречи, чтобы ее собеседник не понял, что творится в ее душе на самом деле. Жаклин тщательно выбирала, что ей надеть. Темно-синий костюм показался безупречным во всех отношениях. Под жакет, она надела шелковую блузку густого кремового цвета, на ноги элегантные темно-синие лодочки на среднем каблуке. Волосы Жаклин зачесала назад и скрепила у шеи красивой заколкой. Над макияжем ей пришлось потрудиться, чтобы скрыть предательские следы очередной бессонной ночи. Посмотрев на себя в зеркало перед выходом из дома, она решила, что выглядит спокойной и деловой. Жаклин надеялась, что ее вид задаст тон беседе. Уже поднимаясь в лифте, она в который раз повторяла про себя как заклинание: Господи, пусть это будет кто-то другой, сделай так, чтобы я ошибалась… Наверху ее встретил высокий блондин и, довольно сухо поздоровавшись, представился Джоном Картером, личным помощником господина Варгаса. Он провел Жаклин в конец коридора, устланного толстим мягким ковром, и, постучав в дверь, доложил: – Мисс Коллинз, сэр. Жаклин вошла в просторную комнату, залитую светом. Три стены имели огромные окна, из которых открывался прекрасный вид на Манхэттен. Но все внимание Жаклин было направлено на высокую темную фигуру, четко выделявшуюся на этом ярком фоне. На какой-то миг у нее остановилось дыхание, и она застыла на месте. У Жаклин было такое чувство, что внутри у нее все сжалось в тугой болезненный ком. Все ее самые худшие опасения подтвердились. Хозяин кабинета не шелохнулся, но в нем чувствовалось напряжение натянутой струны. От него шли невидимые потоки ярости, которые Жаклин ощущала всей кожей. Она с трудом подавила желание повернуться и убежать, дабы не испытывать этого негативного воздействия. – Ты все-таки приехала ко мне наконец, моя вероломная Жаклин, – тихо произнёс Рауль. От его тона у нее по спине пробежал мороз, но Жаклин решила, что крайне важно не показать свой страх. – Господин Варгас? – Какая очаровательная педантичность, – с ядовитой издевкой отозвался он. – Ты считаешь, что это уместно при данных обстоятельствах? В конце концов, как еще можно обращаться к бывшему жениху, которого ты с блеском предала? – Я приехала обсудить дела моего отца, а не выслушивать обвинения, – резко ответила Жаклин. Когда она ехала сюда, то все же надеялась найти совершенно незнакомого человека, и в каком-то смысле ее надежды оправдались, потому что это был не Рауль. Человек, который стоял у окна, никогда не носил затрапезных шорт и не танцевал самозабвенно на диком пляже. Он никогда не целовал ее и не смотрел на нее, пряча свое желание в ленивой солнечной улыбке. Он не мог держать ее, обнаженную, в своих объятиях даже несколько мгновений, от которых у нее захватывало дух. Этот мужчина худее и старше, подумала Жаклин, отметив мимоходом и дорогой элегантный костюм черного цвета в едва заметную полоску и серебристый галстук. Лохматая шевелюра исчезла, вместо нее появилась безукоризненная стрижка. В черных глазах, которыми Рауль сейчас смотрел на нее, уже не сверкали золотистые огоньки, они были холодными и непроницаемыми. Изменились даже его голос, даже интонации – сейчас Рауль говорил по-английски практически без акцента. Как я раньше не замечала его жестокости, спрятанной за внешним покоряющим обаянием? – удивлялась Жаклин. Рауль подошел к массивному письменному столу и сел в вертящееся рабочее кресло. Коротким кивком он указал Жаклин на стул, стоявший у противоположного края стола. Она неохотно повиновалась. Ноги у нее дрожали, сердце отсчитывало глухие неровные удары. Жаклин положила ладони на колени и спросила ровным голосом, хотя далось ей это нелегко: – Как ты нашел меня? – Ты жила в одном из моих отелей, поэтому там была основная информация о тебе. – Он пожал плечами. – После этого я приказал навести кое-какие справки, чтобы получить дополнительные данные. – Ты установил за мной слежку?! – возмутилась Жаклин. – Это было до того, как ты сделал мне предложение, или после? Рауль растянул губы в улыбке. – О, задолго до того. Я сделал это сразу после нашего знакомства на пляже. Мне надо было удостовериться, являешься ли ты в действительности такой, какой предстала передо мной на острове. – Я рада, что смогла удовлетворить твоим строгим требованиям. – Жаклин говорила с подчеркнутым пренебрежением, пытаясь прикрыть растущую нервозность. – Это было тогда. Сейчас все по-другому. Жаклин провела кончиком языка по пересохшим от волнения губам. Она огорчилась, когда поняла, что Рауль успел заметить это секундное свидетельство ее слабости. – Теперь понятно, как тебе удалось узнать о трудностях моего отца, – быстро сказала Жаклин, переключая его внимание на другую тему. – «Трудности», как ты выразилась, слишком мягкое слово для данной ситуации. Я назвал бы это иначе. Твоему отцу грозит полное банкротство. – Я знаю. Поэтому и пришла сюда. – Нет, – возразил Рауль. – Ты находишься здесь, потому что сбежала. Потому что оставила меня, не сказав ни единого слова. Ты пришла сюда для того, чтобы объяснить свое поведение. – У моего отца случился инфаркт, – холодно напомнила Жаклин. – Он находился в реанимации. Я… я должна была вернуться в Нью-Йорк. – Ничего не сказав человеку, за которого собралась выйти замуж? – резко спросил он. Жаклин так сильно сжала руки, лежавшие на коленях, что у нее заболели пальцы. – Я не думала, что случившееся между нами было чем-то серьезным. Многие женщины заводят романы на отдыхе. – Вот оно что. – Рауль откинулся на спинку кожаного кресла. – Значит, ты рассматривала наши отношения как легкий заурядный флирт, который должен был закончиться одновременно с твоим отпуском. Его голос выражал вежливое любопытство, но Жаклин не обманывалась на этот счет. – Что-то вроде этого, – неопределенно ответила она. – Если бы это было так, – медленно произнес Рауль, – то я бы поимел тебя на пляже в первый же день нашего знакомства, и остаток своего отпуска ты провела бы в моей постели. – И вернулась бы домой с бриллиантовым колье, полагаю, – вспыхнув, добавила Жаклин. – Возможно, – небрежно бросил Рауль. – Если бы ты удовлетворила меня как любовница. – Не понимаю, что тебя остановило. – А то, что я был дураком и с уважением отнесся к твоей невинности, моя милая. Я не заметил, что это был лишь чисто физический признак, а в действительности ты расчетливая и бессердечная. Жаклин наклонилась к нему через стол. – Ты считаешь, что я плохо обошлась с тобой?! – запальчиво выкрикнула она. – А сам ты как со мной обращался?! Ты намеренно внушал мне, что беден. Почему? – Неосознанное желание быть любимым за мои личные качества, а не за земные блага, которыми я владею, – растягивая слова, объяснил Рауль. – Ты даже представить не можешь, насколько мне было приятно встретить человека, который не имел ни малейшего представления, кем я являюсь на самом деле. – И как долго ты собирался водить меня за нос? Теперь Жаклин понимала, о чем ее хотела предупредить Паула. Добрая женщина собиралась сказать ей, что ее возлюбленный не только очень богат, но и могуществен. Такому лучше не переходить дорогу. – Я открылся бы тебе, если бы ты вернулась на остров. Дело в том, моя милая, что я подготовил большой прием в своем доме по случаю нашей помолвки. – Так та красивая вилла на скале принадлежит тебе? – в шоке пролепетала Жаклин. – Да. Мои родственники и друзья съезжались туда со всех концов света, чтобы познакомиться с тобой, моей будущей женой. – О! – выдохнула она, чувствуя, как противно заныло сердце. – Вначале я подумал, что ты не успела на моторку, – продолжал Рауль, не обращая внимания на ее реакцию. – Я позвонил в отель, и там мне сказали, что ты уже выехала оттуда. Тогда я стал ждать от тебя вестей. Ждал я очень долго. Сейчас уже не помню, когда я осознал, что ты не вернешься ко мне. – Мой отец нуждался во мне, – сказала Жаклин с отчаянием в голосе. – Я должна была срочно вернуться домой. – И тебе не пришло в голову обратиться ко мне, к человеку, которого, как ты утверждала, любишь? – Его рот искривился в презрительной усмешке. – Ты сильно прогадала, дорогая моя. Мы долетели бы на моем вертолете до Рио, а оттуда мой личный самолет доставил бы нас в Нью-Йорк. То есть дорога заняла бы в два раза меньше времени, чем ушло у тебя. – Но я ничего этого не знала! – Если бы ты вернулась на остров, у тебя одной проблемой стало бы меньше. Но ты предпочла сбежать. И это было хуже всего. У тебя случилось несчастье, тебе было плохо, но ты не захотела поделиться со мной своей бедой, не обратилась ко мне за помощью. Даже если бы я был беден, как ты считала, то я все равно имел право обнять тебя и утешить. Я отвез бы тебя к твоему отцу, – продолжал Рауль выплескивать все, что накипело у него на душе, – и находился бы все время рядом с тобой, оказывая тебе хотя бы моральную поддержку. Я делал бы то, что должен делать мужчина по отношению к своей женщине в трудную для нее минуту. – Он сделал паузу, взгляд его был неумолим. – Скажи, моя милая, ты вообще собиралась хотя бы когда-нибудь связаться со мной? Или ты просто вычеркнула меня из памяти как досадную оплошность, допущенную в расчетах? Жаклин потрясла головой, чувствуя, что может расплакаться в любую минуту. – Рауль… я не знаю… я волновалась… была растеряна… – Тогда разреши мне сказать, – сурово оборвал он ее. – Ты не любила меня и не доверяла мне. Эту горькую правду я узнал слишком поздно. В твоих глазах я был беден, поэтому со мной можно было не считаться, будто у бедных людей не бывает никаких чувств. Но ничего, однажды ты узнаешь, что значит оказаться в такой ситуации. Я преподам тебе хороший урок, – Рауль посмотрел на нее с легкой усмешкой. – Ты узнаешь, дорогая Жаклин, что меня не так просто забыть. – Ты, по-видимому, собираешься воспользоваться проблемами отца для этой цели. Меня это не удивляет. – Нет? – с удивлением спросил он. – Вначале я намеревался преподнести тебе оплаченные долги твоего отца в честь нашей помолвки. Но с тех пор все изменилось, и я решил поступить иначе. – Рауль, можешь думать обо мне все, что хочешь, но, прошу тебя, не наказывай моего отца, он и так сильно пострадал, и кроме того он болен, – взмолилась Жаклин. – И когда он выйдет из клиники, ему нужен будет дом, где он сможет жить, – посыпал солью ее раны Рауль. – Дом, который теперь принадлежит мне. Ты это пытаешься сказать? – Я оплачу ренту, – пробормотала она. – Да, оплатишь. Но не деньгами. Их у меня хватает. – А как? – спросила Жаклин еле слышно. – Ты не догадываешься? – удивился он. – Разве ты не понимаешь, что я все еще хочу тебя? В комнате вдруг наступила тишина. Жаклин онемело уставилась на Рауля. Она смотрела на его жесткое, бронзовое лицо и сжатые губы, которые, казалось, больше никогда не улыбнутся. Она ждала, что, может, на этом непреклонном лице дрогнет хотя бы один мускул, но тщетно. Жаклин судорожно сглотнула. – Ты имеешь в виду, что, несмотря ни на что, собираешься жениться на мне? Рауль грубо рассмеялся. – Нет, моя прелесть, я имел в виду не брак. В эту ловушку я больше не попадусь. На этот раз я предлагаю тебе менее формальные отношения. Только не притворяйся, пожалуйста, что не понимаешь, о чем я говорю. – Я понимаю. – Голос ее звучал отрешенно. – Ты хочешь сказать, что, если я буду спать с тобой, ты не потребуешь от отца вернуть все долги. – Верно, именно это я имел в виду. Каков будет твой ответ? ^ – Рауль, ты не можешь пойти на это. Если бы ты любил меня, ты бы… – Я сказал, что хочу тебя. – Его глаза насмешливо блеснули. – О любви я не говорил. Все существо Жаклин внезапно пронзила острая боль. Жаклин никогда не думала, что можно так сильно страдать. Или испытывать такой страх. – Значит, ты решил отомстить мне таким образом? Хочешь изнасиловать меня? – Ничего подобного, – спокойно возразил Рауль. – Ты будешь заниматься со мной любовью добровольно, и мы оба знаем это. – Ни за что. – Тогда рассматривай это как деловую операцию. Думаю, такие вещи ты, будучи профессионалом, понимаешь гораздо лучше, чем саму себя. – Деловую операцию? – дрогнувшим голосом повторила Жаклин. – Я не понимаю. – Все предельно просто. – Рауль цинично улыбнулся. – У меня есть то, что нужно тебе. А хочу то, что имеешь ты. Так заключаются все сделки. – У тебя действительно все просто получается. – Но это так и есть. – Его голос был лишен эмоций. – Ты приедешь ко мне и останешься у меня на определенное время. Когда наш союз распадется, я вручу тебе погашенные закладные на дом и оплаченные счета твоего отца. Вместо бриллиантового ожерелья, – добавил он с сарказмом. – А если я откажусь от этого… унизительного предложения? Рауль снова откинулся в кресле и внимательно посмотрел на Жаклин. – Мы уже установили, что главным для тебя сейчас является благополучие отца. Поэтому я думаю, что нам вообще не стоит рассматривать этот вариант. Как ты считаешь? – Да, – прошептала Жаклин. – У меня, кажется, нет… другого выхода. – Ты правильно решила, – одобрил Рауль. Его губы тронула слабая улыбка. Он встал из-за стола, подошел к Жаклин и, взяв ее за руку, поднял со стула. Затем он подвел ее к двери, которая находилась в дальнем углу кабинета, и распахнул ее перед ней. Там стояла роскошная широкая кровать. – Прямо сейчас? – в шоке пролепетала Жаклин, резко повернувшись к нему. – Ты, наверное, шутишь? – Напротив. Я еще никогда не был так серьезен. – Но сейчас только середина дня, – запаниковав, напомнила Жаклин. Рауль рассмеялся. – Как ты, оказывается, любишь условности, моя дорогая, – насмешливо сказал он. – На Лаггосе не было ни одной минуты, чтобы мы не хотели друг друга, время суток не имело для нас никакого значения. – Там было другое, – ответила Жаклин и прикусила губу. – А ты ожидала, что я буду соблазнять тебя за ужином с цветами и при свете луны? – с холодным цинизмом осведомился Рауль. – Для такого антуража уже слишком поздно. Когда-то я, может быть, и сделал бы для тебя сказку, но теперь… – Он пожал плечами. – Считай, что ты ставишь свою подпись на контракте. – Рауль, – почти просительным тоном сказала Жаклин, – пожалуйста, не делай этого со мной… с нами. – С нами? – небрежно повторил он. – «Нас» уже нет. Я купил тебя, Жаклин, запомни это. И на этот раз ты не сможешь убежать от меня. – Рауль взглянул на часы. – Мне надо сделать пару звонков, после чего я присоединюсь к тебе. – Ты получаешь удовольствие от всего этого, не так ли? – зло спросила она. – Хотелось бы. А разделишь ты со мной это удовольствие или нет, твое личное дело. Но, думаю, разделишь. Он с силой притянул ее к себе. Перед ошеломленными глазами Жаклин промелькнуло лицо Рауля, затем он наклонился и поцеловал ее в грудь. Жар его губ проник через тонкий шелк ее блузки и кружево лифчика, и у Жаклин возникло ощущение, что она стоит перед ним уже нагая. Рауль нашел губами сосок и, прихватив его зубами, слегка потянул на себя. Жаклин почувствовала острую сладостную боль, которая вызвала у нее мощный прилив желания. Такая бурная реакция тела на неожиданное прикосновение Рауля потрясла девушку. Она почувствовала себя униженной и в бессильной ярости сжала в кулаки пальцы безвольно висевших рук. Когда Рауль поднял голову, на его губах играла едва заметная улыбка. Он взял зажатую в кулак кисть Жаклин и поднес к своим губам с оскорбительной грацией. Другой рукой он провел по ее талии, скользнул вниз по бедру и игриво похлопал по нему. – Как видишь, дорогая Жаклин, между нами ничего не изменилось, – мягко сказал Рауль. – Другими стали лишь условия, при которых мы будем встречаться. Хочешь, чтобы я доказал тебе, что ты по-прежнему очень хочешь меня? К ее щекам прилила кровь. Жаклин покачала головой. Она потупилась, не решаясь встретиться с пронизывающим взглядом Рауля. Она боялась, что он прочтет в ее глазах подтверждение своим словам. Давая согласие на эту странную сделку, она, разумеется, не думала о том, насколько сильным является половой инстинкт. Но ничего, с этим можно справиться, сказала себе Жаклин, его можно спрятать поглубже. Во всяком случае, ради своего же блага ей придется постараться сделать это. Жаклин почувствовала, как Рауль мягко, но настойчиво толкает ее в спальню. Она пыталась протестовать, но он прижал указательный палец к ее раскрытым губам. – Я постараюсь не задерживаться, – пообещал он и вышел из комнаты. Жаклин обхватила себя руками и огляделась. Спальня была большой, и широкая низкая кровать занимала в ней центральное место. Ложе было накрыто темно-зеленым покрывалом, из этого же материала были сделаны занавеси на окнах. Мужская комната, подумала Жаклин, удобная и безликая. Подходящее место для сделок, но не для любви. Не для настоящей любви. Жаклин подошла к окнам, потянула за шнур и опустила шторы. Ей нужен был полумрак, а еще лучше – темнота, за которой можно спрятаться. Она хотела бы также вычеркнуть из памяти проведенные на Лаггосе золотые дни. При воспоминании об этом ее тело сразу ожило, и по нему прокатилась жаркая тревожная волна. Жаклин взяла себя в руки и быстро укротила взбунтовавшиеся чувства. Она не могла позволить себе роскошь быть слабой в этой спальне. Что бы Рауль ни делал со мной, какие бы чувства у меня ни вызывал, я должна оставаться равнодушной и не реагировать. Скоро я проснусь в своей нью-йоркской квартирке, и все это покажется мне ночным кошмаром, подумала Жаклин. Она взглянула на кровать, и сердце ее сжалось от боли, когда она подумала, что все могло быть совсем иначе. Но она уже сделала свой выбор, и не один, и теперь должна отвечать за последствия. Начиная с этой минуты… Жаклин разделась в примыкавшей к спальне гардеробной и прошла по мягкому ковру к кровати. Перкалевые хрустящие простыни приятно холодили ее пылавшее тело. Жаклин лежала напряженная как струна, ожидая, когда придет Рауль. Он вошел в спальню, когда ее нервы были уже на пределе. – Боишься, моя дорогая? Рауль, как грозная тень, постоял в изножье кровати и прошел к окнам, чтобы поднять шторы. В комнату снова ворвался яркий солнечный свет. Вернувшись к кровати, Рауль смотрел с минуту на Жаклин, потом наклонился, выдернул концы простыни из ее побелевших пальцев и отбросил белое полотно к ее ногам. – Мужчина любит не только трогать, но и смотреть. Жаклин стиснула зубы и мужественно перенесла его инквизиторский осмотр. Она намеренно не прикрывала наготу руками, не отвернулась, когда Рауль как ни в чем не бывало начал раздеваться. И только когда он лег и обнял ее, Жаклин закрыла глаза. Но тело ее, прижатое к обнаженному мужскому телу, оставалось деревянным. Внезапно она почувствовала, как запах кожи Рауля, еще недавно такой знакомый и близкий, смешанный сейчас с ароматом дорогого одеколона, начинает заполнять все ее поры. Жаклин вспомнила, как однажды они лежали на пляже и она поцеловала Рауля в плечо. Она ощущала на своем языке вкус жаркого солнца и морской соли, которыми были пропитаны его твердые мускулы. Нет, мысленно оборвала себя Жаклин, я не должна поддаваться соблазну этих воспоминаний. Я должна лежать тихо и неподвижно как бревно. И сгорать только от одного чувства – от ненависти. Мое единственное спасение – в пассивном сопротивлении. Сказать легко, но как осуществить это на деле, когда руки Рауля уже начали ласкать ее тело, подчиняя его своими нежнейшими прикосновениями. Почти невесомые дразнящие движения теплых и гибких пальцев Рауля вызывали у Жаклин острые сексуальные ощущения. Когда они коснулись ее сосков, Жаклин с трудом удержалась от стона, который был готов сорваться с ее губ. Внутри у нее все сжалось от горячего стыдливого возбуждения. А Рауль уже нежно целовал ее груди, не спеша проводил языком по их твердым соскам. Острые, мучительно сладкие ощущения пронзали Жаклин, заставляя ее дрожать и выгибаться навстречу Раулю. Она не видела его лица, но чувствовала, что он улыбается. Рауль раздвинул рукой ее бедра, и это интимное прикосновение током пробежало по телу Жаклин. В нижней части живота появилась горячая пульсация, и Жаклин, не удержавшись. Застонала под ласками его пальцев, которые только дразнили, не принося конечного удовлетворения разбуженному желанию. Каждый нерв, каждый атом ее сознания был сейчас сконцентрирован на небольшом треугольнике пульсирующей плоти. Жаклин чувствовала, что балансирует на краю головокружительной пропасти, куда ее привели умелые и нежные руки и губы Рауля. Дыхание ее участилось, сердце бешено колотилось. Из горла Жаклин вырвался тонкий жалобный писк. Это была мольба поскорее избавить ее от сладостных мучений. – Еще рано, – прошептал Рауль, проводя языком по мочке ее уха. – Рано, но уже скоро… Его пальцы задвигались быстрее, ласки стали более интенсивными. Жаклин уже ничего не видела и не слышала. Ее сознание, все ее существо полностью находились во власти сумасшедшего удовольствия, которое дарил ей Рауль. И, когда наконец Рауль дал ей освобождение, которого она так жаждала, Жаклин издала нечеловеческий крик восторга. На нее одна за другой накатывали волны странных неизведанных чувств. Содрогаясь в конвульсиях, утратив ощущение собственного тела, она вознеслась на вершину блаженства и там, попав в центр солнечного диска, растворилась в его ослепительном жаре. Когда Жаклин уже успокоилась после своего первого в жизни оргазма и наслаждалась ощущением сладостной усталости, слегка подрагивая от истомы, Рауль лег на нее и одним сильным движением сразу вошел в нее. Она замерла на мгновение – в памяти возникло ощущение боли. Жаклин была потрясена, когда ее не последовало. Сейчас это было восхитительное проникновение, лишенное болезненных ощущений. Более того, Жаклин даже подумала, что жила на свете лишь ради одного этого мгновения. Она подняла на Рауля томные глаза. Мышцы ее внутренней плоти сжались, плотно обхватив твердый мужской орган. Жаклин ощущала его как инородное тело и в то же время как нечто очень знакомое и дорогое. Рауль начал медленно и мощно двигаться, и Жаклин инстинктивно обняла его за плечи и обхватила ногами его бедра, чтобы слиться с ним в едином ритме. Когда темп его движений достиг предельной частоты, Рауль издал протяжный стон, а Жаклин поцеловала его в шею, слизнув соль со вспотевшей кожи. Губы ее ощутили неистовое биение пульса на сонной артерии Рауля. Она провела ладонями по его крепкому мускулистому телу и вдруг почувствовала, как в ней снова пробуждается желание. Потрясенная нахлынувшими на нее чувствами, испытывая пьянящий восторг, Жаклин снова оплела Рауля руками и ногами и крепко прижала к себе его напряженное тело. Их подхватил дикий вихрь восторга, поднял на недосягаемую высоту, и там они одновременно разлетелись на тысячи сверкающих осколков. Тело Жаклин начало конвульсивно содрогаться под действием освобождающейся энергии, и в то же время она чувствовала мощные неконтролируемые спазмы, которые сопровождали оргазм Рауля. Когда все закончилось, он уткнулся лицом в грудь Жаклин и замер. Жаклин хотела обнять его, прижаться губами к его взмокшим волосам и прошептать, что она любит его, что хочет, чтобы он был не только первым мужчиной в ее жизни, но и единственным. Если бы она по-прежнему была его невестой, то имела бы право произнести эти слова. Но как любовница – Жаклин до боли прикусила губу, – она вообще не имела никаких прав. Ее положение кардинально изменилось, и она не должна забывать об этом. Ее присутствие в жизни Рауля в лучшем случае явление временное. Рауль шевельнулся, протянул руку к часам, лежавшим на тумбочке, и, взглянув на циферблат, поморщился. Надел золотой браслет на запястье, повернулся и посмотрел на Жаклин. Глаза его ничего не выражали. – Благодарю, – спокойно и даже с некоторым приятным удивлением сказал Рауль. – Не ожидал от тебя столь активного участия. Ты оказалась способной ученицей. – И это все, что ты можешь… сказать мне? – промолвила Жаклин дрожащим голосом. У нее было ощущение, что ее ударили по лицу. – Нет, но на остальное, увы, нет времени. У меня совещание через двадцать минут. Но ты можешь остаться, – быстро добавил он, видя, что Жаклин собирается встать. – Поспи, если хочешь, тебя никто не побеспокоит здесь. – Спасибо, – сдержанно поблагодарила Жаклин, – но я еще не была у отца сегодня. Мне надо съездить в клинику. Рауль кивнул. – Джон свяжется с тобой и передаст мои указания. – Указания? – Скоро я возвращаюсь в Бразилию и хочу, чтобы ты поехала со мной. – Но у меня работа, больной отец! – запротестовала Жаклин. – Я не могу все бросить и уехать с тобой. – Можешь, уверяю тебя, – Рауль криво улыбнулся. – Твой босс оказался на редкость понятливым. С сегодняшнего дня твои услуги переданы мне во временное пользование. Я не объяснил ему, в чем будет заключаться твоя работа, – небрежно добавил он. – Так что можешь сказать ему то, что считаешь нужным. Жаклин судорожно глотнула. – Бог мой, – вымолвила она побледневшими губами, – ты сметешь все, что встанет на твоем пути. А если бы я отказалась от твоего предложения? – Я был уверен, что ты согласишься. – Рот его дернулся в улыбке. – Я разбудил в тебе женщину, керида, сексуальное любопытство, а это требует удовлетворения. Не говоря уже о других соображениях, которые не позволили бы тебе отказаться. Рауль коснулся ее обнаженного плеча и быстро провел рукой вниз. Это было едва ощутимое касание, но кожа Жаклин сразу ожила под его чувственными пальцами. – Вот видишь, керида, ты уже готова к следующему уроку. Как печально, что я не могу уделить тебе больше времени. Жаклин схватила простыню и прикрылась ею. Она понимала, что это ничего не меняет, но так чувствовала себя хотя бы немного увереннее. Она заставила себя выдержать пристальный взгляд Рауля. – Ты сказал, что я временно поступила в твое распоряжение. Как долго это будет продолжаться, хотела бы я знать? – Я сказал твоему боссу, пока на три месяца. – Понятно. Блаженная эйфория, которая сопровождала их близость, бесследно исчезла. Сейчас сердце Жаклин разрывалось от боли и стыда. – Советую тебе срочно сходить к врачу, – бросил через плечо Рауль, направляясь в ванную. – Мы должны следить за тем, чтобы ты не забеременела. Жаклин оцепенела. Этими несколькими словами он низвел ее до уровня пустого места. Но такова реальная ситуация, «изменились условия», как выразился Рауль, и она вынуждена была мириться с этим. Она уже не была его солнечной богиней. В лучшем случае ее можно назвать временным сексуальным партнером. А умение и нежность, с которыми Рауль разжигал в ней страсть, были всего лишь средством для достижения определенной цели. Он доставлял ей удовольствие исключительно ради удовлетворения собственного сексуального голода. И если у Жаклин теплилась крошечная надежда, что взаимная радость и восторг, которые они вкусили в минуты интимной близости, изменят отношение к ней Рауля, теперь она рухнула. Тоскливое разочарование раздирало сердце Жаклин своими острыми когтями, слезы застилали глаза, но она не собиралась плакать в присутствии Рауля. – Да, разумеется, – проронила она. Рауль закрыл за собой дверь в ванную, и вскоре Жаклин услышала шум льющейся воды. Она перевела дыхание. Ей придется как-то смириться с теми отношениями, которые Рауль навязал ей. Жаклин утешало лишь то, что это не на всю жизнь и в конце концов когда-нибудь закончится. – О Господи, – прошептала она, сдерживая рыдания, – как я все это вынесу? Она уткнулась лицом в подушку и словно окаменела. 12 Жаклин притворилась спящей, когда Рауль вернулся из ванной. Она лежала неподвижно, плотно закрыв глаза, и с замиранием сердца прислушивалась к его осторожным передвижениям по спальне, к шороху одежды, когда он начал одеваться. Вскоре Рауль подошел к кровати. Жаклин заставила себя расслабиться, ее дыхание стало мягким и ровным, как у спящего человека. Ей показалось, что она услышала его вздох. Когда за Раулем закрылась дверь, Жаклин подождала немного и только после этого решилась сесть. Оглядев спальню, она убедилась, что действительно осталась одна. Я должна выбраться отсюда, я не хочу, чтобы меня кто-нибудь увидел здесь… Но Жаклин понимала смехотворность своих переживаний. Все сотрудники Рауля, конечно, знали, кто она и зачем здесь находится. Она просто не хотела столкнуться с кем-то из них лицом к лицу. Жаклин также боялась, что если заснет, то не успеет уйти до прихода своего любовника. Она быстро приняла душ, но если надеялась смыть с себя запах и вкус Рауля, то это была напрасная трата времени. Он присутствовал во всех ее порах, был неотъемлемой частью ее существа, и с этим Жаклин ничего не могла поделать. Ее сотрясала мелкая дрожь, когда она сушила волосы полотенцем. Что случилось с моей твердой решимостью сопротивляться ему, оставаться безразличной к его ласкам? – с горечью думала Жаклин. Один поцелуй, одно прикосновение к груди, и я тут же забыла обо всех своих благих намерениях. Обиднее всего то, что я пошла у него на поводу, не оказав никакого сопротивления. Как бы мне ни хотелось ненавидеть его за то, что он разбудил во мне чувственность, но в первую очередь следует презирать за это себя. Ванная была практически вся в зеркалах. Оттуда на нее со всех сторон смотрела молодая женщина, познавшая какие-то новые жизненные секреты. Сдержанная Жаклин, которая гордилась своей волей и выдержкой, навсегда исчезла, ее поглотила пучина безумной страсти. У нее слегка покраснели и припухли губы и немного болел низ живота. Я еще легко отделалась, подумала Жаклин, но знала, что обманывает себя. Одевшись, она взглянула в зеркало и поморщилась. Тщательно выбранная одежда – деловой костюм и строгая юбка – должна была служить ей защитой, но ни отчего не уберегла ее. Жаклин вернулась в свою квартиру, переоделась в простое платье без рукавов, а темно-синий костюм затолкала в мешок, чтобы позже отдать в благотворительную организацию. Она больше не хотела видеть эту одежду, ни тем более носить ее. Надев уличные босоножки, Жаклин взяла светлый льняной жакет и спустилась к машине. Поездка в клинику была сплошным кошмаром. Жаклин надо было сосредоточиться на дороге – движение было очень интенсивным, – а голова ее раскалывалась от противоречивых эмоций. Но в конце концов она благополучно добралась до клиники. Пока Жаклин ждала лифт, к ней подошла уже знакомая медсестра. – Ваш отец чувствует себя гораздо лучше, мисс Коллинз, – сообщила она. – За последние сутки в состоянии его здоровья произошел такой положительный сдвиг, что мы уже перевели его из реанимации. – Вы не представляете, как вы меня обрадовали! – Жаклин благодарно улыбнулась сестре. – В последний раз, когда я была у него, он выглядел не очень хорошо. – О, мы по-прежнему наблюдаем за ним, но врачи довольны тем, как он поправляется. – Лицо медсестры расплылось в улыбке. – Вы знаете, все те подарки, которые он получает от миссис Коллинз – цветы и фрукты, – действуют на него очень благотворно. Он теперь постоянно пребывает в хорошем настроении. – Нэнси прислала ему цветы и фрукты? – недоверчиво спросила Жаклин. – Ну, карточки там не было, но ваш отец сказал, что это от нее. Он выглядел таким счастливым… Миссис Коллинз не приехала сегодня с вами? Очень жаль. Когда Жаклин открыла дверь в палату отца, у нее возникло такое чувство, что она попала в цветочный магазин. Она остановилась на пороге, любуясь яркими букетами. Реджинальд Коллинз повернул к двери сияющее лицо, но, увидев, что пришла дочь, сразу сник. – Жаклин, дорогая, – произнес он, даже не скрывая своего разочарования. – Как приятно тебя видеть. – Ты прекрасно выглядишь, папа. – Она подошла к нему и поцеловала в щеку. – Боже, сколько у тебя цветов. Я бы тоже захватила букет, но я думала, что ты еще в реанимации, а туда приносить цветы не разрешается. А здесь меня кто-то уже опередил. Жаклин понимала, что говорит слишком много, но за этой болтовней она пыталась скрыть обиду, которую нанес ей отец своим равнодушным приемом. Он ждал не меня, а Нэнси, с горечью подумала она. Он надеялся, что она вернулась к нему. – Лилии и гвоздики, которые ты видишь там, в углу, и корзина с фруктами пришли без карточки, – с энтузиазмом сообщил Реджинальд. – Но я знаю, от кого они. – Он нежно улыбнулся. – Я просто уверен в этом. Очень жаль, что она не догадалась поставить на коробке свое имя. Наверное, чувствовала себя неловко… учитывая некоторые обстоятельства. Неловко? Жаклин готова была рассмеяться отцу в лицо. Да для Нэнси эта моральная категория просто не существовала! Жаклин изобразила улыбку и села на стул поближе к изголовью кровати. – Да, возможно… Отец нахмурился и стал нервно перебирать пальцами угол простыни. – Она не звонила, не передавала что-нибудь для меня? – Нет, папа. Неужели ты думаешь, я не сказала бы тебе? – Не знаю, – с легким раздражением ответил Реджинальд. – Вы всегда недолюбливали друг друга. – Папа, сейчас это не имеет значения. – Жаклин положила ладонь на его руку. – Главное, чтобы ты поправился. – Врачи говорят, что, если дело пойдет так и дальше, они скоро смогут выписать меня. Но мой консультант считает, что мне будет нужна постоянная сиделка, Мэри одна с этим не справится. – Он слегка помрачнел. – Не знаю, хватит ли моей страховки, чтобы оплатить индивидуальный уход, но он сказал, что этот вопрос уже улажен. Меня сейчас интересует только одно: у меня есть дом, в который я могу вернуться из клиники? – Есть, папа, – немедленно успокоила его Жаклин. – Мне удалось договориться с твоими кредиторами. Ты будешь жить в своем доме. – Очень хорошо. Я не хотел бы, чтобы Нэнси приехала и обнаружила, что дом на замке или еще хуже – что там живут чужие люди. Она даже не будет знать, где искать меня. Вся эта история с Полом Брауном ненадолго. Она просто увлеклась более молодым мужчиной, и только. Жаклин раскрыла рот от изумления. Она почувствовала, как в висках застучала кровь, ей стало даже нехорошо. Неужели это единственное, что его беспокоит, – чтобы у его драгоценной жены была крыша над головой, если она соизволит вернуться? Он что, действительно не понимает, что Нэнси сообщница Брауна? Если она когда-нибудь осмелится высунуть свой нос на поверхность, полиция тут же вызовет ее на допрос. Жаклин ожидала, что отец начнет подробно расспрашивать ее о том, как ей удалось договориться с кредиторами, но эта проблема, судя по всему, Реджинальда совсем не интересовала. Он принял как должное, что дочь сумела уладить его финансовые проблемы. Так же спокойно он отнесся к их размолвке, которая была инспирирована Нэнси. Жаклин было горько и обидно думать об этом. Ее отцу даже в голову не приходило, какой ужасной ценой она расплачивалась за его пребывание в этой первоклассной палате и за то, чтобы он мог вернуться в свой дом. Я разрушила свою жизнь, чтобы спасти его от банкротства, с обидой подумала Жаклин, а он даже не поинтересуется, как я добилась этого. У него только одна забота в жизни – Нэнси и ее благополучие. Она устало поднялась со стула. – Я, пожалуй, пойду. Старшая медсестра просила не утомлять тебя. – Наверное, так будет лучше, – согласился Коллинз и откинулся на подушки. Жаклин глубоко вздохнула. – Но я должна сказать тебе кое-что перед уходом. Мне придется уехать за границу на какое-то время, возможно, на несколько месяцев. Это… работа… по специальному контракту. – Прекрасная новость. – Отец тепло улыбнулся, почти как в прежние времена. – Надеюсь, что платить тебе там будут прилично, а может, ты даже получишь повышение. Ты заслуживаешь этого. – Я уже не знаю, чего заслуживаю, – тихо промолвила Жаклин. – И я не совсем уверена, что мне стоит уезжать из Нью-Йорка и оставлять тебя одного. – Не говори глупостей, моя дорогая. Конечно, ты должна ехать. Каждый из нас должен жить своей жизнью и не мешать друг другу. Я совсем не хочу, чтобы ты крутилась вокруг меня. Хватит уже того, что рядом со мной будут Мэри и сиделка. – Может, ты и прав. До завтра, папа. Жаклин вышла из палаты и в коридоре прислонилась к стене – так дрожали колени, что она боялась упасть. Она закрыла глаза, и по ее щеке скатилась горячая слеза. – О, папа… – сдерживая слезы, прошептала Жаклин. – Мисс Коллинз, что случилось? – услышала она обеспокоенный голос сестры. Жаклин быстро выпрямилась и даже сумела улыбнуться. – Ничего, все в порядке. Это реакция на нервное напряжение последних дней. – Еще бы, – согласилась с ней сестра. – Да, кстати… – Она порылась в кармане халата. – Помните, мы говорили о том, что цветы и фрукты для вашего отца прибыли без фамилии отправителя? Так вот, в приемном покое только что нашли визитную карточку, она, очевидно, выпала из коробки, в которой принесли эту передачу. – Сестра просияла. – Одна тайна уже раскрыта. – Она наклонилась к Жаклин и понизила голос: – Хотя ваш отец, думаю, надеется, что это от миссис Коллинз. – Можно взглянуть? – Жаклин протянула руку. На прямоугольной визитке стояла размашистая подпись: «Рауль Варгас». Она даже не удивилась. Зажав в руке визитку, Жаклин почувствовала, как ее острые углы впились в ладонь. Ей нужна была эта отметина, чтобы уравновесить внутреннюю боль, которая терзала ее сердце. – Спасибо, – тихо проговорила она, – я передам папе. Я бы хотела переговорить с консультантом, можно это организовать сейчас? * * * Домой Жаклин поехала не сразу. В нескольких милях от клиники находился небольшой парк с прудом, в котором плавали лебеди. Жаклин нашла свободную скамейку и стала смотреть на воду. Взгляд у нее был отрешенным, на душе неспокойно. Она сбежала от Рауля, который предложил ей свою любовь, потому что отец нуждался в ней и она хотела еще раз попытаться стать для него единственной, любимой дочерью. Вернуться к прежним отношениям, быть нужной ему. Но, как оказалось, это уже невозможно. Они уже другие люди, и каждый из них живет своей жизнью. Почему же я до сих пор цепляюсь за свое детство? Жаклин взглянула на свои стиснутые руки и вспомнила о других руках, загорелая кожа которых контрастировала с ее молочно-бледной, и содрогнулась. Неужели я действительно боялась стать женщиной? – подумала Жаклин. И это было основной причиной, почему я сбежала от Рауля? При сложившейся ситуации ее нежелание признать собственную сексуальность выглядело смешным. Рауль показал ей это весьма наглядно. И теперь Жаклин оказалась зажатой меж двух огней – желанием Рауля отомстить ей, с одной стороны, и безразличием родного отца, с другой. Я сама все разрушила, тоскливо подумала она. Впервые в жизни судьба дала мне шанс быть по-настоящему счастливой, и я пожертвовала этим счастьем. Но Жаклин не могла себе позволить расслабиться и сожалеть о случившемся. Ей нужно было набраться сил, чтобы пережить предстоящие недели или даже месяцы, находясь на обочине жизни Рауля. Ей понадобятся силы еще и для того, чтобы, когда все это закончится, она могла уйти с гордо поднятой головой. А пока она должна заняться другими проблемами. Отец был слишком занят мыслями о своей ненаглядной жене, чтобы расспрашивать Жаклин о «работе» за рубежом, но вот тетя и дядя могли проявить живейший интерес к делам своей племянницы. Они наверняка захотят услышать об этой так называемой работе во всех подробностях, и Жаклин понятия не имела, что скажет им. А Мэри будет просто шокирована тем, что Жаклин оставляет отца в такое трудное для него время. Как она сможет объяснить, каким образом улажен вопрос с долгами и с домом отца, не упомянув об условиях «контракта» с Раулем? Беседа с консультантом была для Жаклин не очень приятной. Медицинская страховка отца за прошедшие годы была почти полностью использована. Роскошная одноместная палата, в которой он сейчас лежал, и услуги сиделки оплачивались Раулем. – Мисс Коллинз, я думал, вы знаете об этом и не возражаете, – сказал врач, хмурясь. – Он назвался близким другом вашей семьи. – Да-да, конечно, – пролепетала она пересохшими губами. Теперь вся ее жизнь, похоже, находилась под полным контролем Рауля. И хотя в данном случае его вмешательство являлось чистой благотворительностью, легче от этого Жаклин не было. Она беззвучно разрыдалась и плакала до тех пор, пока не осталось слез. С пруда вдруг подул холодный ветер. Вскоре зазвонил колокол, возвещая, что территория парка закрывается. Жаклин отвлеклась от своих грустных мыслей и поднялась со скамьи. Она медленно шла к машине, думая о том, что Мэри, наверное, уже приготовила ужин и беспокоится, что ее долго нет. Жаклин вошла в дом. В холле горел свет, но Мэри не было видно. Ужин в столовой не был накрыт, из кухни не доносились аппетитные запахи вкусной стряпни домоправительницы. Кругом стояла тишина. – Мэри, я уже дома! – крикнула Жаклин, но ответа не последовало. В душу Жаклин закралось какое-то недоброе предчувствие. Она подошла к двери гостиной, нажала на ручку и вошла. Рауль стоял у камина. Его правая рука лежала на каминной полке, он смотрел отсутствующим взглядом на пустую решетку. Жаклин застыла в дверях, обхватив ладонью горло. Рауль поднял на нее глаза. – Пришла наконец, керида. А я вот жду тебя здесь. – Вижу. Где Мэри, что с ней? Рауль вскинул брови. – Я убил ее, естественно, и закопал на лужайке под деревом, – с сарказмом ответил он. – Во всяком случае, ты наверняка подумала именно это. – Ничего подобного, – резко сказала Жаклин, с неудовольствием ощутив, как забилось сердце при виде Рауля. – Я просто беспокоилась о ней, – добавила она, как бы защищаясь. – Так много волнений по поводу стольких людей, – насмешливо проронил Рауль, сверкнув холодной улыбкой. – Какое у тебя, оказывается, заботливое сердце, моя белокурая богиня. Не беспокойся, я отпустил миссис Олдман на сегодняшний вечер. Она, кажется, собиралась пойти в кино. – Ты дал ей свободный вечер? – Жаклин была потрясена этим обстоятельством. – И она согласилась? – Вначале она заупрямилась, – Рауль усмехнулся, – но я умею быть настойчивым. – К черту твою настойчивость! – возмутилась Жаклин. – Ты не имел права делать такие вещи. – Я имею все права, керида, – твердо возразил он. – И я собираюсь ими воспользоваться. – Рауль протянул руку. – Иди сюда и поздоровайся со мной как следует. Жаклин приблизилась к нему с воинственным видом. Рауль поцеловал ее, но она стояла не шелохнувшись, никак не реагируя на прикосновение его теплых чувственных губ. Помедлив секунду, Рауль отстранился. – Злишься? В чем дело? Может, я причинил тебе боль сегодня утром? Лицо Жаклин залила густая краска. Она опустила глаза. – Не знаю. – Посмотри на меня, керида. Посмотри мне в глаза и повтори это. Жаклин нехотя подняла голову. На губах Рауля играла насмешливая улыбка, но во взгляде была какая-то странная настороженность, которая нервировала ее. – Нет, мне не было больно, – сказала она. – Ты сам прекрасно это знаешь. – Боюсь, что там, где дело касается тебя, моя красавица, я знаю очень мало, – сухо заметил Рауль. – Но я рад, что твой первый сексуальный опыт оказался не слишком суровым испытанием для тебя. Жаклин вызывающе вскинула голову. – Это твои слова, а не мои. А теперь ты, может, скажешь, что здесь делаешь? – Я решил, что мне пора нанести визит. Чтобы убедиться, что с моей собственностью всё в порядке. – Он сделал паузу. – Но я вижу, что это не так. – Рауль приподнял подбородок Жаклин и внимательно посмотрел ей в лицо. – Ты плакала, керида. Почему? – И ты еще спрашиваешь?! – Она сбросила его руку и отошла. – Или ты думал, что я буду прыгать от радости, что сегодня со мной переспал сам Рауль Варгас? Вокруг его рта появились жесткие складки. – А ты плакала бы, если бы рыбак Рауль овладел тобой в тот день на пляже? – Его не существовало, так что откуда мне знать? – Ты могла бы… притвориться. Жаклин покачала головой. – Притворства уже и так было достаточно. Сейчас мы общаемся на деловой основе. – Ах да! – Рауль снял пиджак, бросил его на диван, сел и расслабил узел на галстуке. – Тогда ты, может, снимешь платье – строго в соответствии с нашей деловой договоренностью? – с улыбкой сказал он. Жаклин обдало жаром. – Платье?.. – Для начала, – спокойно уточнил Рауль. Он снял галстук и начал не спеша расстегивать пуговицы на сорочке. – Ты действительно хочешь, чтобы я разделась? – А что здесь такого? – с невинным видом осведомился Рауль. – Во всяком случае, тебя это вряд ли должно шокировать. Помнится, дорогая моя Жаклин, в первый раз, когда я увидел твои восхитительные груди, это была твоя инициатива. – Я… ненавижу тебя, – срывающимся голосом вымолвила она. Рауль засмеялся. – Тем интереснее будет процесс раздевания, прелесть моя. – Но сюда могут войти… – А для чего, ты думаешь, я отпустил на весь вечер домоправительницу? Чтобы нам никто не мешал. Раздевайся или, может, тебе требуется моя помощь? – Нет, – еле слышно прошелестела Жаклин. – Я сама. Она расстегнула длинную молнию, повела плечами, и платье упало к ее ногам. – Скажи, если бы мы были женаты, ты так же унижал бы меня? – Ты думаешь, что во время нашего медового месяца мы смогли бы долго оставаться в одежде? – вопросом на вопрос ответил Рауль. – У тебя на все есть ответ, – проворчала Жаклин. – А ты, керида, говоришь слишком много. – Чуть запрокинув голову и слегка прищурившись, он скомандовал: – Теперь сними все остальное, только медленно. * * * Они лежали на толстом ковре рядом с камином. Рауль скользил пальцами по обнаженному телу Жаклин, как бы заново открывая для себя все его прелести. На этот раз Жаклин решила не сдаваться. Она не будет бессловесным существом, которое готово реагировать на каждую его сексуальную прихоть. У нее тоже есть сила воли, и она использует ее, чтобы противостоять искушению. Но как это было трудно! Рауль целовал ее медленно, едва ли не лениво, и глубоко проникал горячим языком через преграду стиснутых зубов. Его пальцы ласкали груди Жаклин, заставляя нежные розовые соски распрямляться, словно это были маленькие цветочные бутоны. Он проводил ладонями по нежной округлости ее бедер, скользил вниз, к ягодицам, и обхватывал их своими длинными сильными пальцами. Рауль доводил ее до полного изнеможения, когда Жаклин казалось, что, если он не коснется ее сокровенного места, она умрет. – На этот раз ты должна сама попросить меня, керида. Должна сказать, чего ты хочешь… – прошептал он у ее полураскрытых губ. – Рауль… пожалуйста… – прерывисто дыша, взмолилась Жаклии. – Этого недостаточно, сладкая моя. Ты хочешь этого? Он поцеловал ее груди, потом втянул в рот соски, сначала один, потом другой. – Да! Нет! О Господи… – Или это? Кончиками пальцев он провел снизу вверх по внутренней стороне ее бедра. Это было легкое прикосновение, мимолетное, как взмах крыльев бабочки. Жаклин нежно застонала, торопя его. – Или даже так? Рауль заскользил губами и языком по животу Жаклин, ниже, к заветной цели, и задержался там на мгновение. Жаклин вздрогнула и замерла. Внезапно к ней вернулись все ее страхи. Она попыталась оттолкнуть Рауля, но тщетно. Он крепко схватил ее за запястья одной рукой и сделал то, что хотел. И, когда ее тело выгнулось и задрожало от внезапного дикого восторга, Жаклин поняла, что это было именно то, что ей нужно. Она теряла последние капли здравого смысла, когда Рауль ласкал ее. Проникая языком все глубже в горячую плоть, старательно разжигая в своей партнерше страсть. Жаклин уже не осознавала, что с ней происходит. Она металась головой из стороны в сторону, ее дыхание с хрипом вырывалось из легких. Мучительное наслаждение, в которое она погружалась, становилось нестерпимым. Когда наступил кульминационный момент, Жаклин показалось, что она разлетелась на тысячи мелких сверкающих осколков. Этот божественный взрыв был такой силы, что она даже подумала о смерти. Возвращение к действительности было медленным, но Жаклин вдруг осознала, что целует Рауля. Ее губы впивались в его рот с жадностью изголодавшегося. Она заметила на гладкой загорелой коже его плеч полукруглые следы своих ногтей, которые появились там в последние мгновения перед наступлением оргазма. Жаклин была смущена, ей было стыдно оттого, что она позволила Раулю легко и быстро сломить ее сопротивление. И она злилась, потому что не хотела быть его наложницей и находиться в тисках сексуального рабства. Рауль поднял голову и затуманенными глазами посмотрел на Жаклин. – Я не мог сконцентрироваться на совещании, потому что все время думал о тебе, о твоем божественном теле. Сегодня вечером у меня официальный ужин с банкирами, но мне необходимо было найти тебя… быть с тобой… Жаклин отвернулась, избегая его взгляда. – Я должна быть благодарна тебе за это? – Нет, проявить лишь желание, – хрипло сказал Рауль и придвинулся к Жаклин. Она была намного слабее его физически, поэтому не могла оттолкнуть его сильное мускулистое тело, но ей было вполне по силам попытаться отгородиться от него мысленным барьером. Жаклин решила притвориться бесчувственной деревяшкой и не реагировать на провокационные движения его бедер. Она сознательно отказывала себе в удовольствии еще раз испытать ни с чем не сравнимый экстаз, после которого остается упоительное чувство блаженства и легкости. Хотя, как она, к своему ужасу, обнаружила, ее собственная плоть снова рвалась совершить этот головокружительный танец любви. Рауль, понимая, что она задумала, попытался расшевелить Жаклин, вызвать в ней страсть, которую она не в силах будет подавить в себе. Он нежно ласкал ее грудь, бедра, живот, проводил языком по ее сомкнутым губам, шее, целовал ее закрытые глаза, почти с мольбой шептал ее имя. Он поймал руку Жаклин и прижал к своему восставшему естеству. Жаклин уже с трудом удавалось сдерживать себя, ее разбуженное тело настойчиво требовало удовлетворения. Самообладание Рауля тоже оказалось не безграничным. Его напрягшаяся до боли плоть стремилась к вожделенному плоду. Он с силой вошел в Жаклин и, отдавшись захватившему его ритму, задвигался с какой-то отчаянной яростью, словно пытаясь поскорее освободиться от накопившейся энергии. Достигнув наивысшей точки, Рауль хрипло и прерывисто выкрикнул что-то по-португальски. Когда конвульсии перестали сотрясать его тело, он скатился с Жаклин и лег на спину, прикрыв рукой глаза. Грудь Рауля продолжала часто вздыматься. Жаклин села и смахнула с лица упавшие пряди. Она могла гордиться, что одержала эту маленькую победу, но радости ей это почему-то не доставило. Ее проснувшееся тело жаждало удовлетворения, в котором она ему отказала. Ее била холодная дрожь, и ей было немного страшно. Она не решалась посмотреть на Рауля или заговорить с ним. Так они и лежали на ковре, окутанные тяжелой тишиной. Наконец Рауль встал и подошел к дивану, на который бросил свою одежду. – Ты заставила меня использовать тебя, – сказал он. – Почему? – Я подумала, что ты решил вернуть долг за медицинские счета отца. Ты не всегда можешь выбирать валюту, которой тебе платят. Рауль выругался, и его ярость заставила Жаклин вздрогнуть. Он поднял с пола ее платье и швырнул ей. – Прикройся. Жаклин надела платье, но молнию не застегнула – у нее сильно дрожали руки. – Еда на кухне, – снова заговорил Рауль, после того как оделся. Голос его звучал отрывисто и сухо. – В пакете найдешь курицу, шампанское и фрукты. Жаклин провела языком по пересохшим губам. – А ты разве не голоден? – У меня пропало желание есть с тобой, – резко ответил Рауль. – Кроме того, мне лучше уйти, прежде чем я сделаю что-то такое, о чем потом буду сожалеть. Он направился к двери. Жаклин, босая, пошла за ним, придерживая рукой незастегнутое платье. – На чем ты приехал? – запинаясь спросила она. – Я не видела твою машину. – Я оставил ее за домом. Домоправительница показала мне, где поставить ее. – На место моего отца?! – повысила голос Жаклин. – Как она могла?! – В отличие от тебя, моя дорогая, она, кажется, поняла, что я теперь хозяин в этом доме. Эти слова больно ударили по самолюбию Жаклин, и она почувствовала себя страшно одинокой. – Будь ты проклят! – Жаклин замахнулась, чтобы ударить своего мучителя. Однако Рауль успел перехватить ее руку и резко дернул вниз. Лиф платья, не скрепленный молнией, упал, оголив Жаклин до талии. Жаклин заметила, что лицо Рауля сразу изменилось, стало необычайно напряженным. – С такими женщинами, как ты, нужно обращаться только определенным образом, – обманчиво мягко прожурчал он. Рауль быстро развернул ее и прижал спиной к двери. Жаклин попыталась прикрыть руками обнаженные груди, но Рауль обхватил стальными пальцами ее запястья, поднял их над головой Жаклин и припечатал к гладкой деревянной поверхности. – Отпусти меня… мерзавец… – задыхаясь от гнева, прохрипела Жаклин. – Когда сочту нужным. Она услышала треск разрываемой ткани, почувствовала, как платье, скользнув по ногам, упало на пол. Рауль буквально вдавил ее своим телом в дверь, его ярость не уступала гневу Жаклин. Это было взрывное слияние плоти. Боже, это самое настоящее изнасилование! – ужаснулась Жаклин, но уже в следующую секунду забыла, где находится и что с ней происходит. Продолжая прижимать Жаклин к двери, Рауль оторвал ее ноги от пола, и она была вынуждена обхватить ими его талию. Он яростно впился в губы Жаклин страстным поцелуем и с торжеством ощутил, как ее ноги все крепче стискивают его талию. Жаклин уже находилась во власти необузданной страсти, которую Рауль возбудил в ней. Последним усилием воли она попыталась оттолкнуть его, но было уже поздно – она почувствовала приближение оргазма. Когда пульсация достигла предела и выплеснулась через край, Жаклин всхлипнула и бессильно уронила голову на грудь Рауля, не способная ни говорить, ни думать. Рауль подхватил ее на руки, отнес в гостиную и не церемонясь бросил на диван. Жаклин смотрела на него ошеломленными глазами, которые казались огромными на ее пылавшем, как в лихорадке, лице. Рауль спокойно застегнул молнию на брюках, на его губах играла циничная усмешка. Затем он достал из кармана пиджака портмоне, вынул пачку пятидесятидолларовых купюр, и они посыпались на Жаклин зеленым дождём. – Я, кажется, испортил твое платье, – небрежно бросил Рауль, – так что купи себе новое, дорогая. Но такое, в котором ты не будешь выглядеть так, будто оплакиваешь потерю своей невинности. Хорошо? – Он сделал паузу. – И больше не пытайся отвергнуть меня. Никогда. Поняла? Жаклин хотела дотронуться до него, произнести его имя, попросить его остаться. Но происшедшее за последние несколько минут так потрясло ее, что она не могла пошевелить даже пальцем и язык ее тоже не слушался. Она лишь беспомощно смотрела, как Рауль повернулся и пошел к двери. Взявшись за ручку, он обернулся. – И не жди от меня извинений, потому что я ни о чем не жалею. Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. 13 – Я собираюсь нанять детектива, – сказал Реджинальд Коллинз, – опытного профессионала, который знает, что делать. Он найдет Нэнси и убедит вернуться домой. Его услуги обойдутся, конечно, дорого, но деньги не проблема. Мне уже пора вернуться к работе. Я и так свалял дурака, что поддался на уговоры и ушел на пенсию. В палате наступило неловкое молчание. Чета Уолтон обменялась тревожными взглядами, Жаклин еще крепче стиснула лежащие на коленях руки. Каждый день одно и то же, устало подумала она. Планы, как заработать новое состояние, как вернуть Нэнси. Мысли отца крутятся только вокруг этих двух проблем, больше он ни о чем не может говорить. Возникает ощущение, что он потерял всякую связь с реальностью. Свои финансовые проблемы – огромные долги и то, что его дом уже не принадлежит ему, – Реджинальд не принимал всерьез, считая это временными трудностями. Но кто я, чтобы критиковать его? – нередко задавала себе вопрос Жаклин. Я сама живу в кошмаре, который создала собственными руками. Целую неделю с тех пор, как Рауль вышел из гостиной, хлопнув дверью, Жаклин ничего не слышала о нем, и это вселяло в нее беспокойство. После его ухода Жаклин долго лежала на диване, вконец опустошенная после дикого, исступленного экстаза. Она никогда не думала, что способна на примитивные чувства. Жаклин испытала потрясение, узнав, что внутри нее таится такая сумасшедшая страсть. Когда к ней вернулись силы и способность думать, она поднялась в свою комнату, приняла душ и надела джинсы и тонкий свитер. Порванное платье и деньги Рауля она сожгла в камине. Пакет с едой, который он привез, тоже выбросила. Жаклин чувствовала какую-то странную онемелость во всем теле, у нее напрочь пропал аппетит. Кроме того, все это слишком напоминало пикники, которые они устраивали на Лаггосе, и для нее было невыносимо думать о тех днях безоблачного счастья. Днях, думала Жаклин, когда я влюблялась в него… Она могла плакать часами о безвозвратной потере того беззаботного, счастливого времени. Жаклин вспоминала, как Рауль обнимал ее одной рукой и прижимал к себе, как она ощущала биение его сердца, прижимаясь к его груди щекой. Она помнила, как он улыбался ей, как в его глазах светился огонь желания, которое он удерживал железной волей. Она не забыла, как непривычно дрожал его голос, когда Рауль просил ее выйти за него замуж. И все это, с мучительной тоской думала Жаклин, я оттолкнула обеими руками. Никакой секс, каким бы он ни был продолжительным, частым и страстным, не сможет компенсировать все то, что было между нами на острове. К тому времени, когда Мэри вернулась из кино, Жаклин уже почти овладела собой. Остаток вечера она провела в кабинете отца, где приводила в порядок бумаги и слушала музыку. – Тот мужчина уже ушел, мисс Жаклин? – спросила домоправительница, оглядываясь по сторонам, словно Рауль мог прятаться в каком-нибудь углу. – Я чуть с ума не сошла, когда он заявил, что является новым владельцем дома, но он показал мне бумаги. – Мэри понизила голос. – Вообще-то я не хотела оставлять его здесь одного, но он был очень настойчив. – Она покачала головой. – Этот господин не знает слова «нет». Вы не будете ругать меня, мисс Жаклин? – Не беспокойся, Мэри. – Жаклин вымучила улыбку. – Думаю, он захотел увидеть своими глазами, за что платит деньги. – Он сказал, что мистер Коллинз будет арендовать у него дом, поэтому нам не придется съезжать отсюда. О, мисс Жаклин, я так рада была услышать это! А то я уж очень волновалась, что мы останемся бей крыши над головой. Я тоже, мысленно проговорила Жаклин, и мои волнения, к сожалению, еще не закончились. Дни тянулись медленно. Жаклин жила будто на острие ножа, постоянно прислушиваясь к телефону, не позвонит ли Рауль. Она часто спрашивала Мэри, не было ли телеграмм. Но Рауль как сквозь землю провалился. Хуже всего было по ночам. Жаклин часами лежала с открытыми глазами, уставившись в темноту. Тело ее страдало вместе с ней, оно скучало по Раулю и по его ласкам. Жаклин чувствовала себя покинутой, словно ребенок, который плачет, а его никто не слышит. Может, Рауль решил порвать со мной и выбросить меня из своей жизни насовсем? Эта мысль не шла у нее из головы, отравляла жизнь, лишала сна и покоя. Жаклин пыталась убедить себя, что беспокоится об отце. Если Рауль действительно решил расстаться с ней, то зачем ему оплачивать долги ее отца? Скорее всего он откажется от своего обещания, поскольку она, Жаклин, больше ему не нужна. Но в глубине души она знала, что все не так просто. Жаклин осознавала, что в данном случае использует проблемы отца как щит, чтобы спрятаться от боли, которая может разбить ей сердце. А также от чувств, в которых она не хотела копаться слишком глубоко. – Дорогая. – Голос Элизабет пришел к Жаклин словно издалека. – Я думаю, нам пора уходить. Реджи надо отдохнуть от нас. – Да, конечно. – Жаклин встала. Когда она потянулась за сумкой, стоявшей на тумбочке, то заметила, что тетя пристально смотрит на нее. – Не выпить ли нам по чашке кофе? – предложил Артур, когда все трое вышли, в коридор. В кафетерии, расположенном на первом этаже клиники, женщины расположились за свободным столиком в углу зала, а Артур встал в очередь у стойки. – Мой бедный брат совсем не меняется, – со вздохом сказала Элизабет. – Он как собака, которая вцепилась зубами в кость и не хочет расставаться с ней. Жаклин удрученно кивнула. – И он так возбуждается, когда начинает говорить о Нэнси. А ему сейчас вредно волноваться. Я даже боюсь представить, что будет, когда он вернется домой. – Я тоже не уверена, что это хороший вариант, – задумчиво проронила Элизабет, играя обручальным кольцом. – Может, ему лучше поселиться в каком-нибудь другом месте, где ничто не напомнит ему о Нэнси? Но будем надеяться на лучшее, рядом с ним все-таки будут сиделка и Мэри. – Тетя бросила на Жаклин испытующий взгляд. – А сейчас я хотела бы услышать о твоей поездке за рубеж. Что за работу тебе предложили? – Да, собственно, рассказывать не о чем, – уклончиво ответила Жаклин. – Я даже не уверена, что это состоится. – Насколько я поняла, это как-то связано с Промышленным банком, – продолжала Элизабет, словно не слыша племянницы. – И глава этого банка, какой-то бразильский магнат, лично взялся улаживать проблемы, связанные с долгами твоего отца. Ты не находишь это странным? Жаклин пожала плечами. – Да, в общем… Я, правда, еще не думала об этом. – Несмотря на то что он настаивал на встрече именно с тобой? – с иронией осведомилась Элизабет. – И учитывая тот факт, что ты только что вернулась из Бразилии? – Она раздраженно вздохнула. – Дорогая моя, за кого ты меня принимаешь? Ответь мне на один вопрос: ты связана с этим человеком определенными отношениями? Жаклин заёрзала на стуле. – Это не то, что ты думаешь, тетя. И это правда, с горечью подумала она. Если кому рассказать о наших с Раулем запутанных отношениях, никто не поверит. – У меня краткосрочный контракт, который предполагает работу за рубежом, – сказала Жаклин, пытаясь как-то удовлетворить любопытство тети. – Учитывая то, что он сделал для папы, я не могу отказаться от этой работы. Ты не волнуйся, я могу позаботиться о себе, – добавила она уже более весело. – Ты так считаешь? – фыркнула Элизабет. – Посмотри на себя в зеркало, у тебя на лице остались одни глаза да скулы. – Она наклонилась к племяннице. – Дорогая, такие мужчины, как Рауль Варгас, не занимаются филантропией. Ты даже не понимаешь, во что можешь влипнуть. Мы с Артуром очень беспокоимся за тебя. Если бы твой отец отвлекся от своих личных дел хотя бы на пять минут, он не позволил бы тебе связываться с этим человеком. – Это всего лишь на три месяца, – тихо сказала Жаклин. – Если я вообще поеду туда. Господин Варгас может передумать, и тогда я останусь дома. – За качество кофе я не ручаюсь, – заявил Артур, ставя поднос на стол. – Послушай, Жаклин, я хотел спросить тебя по поводу этого парня, Варгаса. Ты уверена, что тебе стоит с ним связываться? * * * Они такие добрые и так волнуются за меня, думала Жаклин, когда возвращалась домой из клиники. А я ничего не делаю, чтобы хоть как-то успокоить их. Но что я могла сказать, чтобы развеять их страхи? Особенно если учесть, что сама не знаю, чем все это закончится. У дома стояла большая роскошная машина. Жаклин нажала на звонок, и Мэри сразу открыла ей дверь. – Вас дожидается визитер, мисс Жаклин, – доложила она. – Я провела его в гостиную. У молодой женщины сразу забилось сердце и болезненно сжалось горло. После последней встречи с Раулем она ни разу не заходила в гостиную, опасаясь, что на нее нахлынут неприятные воспоминания, которые еще сильнее разбередят душу. С того ужасного дня Жаклин работала и проводила свободное время только в кабинете отца. Теперь ей предстояло встретиться с Раулем опять в той же гостиной и еще постараться выглядеть оживленной и веселой. Сделав глубокий вдох, Жаклин решительно вошла в комнату. Когда она увидела в гостиной постороннего человека, у нее невольно вырвался вздох облегчения. Оправившись от удивления, Жаклин поняла, что незваный гость ей знаком, Джон Картер, личный помощник Рауля. Жаклин была разочарована, кроме того, его появление в доме больно ударило по ее уязвленному самолюбию – Рауль не захотел лично сообщить ей о том, что прерывает с ней отношения, и передает это через своего помощника. – Мисс Коллинз, прошу прощения, что не предупредил вас о своем приезде. Но мистер Варгас позвонил мне вчера очень поздно из Парижа, Он сказал, что возвращается на Лаггос на следующей неделе и хочет, чтобы вы были там к его приезду. Времени, к сожалению, остается мало. У Жаклин возникло такое чувство, будто ей только что отменили смертный приговор. Ей даже стало неловко оттого, что она так обрадовалась этому сообщению. – Я понимаю, – смиренно ответила она. – Присаживайтесь. Чай, кофе? – Спасибо, ваша домоправительница уже позаботилась об этом. – Джон полез в портфель. – Я привез план вашего пребывания на острове. Вы летите первым классом до Рио-де-Жанейро, а оттуда на остров вас доставит вертолет. Здесь также подробно указано, что вы будете иметь в качестве… спутницы мистера Варгаса. И последнее. Из этих бумаг вы также узнаете об окончательном расчете, который произведет с вами мистер Варгас после того, как вы расстанетесь. Жаклин настолько растерялась, что машинально взяла папку, протянутую Джоном Картером. – Какая большая работа проделана, – сухо заметила она, пряча обиду и боль. – И все ради того, чтобы уложить мужчину и женщину в одну постель. Надменное лицо Картера пошло красными пятнами; – Личная жизнь господина Варгаса меня не касается, мисс Коллинз, – отчеканил он, строго посмотрев на Жаклин. – Я выполняю лишь свою работу. – Делаете вы ее, во всяком случае, очень профессионально, – не без яда заметила Жаклин. – Я уверена, что как личный помощник господина Варгаса вы имеете большой опыт по этой части. Картер взял себя в руки и тем же размеренным, официальным тоном продолжил: – Вы также должны будете подписать контракт о сохранении конфиденциальности, в котором гарантируете, что ни при каких обстоятельствах не предадите гласности подробности ваших отношений с господином Варгасом. – Речь идет о душещипательной истории, которую я могу сочинить для бульварных газет? – съехидничала Жаклин, не веря своим ушам. – Бог мой, да я меньше всех заинтересована в том, чтобы об этом стало известно кому бы то ни было! – Я уверен, мисс, что сейчас вы относитесь к этому именно так. Но времена меняются, мистер Варгас когда-нибудь женится, и он хочет быть уверен, что его брак не будет омрачен нежелательными откровениями. Это был удар в солнечное сплетение, но Жаклин быстро пришла в себя и даже сумела улыбнуться. – Иными словами, сиди и не рыпайся… Господин Картер, передайте своему боссу, что я дам требуемую гарантию. Жаклин взяла ручку и поставила подпись под документом. Затем она проводила Джона Картера до двери, пожелала приятной дороги и вернулась в гостиную. Тонкая папка лежала на кофейном столике. Ближайшие три месяца ее жизни были расписаны в пунктах, подпунктах и в цифрах. Жаклин взяла папку, подержала ее задумчиво в руке несколько секунд и, задыхаясь от гнева и слез, изо всех сил швырнула. Папка ударилась о стену и упала на пол, ее содержимое рассыпалось по ковру. Жаклин громко разрыдалась. 14 Жаклин очень долго и старательно втирала солнцезащитный крем в кожу ног. Ей неожиданно пришла в голову шальная мысль, что хорошо бы ей так обгореть к приезду Рауля, чтобы он не смог прикоснуться к ней. Она с трудом устояла против соблазна насолить этому самоуверенному миллионеру, главным образом благодаря тому, что не рискнула подвергать свою кожу такому варварскому эксперименту. Небо над Лаггосом было прозрачно-голубым, нещадно пекло бразильское солнце, а бассейн, около которого лежала Жаклин, манил своей прохладой. Если бы она только могла расслабиться и насладиться этой кристально чистой водой… Но это было невозможно. Жаклин не удержалась, взглянула на часы и тихо чертыхнулась. Рауль должен появиться здесь уже скоро, и ей необязательно проверять время каждые пять минут. Она прилетела накануне вечером, оставив позади дождливую, пасмурную погоду. В Нью-Йорке наступило необычное для этого времени года похолодание. Отец Жаклин был занят тем, что писал письма в разные компании, предлагая свои услуги в качестве консультанта. Ему было не до дочери, и он попрощался с Жаклин так, словно она отправлялась на прогулку по магазинам. В другое время Жаклин обиделась бы на отца, но сейчас ее голова была забита собственными проблемами, с которыми она не знала как справиться. Сиделка, мисс Дороти, оказалась доброй разумной женщиной и понравилась Жаклин с первого взгляда. Когда она появилась в их доме, сразу стало понятно, что ее подопечный будет доставлять ей определенные проблемы. – Одного лечения препаратами недостаточно, – сказала Дороти Жаклин. – Ему требуется длительный спокойный отдых. Это нам всем не помешает, с улыбкой подумала Жаклин, взяв со столика стакан с холодным лимонадом. Сейчас она жила, можно сказать, в раю, а чувствовала себя кошкой на раскаленной крыше. Как бы она ни относилась к Джону Картеру, но ее перелет из Нью-Йорка на остров он организовал просто блестяще. Обслуживание на всем пути было по высшему разряду. Вилла, на которую Жаклин когда-то с восхищением смотрела со старой лодки Рауля, вблизи оказалась такой же великолепной. Просторные комнаты с высокими потолками, наполненные воздухом и светом, изумительная плитка на полу и волшебный вид на океан практически из каждого окна. Все здесь поражало роскошью, но она не была кричащей. Мебель, в основном старинная, очевидно, передавалась из поколения в поколение, и Жаклин это очень понравилось. Обслуживали ее здесь тоже безупречно – вежливо и ненавязчиво. И если Марк, дворецкий Рауля, имел свое мнение о гостье хозяина, то он держал его при себе. Теперь Жаклин знала, строительством какого дома занимался Рауль по утрам, когда она оставалась одна, потому что она жила в нем. Бунгало для гостей, со своим садом и бассейном, было полностью отделено от виллы и находилось на некотором расстоянии от нее. Здесь была большая гостиная, просторная ванная комната и огромная спальня. Стены спальни были выкрашены бледно-золотистой краской, а на широченной кровати лежало кремовое покрывало в тон занавескам на окнах. Самое настоящее любовное гнездышко, подумала Жаклин, скривив губы, когда Марк показывал ей бунгало. Не хватает только самой этой любви. Но молодая женщина утешала себя тем, что она первая гостья этого мини-дворца. И свою первую ночь здесь спала, а не травила себя мыслью о том, сколько женщин перебывало в этой постели до нее. Об этом будут беспокоиться те, кто появится здесь после нее. Жаклин пронзила острая боль, словно в сердце воткнули нож. Она постаралась взять себя в руки и не забывать, в каком шатком положении находится. Она должна приучать себя к мысли, что в жизни Рауля для нее нет постоянного места. И, может быть, к тому времени, когда все закончится, она уже привыкнет жить с постоянной болью в сердце. Вдали послышался шум приближающегося вертолета. Жаклин встала с мягкого лежака и, прикрыв ладонью глаза, посмотрела в небо. Она почувствовала, как заколотилось ее сердце. Вертолет на мгновение завис над бунгало. Жаклин увидела мужчину, который высунулся из открытого люка и смотрел вниз, на нее. Но в следующую секунду вертокрылая машина боком подалась в сторону посадочной площадки, находившейся в дальнем углу территории, и приземлилась там. Жаклин перевела дыхание и подумала: он уже здесь. Теперь, как ей тактично подсказал Марк, она должна ждать, когда ее позовут. В ее душе боролись страх и радостное возбуждение. Когда вертолет скрылся из виду, Жаклин снова улеглась на лежак, взяла журнал, который просматривала до появления вертолета, и постаралась сосредоточиться на чтении, чтобы как-то убить время. Небольшая территория бунгало была отделена от остальной части поместья стеной из высоких цветущих кустов. В этой живой изгороди был узкий проход, в нем час спустя и появилась высокая прямая фигура Марка. Осторожно подбирая английские слова, дворецкий сообщил, что господин Варгас передает мадам привет и приглашает ее поужинать с ним в десять часов. Ждать еще целых шесть часов, подумала Жаклин. Рауль ведет себя совершенно спокойно, в то время как я скоро превращусь в неврастеничку. – Поблагодарите мистера Варгаса от моего имени и скажите ему, что я буду очень рада составить ему компанию. – Помолчав, Жаклин спросила: – Я должна прийти к нему на виллу? – Да, мадам. Я провожу вас туда. Дворецкий слегка поклонился и ушел. А чего я ожидала? – с усмешкой спросила себя Жаклин. Что Рауль бросится ко мне с распростертыми объятиями и осыплет поцелуями? Черта с два! Он уже четко и ясно показал мне, где мое настоящее место. Но тем не менее Жаклин предпочла бы поцелуи. * * * В этот вечер Жаклин потратила много времени, решая, что надеть на ужин. В конце концов она остановила выбор на свободном платье из кремового шелка на узких бретельках, с глубоким вырезом, в котором была видна верхняя часть груди. Разумеется, такой фасон подразумевал минимум нижнего белья. Одевание наложницы, с иронией подумала Жаклин, надевая кожаные кремовые босоножки на высоком каблуке. Но ведь он за это и платит, не так ли? Она обратила внимание на то, что Марк тактично опустил глаза, когда пришел за ней, чтобы проводить ее к Раулю. Ночь была душной и знойной. Окна виллы и терраса, окружавшая ее, были ярко освещены. Одна секция больших стеклянных дверей-купе была открыта. Жаклин знала, что там находится главная гостиная. Марк остановился перед входом и вежливым кивком головы пригласил Жаклин войти. Жаклин вскинула голову и переступила порог залитой светом комнаты. Дворецкий бесшумно закрыл за ней двери. Рауль стоял у бокового столика и наливал себе аперитив. На нем были джинсы и тёмная рубашка, расстегнутая почти до пояса. На какой-то миг Жаклин снова увидела возлюбленного, которого встретила в свой первый приезд на остров. Он обернулся и пробежал по ней взглядом. Губы его были плотно сомкнуты, и Жаклин поняла, что ошиблась: тот улыбающийся, свободный рыбак давно канул в вечность. Ее радостно забившееся сердце снова сжалось от боли. – А вот и ты! – мягко приветствовал ее Рауль. – Как видишь, – с деланной беспечностью отозвалась Жаклин, пряча свои истинные чувства. – Раздета, вымыта и приведена в твой шатер. – Это не смешно, – спокойно заметил он и, указав на жидкость в своем бокале, спросил: – Я пью кашасу, тебе налить? – Спасибо, я предпочитаю простую воду. Рауль бросил на нее насмешливый взгляд. – Какая воздержанность, керида, – произнес он нараспев. – Может, все-таки выпьешь, чтобы легче перенести испытание, которое ждет тебя? – Значит, ты так это воспринимаешь? Рауль небрежно пожал плечами. – Я очень хочу тебя. – Он посмотрел на нее откровенным чувственным взглядом. – Так что не жди никаких поблажек. Жаклин почувствовала покалывание на коже, словно по ней пробежала легкая огненная волна, тело ее уже дрожало от нарастающего возбуждения. На ее лице появился румянец, но она не отвернулась от Рауля. – Ничего, я рискну, – сказала она. Рауль скептически поднял брови, снова повернулся к столу, бросил в бокал несколько кубиков льда и налил воду. Когда он подошел к ней, Жаклин ощутила частые удары сердца. Она думала, что Рауль притянет ее к себе и поцелует, однако он вручил ей стакан с водой и отошел. – За смелость, моя белокурая богиня! – театрально подняв свой бокал, провозгласил он и выпил водку. * * * Они ужинали на террасе при свечах. Марк принес сырный суп, затем рыбу с гарниром из картофеля и зеленого салата. Еда была превосходной, но Жаклин с трудом заставлять себя есть. Вся ее нервная система, все ее рецепторы были настроены на сидящего напротив мужчину. Она чувствовала ласкающий взгляд его темных глаз на своих губах, на обнаженных плечах и полуоткрытых грудях. Взгляд Рауля обжигал, а тело трепетало от приятного предчувствия. Жаклин неудержимо влекло к Раулю. Затянувшееся молчание создавало за столом напряженную, наэлектризованную атмосферу. Как будто приближается шторм, мелькнуло в голове Жаклин. – Как Старый Свет? – спросила Жаклин, пытаясь разрядить обстановку. – Сыро и промозгло. Я предпочитаю ездить туда весной или летом. – Поездка была удачной? – Да. Спасибо. – В его голосе слышалось насмешливое удивление. – Обратный рейс был не очень утомительным? – Немного. Но я обладаю уникальной способностью быстро восстанавливать силы. – Рауль уже открыто ухмылялся, и Жаклин покраснела. – У меня такое впечатление, что ты берешь уроки, – заметил он после короткой паузы. – Какие уроки? – Она непонимающе уставилась на него. – Как вести вежливую беседу в затруднительных ситуациях, – вкрадчиво ответил Рауль. – И не сверкай на меня глазами, а то Марк подумает, что мы ссоримся, – добавил он, увидев дворецкого. Марк принес десерт – розово-оранжевые персики соседствовали на блюде с гроздьями блестящего черного винограда. Налив крепкий черный кофе в маленькие чашечки, дворецкий бесшумно удалился. – Он был очень добр ко мне, – сказала Жаклин с некоторым смущением. Губы Рауля дернулись в небрежной улыбке. – Ему за это платят. Жаклин отпила крошечный глоток густого горького напитка. – Мне платят тоже за это? – Нет. От тебя мне нужна не доброта. И ты это знаешь. – Что тогда? Он криво улыбнулся. – Сегодня ночью, керида, я хочу держать тебя обнаженной в своих объятиях и не могу дождаться, когда этот момент наступит. Пойдем. Жаклин с трудом успевала за его размашистым шагом на своих высоких каблуках, когда они шли через освещенный луной сад. Тогда она сбросила босоножки и побежала босиком. Рауль сразу же подхватил ее на руки и понес к бунгало. Остановившись перед дверью, он жадно и страстно поцеловал Жаклин. Она обвила его шею руками, прижалась к нему, и с готовностью раскрыла губы навстречу его требовательному рту. В спальне горел ночник, покрывало на кровати было откинуто, а на тумбочке стояло ведерко со льдом, в котором охлаждалась бутылка шампанского. Декорация для ночного действа готова, подумала Жаклин. Ей не хотелось, чтобы кто-то вторгался в священное пространство их первой совместной ночи. Но Рауль снова поцеловал ее, и она забыла об всем, чувствуя только его губы на своих губах и острое желание отдаться. Рауль расстегнул единственную пуговицу, на которой держалось платье Жаклин, и оно упало на пол мягкими складками. Он встал на колени и снял с нее трусики. – Я мечтал об этом, моя Жаклин, – прошептал Рауль, спрятав лицо между ее бедер, – о запахе твоей кожи… этот нектар… Он поднял ее на руки и положил на кровать. Затем быстро избавился от одежды и вытянулся рядом с Жаклин. Ужалив поцелуем ее в губы, он запрокинул голову и сразу вошел в Жаклин, которая с радостью приняла его. Его движения были сильными и мощными. Она отдавалась Раулю полностью, принимая его всего и наслаждаясь жаркой пульсирующей силой, которая заполняла ее. Рауль проникал в нее все глубже и глубже. Влажные податливые губы Жаклин слились с его горячими губами, руки скользили по его мускулистой спине. Экстаз наступил неожиданно для обоих. Потрясенная Жаклин испустила вопль радости, Рауль вторил ей низким протяжным стоном удовольствия. И как-то само собой получилось, будто это была самая естественная вещь в мире, Жаклин свернулась калачиком, положив голову на грудь Рауля, и заснула. * * * Когда Жаклин открыла глаза, Рауля рядом не было. Жаклин не ожидала, что он оставит ее одну в этой широкой кровати. Она надеялась встретить новый день в объятиях Рауля, но вместо счастливого пробуждения ощущала ледяной холод, сковавший ее тело и душу. Она уловила на пустой подушке запах одеколона – единственное, что осталось от Рауля в этой залитой лунным светом комнате. Жаклин взяла подушку, прижала к себе и до самого рассвета вдыхала ставший родным запах. 15 В конце дорожки Жаклин сделала сальто под водой и поплыла назад, рассекая прозрачную воду бассейна четкими плавными движениями. Она уже осилила десять отрезков, но продолжала работать, надеясь, что большая физическая нагрузка поможет ей обрести душевное равновесие. Прошедшая ночь, которая была божественной во всех отношениях, убедила Жаклин в том, что они с Раулем близки не только физически, но и душевно. И она была уверена, что Рауль тоже почувствовал эту внутреннюю гармонию. В их отношениях с самой первой встречи было что-то особенное, просто тогда ни один из них не отдавал себе в этом отчета. Жаклин надеялась, нет, очень хотела спать в его объятиях и проснуться утром от прикосновений его теплых сонных губ. Она думала, что Раулю хочется того же самого. Но он ушел. Из этого можно было сделать вывод, что для него их отношения были обычной сексуальной связью – одной из многих. Он получал удовольствие, но не более того. Жаклин было очень тяжело осознавать это. Марк, как обычно, принес ей завтрак в небольшую беседку, увитую красивыми лианами. Жаклин едва удержалась, чтобы не спросить, где Рауль и не собирается ли он позавтракать с ней. Или, может, он передал ей что-нибудь на словах? Но она и так знала, что на все ее вопросы ответ будет отрицательным. И это было бы лишним подтверждением того, что она занимает очень незначительное место в жизни Рауля, если не считать, что она нравится ему в постели. Смириться с этим было нелегко, но Жаклин подумала, что такого рода напоминания ей не повредят. Она могла поддаться эйфории прошлой ночи и совершить какую-нибудь глупость, например, открыть Раулю сердце и душу. А ему это совсем не нужно. Жаклин доплыла до конца дорожки и остановилась передохнуть. Неожиданно ее подхватили под мышки сильные руки и вытащили из воды. – Достаточно, – сказал Рауль, сажая Жаклин на кафельный бортик бассейна. На нем были элегантные светло-серые брюки и белая сорочка с открытым воротом. – Я… я не знала, что ты здесь. Жаклин старательно выжимала мокрые волосы, скрывая за этим занятием свое волнение. – Я наблюдал за тобой. Послушай, керида, ты что, готовишься к Олимпийским играм? – Плавание дает хорошую физическую нагрузку, – ответила Жаклин. – Я знаю еще одно замечательное упражнение, – бархатным голосом проговорил он, привлекая ее к себе. – Что ты делаешь, я же вся мокрая! – воскликнула Жаклин, отстраняясь. – Испортишь свою одежду. – В таком случае, я сниму ее. – И Рауль начал расстегивать пуговицы на сорочке. – Но твоя прислуга… – растерянно пролепетала Жаклин. – Они не помешают нам. Кроме того, горничные уже закончили работу. Жаклин, когда завтракала в беседке, видела, как уходили девушки, весело болтая и хихикая. Обсуждали, конечно, что их хозяин провел ночь с американкой. Возможно, ничего подобного горничным и в голову не приходило, но Жаклин казалось, что прислуга по примеру своего хозяина ее презирает, и поэтому последняя ремарка Рауля разозлила ее. – Значит, ты считаешь, что стоит тебе захотеть, и я буду… играть эту роль в любое время дня и ночи? Рауль снял сорочку и бросил ее поверх галстука, пиджака и кейса, которые лежали на шезлонге. – Не помню, прелесть моя, что когда-нибудь просил тебя «играть». – Рауль расстегнул молнию на брюках, снял их и остался в плавках. – Я сегодня сидел на совещании с раннего утра, – сообщил он, мрачно взглянув на Жаклин. – Очевидно, мне надо было там и остаться, а не торопиться к тебе. Может, ты хочешь, чтобы я ушел на виллу и там поплавал в бассейне? – Нет… останься… пожалуйста, – заикаясь, пролепетала Жаклин. В глазах ее стояла мольба. – Рауль, постарайся понять, все это… очень нелегко для меня. – В этом можешь винить только себя, – холодно произнес он. Он подошел к краю бассейна и нырнул. Жаклин вытерлась полотенцем и понуро побрела к своему лежаку под зонтом. Рауль снова умудрился поставить меня на место, обиженно подумала она. Когда Рауль наконец вылез из воды, он быстро вытерся и вытянулся на лежаке в нескольких метрах от Жаклин. Даже не взглянув в ее сторону, молча достал из кейса какие-то бумаги и углубился в работу. Жаклин тихо вздохнула, взяла бутылочку с кремом и, вылив на ладонь немного густого состава, стала размазывать его по ногам. Она заметила, что время от времени Рауль отрывался от бумаг и украдкой бросал в ее направлении быстрый взгляд. Интересно, удастся мне переключить его внимание на себя? – подумала она. Рауль напомнил мне, на каких я здесь правах, но как долго он сможет держать меня на расстоянии? Жаклин очень долго втирала крем в длинные стройные ноги, поднимая сначала одну, затем другую. Покончив с икрами и коленками, она заскользила руками по бедрам. Ее пальцы размазывали крем медленными, завораживающими движениями. Краем глаза Жаклин видела, что Рауль стал дольше задерживать свои взгляды на ней. Обработав ноги, она принялась за живот, постепенно продвигаясь вверх, пока кончики пальцев не уперлись в лифчик. Недолго думая, Жаклин сняла его и бросила на кафельный пол. Она втирала крем в груди очень нежно, едва касаясь. Создавалось даже впечатление, что она гладит свои упругие полушария, причем уделяя особое внимание розовым соскам. Стрельнув глазами в сторону Рауля, Жаклин обнаружила, что он уже перестал притворяться, что работает, а лег на бок лицом к ней и, подперев голову рукой, наблюдал за ее действиями с неприкрытым удовольствием. – Ты демонстрируешь сейчас довольно профессиональное шоу, прелесть моя, – вкрадчиво промурлыкал он. – Не хочу обгореть… – Понимаю. Ты хочешь, чтобы я сгорел. Жаклин кротко улыбнулась и вскинула руки, чтобы убрать с лица волосы. Движение это было явно намеренным, потому что соски ее грудей провокационно поднялись вверх. – Я думала, тебе нравится смотреть на меня. – Нравится, – подтвердил Рауль. – Ты очень красивая. Поэтому я велел оформить интерьер твоей спальни в золотисто-кремовых тонах – они гармонируют с цветом твоих волос и кожи. Если даже, как я думал тогда, мне придется довольствоваться лишь тем образом, который ты оставила в моем воображении. Или в нашу брачную ночь. Жаклин вздрогнула. – Надеюсь, что не разочаровала тебя. – Физически – нет, керида. Обладать таким божественным телом, как у тебя, мечтает каждый мужчина… – Рауль улыбнулся одними губами. Жаклин подняла голову. – Но? Ты это хотел сказать? – Могу лишь процитировать классика: «Если у красоты есть душа, то это не она»… Лицо Жаклин вспыхнуло. Она схватила полотенце и прикрылась им. – Это… жестоко, – тихо сказала она. – Возможно. Я не настроен сейчас на доброту. – Он встал с лежака, лениво потянулся и взял свои вещи с шезлонга. – Однако я устал и проголодался. Пойду перекушу и потом посплю часок-другой. Счастливо оставаться. – Тебе необязательно уходить отсюда, – быстро сказала Жаклин, пока смелость не покинула ее. – Ты можешь пообедать здесь, а потом мы могли бы… поспать вместе… в красивой спальне, которую ты сделал для меня. Рауль пожал плечами, глаза его смотрели на Жаклин холодно. – Боюсь, что это невозможно, – медленно произнес он. – Дело в том, что для меня совместный сон – это исчезновение последнего барьера между мужчиной и женщиной. Этот сон символизирует полное доверие друг другу. Я поклялся много лет назад, что эту близость разделю только со своей женой. Жаклин не подозревала, что сердце может так сильно болеть. – Понятно. – Она поразилась, что голос ее не дрогнул. Рауль скользнул плотоядным взглядом по ее фигуре. – Но если тебе вдруг захочется снова «поиграть», не стесняйся, сразу дай мне знать. Я с радостью присоединюсь к тебе. Рауль направился к вилле. Жаклин смотрела ему вслед затуманенными от слез глазами. * * * Это тупик, подавленно подумала Жаклин. Она прошла через сад и подошла к краю скалы, откуда открывался океанский простор. Ветер трепал ее белокурые волосы. Внизу шумели пенистые волны. Они разбивались о берег, и на смену им набегали новые белые барашки. Оттуда, где стояла Жаклин, плохо просматривался пляж, но ее устраивало и это место – главное, что она находилась сейчас не в бунгало. Бывали минуты, когда у Жаклин возникало ощущение, будто она заточена в камере-одиночке. Жаклин не видела Рауля уже неделю. Он, правда, не всегда бывал на вилле. Его вертолет постоянно прилетал и улетал. Но, даже когда находился дома, он не делал попыток встретиться с ней. Жаклин не звала его к себе. От этого ее удерживали гордость и страх снова быть отвергнутой. – Сеньорита Коллинз. – Жаклин обернулась и увидела, что к ней торопливо приближается дворецкий. – Я искал вас повсюду, я очень беспокоился. – Ты думал, что я опять убежала? Или, может, что собираюсь броситься вниз головой с этой скалы? – сухо спросила Жаклин. – Не надо так шутить, мадам, – обиделся старик. – Извини, Марк. – Она вздохнула. – Какие-нибудь проблемы? – Я принес вам ужин, сеньорита. Он остывает. Жаклин села за небольшой стол на веранде. Марк положил ей на колени белоснежную накрахмаленную салфетку, налил в бокал вино. Обслуживание оставалось на том же безупречном уровне. Жаклин было интересно, что думает Марк по поводу того, что любовница хозяина проводит дни и ночи одна. Но даже если он находил это очень странным, то держал свое мнение при себе. Он был слишком хорошо вышколен, чтобы высказывать свои мысли вслух. Марк снял крышку с блюда и положил на тарелку Жаклин цыпленка, фаршированного рисом. Еда, как всегда, была очень вкусной, но Жаклин с тоской вспоминала о тех блюдах, которые ей готовил Себастьян в своей таверне. Она хотела попробовать убедить Рауля как-нибудь вместо изысканного ужина на вилле свозить ее в таверну поесть жареного барашка и выпить терпкого красного вина. Может, он даже станцует для меня и снова будет улыбаться мне, потому что увидит во мне девушку, в которую когда-то влюбился, мечтала Жаклин. Она решила попытать счастья. Все, что угодно, лишь бы не сидеть сложа руки в этой красивой тюрьме. И она начала строить планы. Первое, что она сделает, это попросит Марка помочь ей добраться до гавани, чтобы предупредить Паулу и Себастьяна о том, что они с Раулем приедут к ним поужинать. Жаклин хотела, чтобы для них оставили тот самый столик в углу. Она также решила привести в порядок волосы, подстричься. И, возможно, купить что-нибудь из одежды – скромное и в то же время симпатичное. Но вначале она должна увидеть Рауля и пригласить его на ужин. А когда он придёт в бунгало, объявить, что они едут к Себастьяну. Теперь ей осталось придумать предлог, чтобы попасть на виллу. Телефон! – вдруг осенило Жаклин. Скажу, что мне надо позвонить домой, в Америку, что, кстати, соответствует действительности. Она разговаривала со своей семьей только раз – в день своего приезда на остров, – сообщила, что благополучно добралась до места. Хотя звонить им еще раз Жаклин не хотелось из-за боязни, что дядя и тетя начнут задавать вопросы, на которые ей трудно будет ответить. Но придется рискнуть. Она надела белые брюки и темно-голубой хлопчатобумажный свитер с коротким рукавом. Собрав волосы в хвост и перехватив их шелковым шарфиком, Жаклин посмотрела на себя в зеркало, Достаточно элегантно и не слишком соблазнительно, подумала она. Дворецкий очень удивился, когда увидел ее на пороге виллы. Но, когда Жаклин сказала, что ей нужен телефон, он кивнул. – Я бы попросил вас, мадам, воспользоваться аппаратом в кабинете сеньора Рауля. Там вам никто не помещает. Марк подвел ее к тяжелым дверям из резного дерева и постучал. Обменявшись с тем, кто находился в кабинете, короткой фразой на португальском языке, дворецкий отступил в сторону. – Прошу вас, мадам, заходите. Пока все идет как задумано, подбодрила себя Жаклин и, нацепив на лицо вежливую улыбку, вошла в кабинет. Но ее ждало разочарование. Навстречу ей предупредительно поднялся не кто иной, как Джон Картер. – Мисс Коллинз, – с легким удивлением сказал он. – Если вы ищете Рауля, то он в Рио-де-Жанейро. У Жаклин было такое ощущение, будто ее окатили ледяной водой с ног до головы. – Я не знала. Вертолета не было слышно, – растерянно пробормотала она. – Он улетел вчера очень поздно, – сообщил помощник Рауля. – Вы, по-видимому, уже спали. – Помолчав, он спросил: – Несколько я понимаю, вам нужен телефон? Нет, подумала Жаклин, я хочу договориться о свидании со своим любовником. – Да, если можно, – ответила она. – Я чувствую себя виноватой перед своей семьей. – Этого мы не можем допустить. – Язвительные нотки, прозвучавшие в его голосе, неприятно задели Жаклин. Картер собрал бумаги, с которыми работал, и направился к двери. – Вы знаете код? – спросил он, перед тем как выйти. – Тогда, с вашего разрешения, я оставляю вас. Вначале Жаклин поговорила с тетей. – Как у вас там дела? Как папа? – Даже не знаю, что тебе сказать, моя дорогая, – ответила Элизабет. – Мы с твоим дядей были у него вчера на обеде, и он был каким-то тихим, я бы даже сказала, подавленным. И он ни разу не заговорил о Нэнси. – Она вздохнула. – Думаю, Реджи наконец смирился с тем, что она не вернется к нему. – Но ведь это очень хорошо, не так ли? – Будем надеяться на это. – Элизабет сделала паузу и спросила: – А как ты, Жаклин, как у тебя дела? – О, у меня все чудесно! – с напускным подъемом ответила Жаклин, скрестив пальцы. – Обо мне не беспокойтесь. Когда Жаклин позвонила домой, трубку сняла Дороти. Она сообщила ей, что мистер Коллинз образцовый пациент, только все время грустит. – Может, ваш звонок, это как раз то, что ему нужно, чтобы взбодриться немного, – добавила Дороти. Голос Реджинльда был тихим и уставшим. – Жак, дорогая, я ждал твоего звонка… Я много думал и пришел к выводу, что в последние годы вел себя по отношению к тебе не очень хорошо. Я был к тебе несправедлив и порой проявлял даже непростительную черствость. – О, папа… – У Жаклин подкатил ком к горлу. – Прошу тебя, не думай об этом. По крайней мере, сейчас. – Нет, я не могу не думать об этом. Я даже не знаю, на какие жертвы тебе пришлось пойти, чтобы уладить мои финансовые проблемы. Кого я ни спрашиваю, никто не может дать мне четкого ответа на мои вопросы. – Реджинальд перевел дыхание. – А для меня это очень важно, ведь ты единственное, что у меня есть. Скажи мне, Жак, только честно, этот Варгас, он хорошо с тобой обращается? – Не волнуйся, папа, хорошо, – уверенно ответила Жаклин. – Я уже скоро вернусь домой, и тогда мы с тобой обо всем поговорим, ладно? – Я так рад слышать твой голос, – растрогался Реджинальд. – Я должен был сказать тебе, что очень сожалею о том, что между нами произошло. Будь здорова, Жак, и береги себя. Жаклин положила трубку и задумалась. Отец впервые так разговаривал с ней. У нее создалось впечатление, что каждое слово давалось ему с трудом. Она решила договориться с Раулем, чтобы у нее была возможность звонить домой каждый день. Жаклин вышла из кабинета. Джон Картер ждал ее в просторном холле. – Спасибо, что позволили мне воспользоваться телефоном, – поблагодарила она. – Можно обратиться к вам с еще одной просьбой? – Я вас слушаю. Не очень-то вы любезны, мистер Картер, подумала Жаклин, но решила не отступать. – Я хочу съездить в центр. Мог бы кто-нибудь отвезти меня туда? – Зачем? – с холодным удивлением спросил помощник, уже не скрывая своей неприязни. Жаклин вспыхнула. – Во-первых, я еще ни разу не покидала пределов территории виллы со дня моего приезда сюда. Во-вторых, мне нужен парикмахер. И, в-третьих, я хотела бы зайти к Пауле и Себастьяну в таверну. Надеюсь, в моей просьбе нет ничего предосудительного? – с легким сарказмом осведомилась она. – Я организую приезд парикмахера из «Империала» на виллу, – заявил Картер. – Я, кажется, сказала, что хочу съездить в центр, – холодно напомнила ему Жаклин. – Боюсь, это невозможно, мисс Коллинз, – отрезал Картер. – Рауль предпочитает, чтобы вы оставались на территории виллы. Жаклин недоверчиво засмеялась. – Вы хотите сказать, что я не могу даже погулять вокруг виллы? Но это просто смешно. – Лаггос небольшой остров, мисс Коллинз, – тихо сказал помощник. – Здесь есть свои обычаи и традиции, к которым Рауль относится с большим уважением. А ваш статус изменился по сравнению с вашим первым пребыванием на Лаггосе. Жаклин мгновенно ощетинилась, поняв, к чему он клонит. – Вы имеете в виду, что Паула, возможно, не захочет встречаться со шлюхой Рауля? – Совершенно верно. Хочу добавить также, что, находясь здесь, вы должны соблюдать крайнюю осторожность. Рауль не желает, чтобы о вашем пребывании на вилле стало известно за ее пределами, – он беспокоится, в основном, о вас. Вы же не всегда будете находиться под его защитой. Когда он расстанется с вами, на вас накинется бульварная пресса, если станет известно, что вы были любовницей Рауля Варгаса. В голосе Картера сквозило нескрываемое злорадство. Его тонкие губы тронула торжествующая улыбка. У Жаклин было ощущение, что он вылил на нее ушат помоев. – Я вам не нравлюсь, мистер Картер, не правда ли? – сдерживая свой гнев, сказала она. – Я на Рауля работаю, мисс Коллинз. А как и с кем босс развлекается, его личное дело. Не мне об этом судить. – Неужели? – с ядовитой любезностью осведомилась Жаклин. – У меня как раз создалось впечатление, что вы осуждаете меня с того самого момента, когда я вышла из лифта в нью-йоркском пентхаусе Рауля. Картер пронзил ее ледяным взглядом. – Хорошо, мисс Коллинз, – резко сказал он. – Если вам так хочется знать – пожалуйста. Мы с Раулем знакомы очень давно. Вместе учились в Штатах, сначала в средней школе, а потом в колледже. Он был шафером на моей свадьбе, и я собирался быть шафером на его бракосочетании, когда он решил жениться на белокурой богине, которую встретил на пляже. На девушке, которую он боготворил и которая искренне любила его. Он считал, что ему очень повезло, потому что никогда не думал, что такие девушки бывают на свете. Только никакой свадьбы не было, и вы, мисс, знаете почему. Мы с женой были здесь в тот момент, когда Рауль понял, что вы бросили его и сбежали. – Картер шумно вздохнул. – Я видел собственными глазами, что происходило с моим лучшим другом, и, могу вас заверить, это было не очень приятное зрелище. Он просто сходил с ума, разваливался на куски у меня на глазах. Вы чуть не погубили его, черт вас возьми, и если сейчас вам приходится немного страдать, то я совсем не жалею об этом. – Картер удрученно покачал головой. – Видит Бог, я не хотел, чтобы он снова начал встречаться с вами. Но, думаю, он пошел на это, потому что так ему легче избавиться от вас, вытеснить из своего сознания и сердца. Надеюсь, что это ему удастся. И не трудитесь бежать к нему с требованием уволить меня, когда он вернется сегодня вечером, – заносчиво добавил Картер. – Мое заявление об уходе уже будет лежать на столе босса. Жаклин сдержанно выслушала обвинения, стерпела и враждебный тон. – Почему вы должны терять работу из-за того, что сказали правду? – негромко спросила она. – Я… ничего не скажу Раулю. Надеюсь, что вы останетесь и по-прежнему будете его другом. – Жаклин прошла мимо него к двери и, остановившись на секунду, добавила дрожащим голосом: – Для вашего сведения, господин Картер, вы не можете винить меня больше, чем это делаю я сама. 16 Ветер на улице не унимался, поэтому вторую половину дня Жаклин провела в бунгало. Она притулилась в углу большого мягкого дивана и обхватила себя руками в тщетной попытке унять дрожь. Слова Джона Картера заставили ее впервые всерьез задуматься над тем, что она натворила. Жаклин подумала о Рауле, которого она отвергла и тем самым унизила его мужское достоинство. У нее разрывалось сердце от запоздалого осознания своего проступка. Я ничуть не лучше Нэнси, думала она. Я тоже ушла, не подумав о том, что оставляю позади себя разрушение и горе. И я сделала это по отношению к мужчине, которого любила, в то время как Нэнси была безразлична к моему отцу. Но отец простил Нэнси и несмотря ни на что продолжал ее любить. А Рауль не смог простить. И, как только он отомстит за свое унижение, она, Жаклин, навсегда исчезнет из его жизни. – Я приползла бы к нему на коленях, – прошептала Жаклин, – если бы знала, что смогу вымолить у него прощение. Я хотела бы, чтобы он еще раз обнял меня так, будто стремится защитить от всего мира. Но, к сожалению, уже поздно… Некоторое время спустя Жаклин услышала шум вертолета, пролетевшего над бунгало. А еще через пятнадцать минут на веранде раздались торопливые шаги. Она встала с дивана и застыла в ожидании. Ветер растрепал его волосы. Жаклин взглянула на него, и сердце ее сразу потянулось к нему. – Джон передал мне, что ты спрашивала обо мне, – сказал Рауль. – Я только хотела попросить у тебя разрешение позвонить домой. Рауль слегка нахмурился. – Ты можешь звонить без всякого разрешения. Я распоряжусь, чтобы тебе поставили телефон здесь для большего удобства. – Спасибо, но это необязательно. – Пожалуйста, позволь мне сделать это для тебя, – тихо произнес Рауль и, помолчав, спросил: – Звонок был удачным? – Вроде бы да. – Жаклин пожала плечами. – Отец меня беспокоит. – Мне очень жаль. – Возможно, ничего страшного… просто у него голос был какой-то притихший, расстроенный. – Она вздохнула. – И он называл меня Жаком, чего уже очень давно не делал. Рауль улыбнулся. – Ты действительно являешься им сейчас? – Только до захода солнца. – Жаклин отважно встретила его взгляд. – Ты не поужинаешь со мной сегодня? – Да-а? – с легким удивлением медленно произнес Рауль. – Это что, намек на то, что ты снова стала доступной для меня? Нет, мысленно ответила Жаклин, это я говорю себе, что, если ты согласишься провести со мной в постели хотя бы несколько часов, я буду счастлива. – У тебя будет возможность выяснить это после ужина, – загадочно сказала она. Рауль подошел к Жаклин, обнял ее и поцеловал. Нe отрываясь от ее нежных губ, он развязал шарфик, которым были завязаны ее волосы, распустил шелковистые пряди и запустил в них свои пальцы. Жаклин рассмеялась и тряхнула головой. – Мне надо подстричься. – Я запрещаю тебе, – хрипло проговорил Рауль. – Это было бы преступлением против человечества. Он сел на диван и усадил Жаклин рядом с собой. – Завтра утром я опять должен уехать. – Это обязательно? Куда на этот раз? – В Лондон. Надо уладить одно дело и обсудить вопрос о слиянии капитала. – Расскажи мне об этом. Жаклин просунула руку под его сорочку и стала перебирать пальцами жесткие завитки волос на груди Рауля. – Я никогда не говорю о деле, пока оно не завершено. – Мой отец говорил то же самое. – Очевидно, до того, как лишился своего делового чутья, – немного резко заметил Рауль. – Это была не полностью его вина, – вступилась за отца Жаклин. – На него постоянно давила моя мачеха, а он ни в чем не мог ей отказать. Она помогла своему любовнику выудить из папы все деньги, и теперь они скрываются неизвестно где. Но папа, несмотря на то что они разорили его, хочет, чтобы Нэнси вернулась к нему. Рауль посмотрел ей в лицо. – Любовь сводит человека с ума, керида. Разве ты не знала об этом? – Он снова поцеловал ее. – Я пойду. Мне надо принять душ и выпить пару глотков кашасы перед обедом. И еще сделать несколько звонков. – Это всегда так? Телефонные звонки, совещания, сумасшедшие перелеты из одной страны в другую? – Не всегда. – Рауль нежно провел пальцами по ее позвоночнику. – Когда я вернусь, то обязательно найду время, чтобы побыть с тобой наедине. – Он сделал паузу и спросил: – Ты скучаешь по мне, когда меня здесь нет? Жаклин увернулась от его руки и одновременно от его вопроса. – Я ни разу не была в Лондоне. Рауль ответил не сразу. – В этот раз я буду занят по горло, поэтому тебе нет смысла ехать со мной. Но это не последняя моя поездка в Лондон. * * * Жаклин надела одно из своих самых любимых платьев – темно-зеленое, застегивающееся спереди на пуговицы. Она слегка подкрасила губы, наложила тушь на длинные ресницы и капнула духи на шею и в ложбинку меж грудей. Готовлю себя к любовному свиданию, с грустной улыбкой подумала она. Когда она вышла из спальни, то увидела вереницу людей, направлявшихся в гостиную со скатертью, столовыми приборами и бокалами. – Скажи им, пожалуйста, чтобы они ушли отсюда, – попросила Жаклин дворецкого. – Ушли, мадам? – Марк был явно шокирован такой просьбой. – Но мы должны все приготовить для сеньора Рауля. – Я сделаю все сама, – быстро сказала Жаклин, не обращая внимания на ужас на лице дворецкого. – Мне вполне по силам накрыть стол, расставить цветы и зажечь свечи. – Но сеньор Рауль… – Сеньору нужен покой и отдых и мне тоже. – Жаклин наградила Марка очаровательной улыбкой. – Объясните им, что я хочу побыть с сеньором наедине. Ее откровенность потрясла дворецкого – на вилле как-никак все-таки делали вид, что Жаклин обычная гостья, а этот ужин ничем не отличается от остальных. Но Марк тем не менее освободил гостиную от слуг в считанные минуты. Жаклин в последний раз окинула придирчивым взглядом стол, подправила съехавшие салфетки. Она представила, что находится в своей нью-йоркской квартирке и ждет прихода Рауля. Что они снова стали любовниками, впереди их ждет свадьба и счастливое будущее. Все это могло быть, подумала Жаклин, только я оказалась трусихой, побоялась рискнуть и упустила свое счастье. Она села в кресло и постаралась настроиться на встречу с Раулем. Как это ни странно, но она до сих пор робела в его присутствии. Рауль во многом оставался для Жаклин загадкой, и это, возможно, было главной причиной ее сдержанного поведения. Он был опытным и утонченным любовником, но секс занимал лишь незначительную часть его жизни. Все остальное было для Жаклин закрыто. Чувствуя, что снова заводится, Жаклин принялась листать журналы, которые дворецкий приносил ей почти каждый день. Это были в основном дорогие журналы моды, которые мало интересовали Жаклин. Но иногда среди этой глянцевообложечной макулатуры попадались и серьезные издания, которые, напоминали ей, что за пределами Лаггоса существует реальный мир. Жаклин взяла последний номер одного из них и начала бегло просматривать политические и экономические новости, которые составляли основное содержание выпуска. Внезапно сердце Жаклин учащенно забилось – на одной из страниц она увидела Рауля. Снимок, на котором он в элегантном вечернем костюме с «бабочкой» был изображен в полный рост, был сделан у входа в какой-то ресторан. Но Жаклин потрясло не то, что фотографию Рауля поместил серьезный журнал, – в конце концов Рауль Варгас достаточно известная личность в деловых кругах. Жаклин смотрела во все глаза на красивую девушку, которая стояла рядом с ним, держа Рауля под руку, как свою собственность. Она была высокой, темноволосой, имела потрясающую фигуру, страстные глаза и пухлый ротик. На красавице был вечерний туалет, каждый сантиметр которого стоил, возможно, не менее тысячи долларов. Подпись под фотографией информировала читателя: «Рауль Варгас с наследницей нефтяных богатств Лаурой Портес». Жаклин чуть ли не по слогам принялась читать заметку. «Осведомленные источники, ожидающие завершения многомиллионной сделки между „Ленарис корпорейшн“ и „Портес ойл“, были заинтригованы на прошлой неделе слухами о более тесном слиянии двух гигантов. Рауль Варгас, очевидно, решил наконец расстаться с холостяцкой жизнью. На следующей неделе будет объявлено о его помолвке с двадцатилетней Лаурой, очаровательной дочерью Орналдо Портеса. По просочившейся информации, переговоры между двумя корпорациями временно приостановлены. Тем не менее неразлучную блистательную пару видели на нескольких светских приемах лондонского истеблишмента. Источник из „Портес ойл“ подтвердил, что молодые люди свое свободное время проводят вместе. Может, для успешного завершения переговоров Орналдо надо лишь подождать, когда его конкурент в бизнесе станет его зятем?» Жаклин услышала чей-то сдавленный стон. Но в следующее мгновение она поняла, что этот короткий горестный звук вырвался из ее груди. Она бросила журнал на кипу ярких изданий и подавила очередной приступ рыданий. Я должна держаться, приказала она себе. Тем более что слезы и стенания здесь не помогут. Рауль ей четко сказал, что когда-нибудь женится. Она просто не ожидала, что это случится так быстро. Но это уже не ее дело. Она потеряла все права в тот день, когда согласилась встречаться с ним на его условиях. И бесполезно утешать себя тем, что брак Рауля не по любви, а по расчету. Сколько мужчин, обладающих деньгами и властью Рауля, следовали велению сердца? Таких, наверное, можно по пальцам пересчитать. И Рауль, конечно, больше не захочет испытывать судьбу. Не говоря уже о том, что от такой жены, как Лаура Портес, не откажется ни один нормальный мужчина. Скоро она будет спать в объятиях Рауля и рожать ему детей. – А я буду думать об этом каждый день до самой смерти, – с содроганием прошептала Жаклин. 17 – Ты какая-то тихая сегодня, – сказал Рауль. Он задумчиво посмотрел на Жаклин, сидевшую напротив него за столом с зажженными свечами. Она улыбнулась. – Я подумала, что ты захочешь поужинать в спокойной обстановке. – А я решил, что ты устала от домашней работы, керида. – Рауль кивнул на стол. – Марк сказал, что все это ты сделала своими руками. – Да. Какая я молодец, а? – весело подхватила Жаклин, превозмогая душевную боль. – Представляешь, я знаю, с какой стороны должен лежать нож, а с какой вилка. Рауль улыбнулся. – Может, ты еще и готовить умеешь? Смотри, а то мой повар начнет беспокоиться за свое место. – Умею и очень хорошо, но не осмелюсь вторгаться в его королевство. Как я могу болтать о пустяках, когда мое сердце разрывается от боли? – удивилась Жаклин. – Твоим талантам, кажется, нет конца, красавица моя, – мягко заметил Рауль. – Стараюсь угодить тебе. – Жаклин откинулась на спинку стула, ее пальцы скользили по тонкой ножке бокала. Рауль, наблюдая за ее движениями, с игривой улыбкой попросил: – Веди себя прилично, моя дорогая. Жаклин опустила глаза и тихо сказала: – Это касается жен, а любовницам позволяется делать все, что они хотят. На то они и любовницы. Рауль усмехнулся. – У тебя, как я вижу, большой опыт в таких делах. – Приходится быстро осваивать эту профессию, – сдерживая раздражение, ответила Жаклин. – Я не хочу, чтобы твой преемник думал, что я чего-то не знаю. – Мой преемник? – Рауль швырнул вилку на стол. – Что ты имеешь в виду, черт возьми?! Жаклин небрежно пожала плечами. – Ну уж с моей прежней профессией это никак не сравнить, – с напускным простодушием продолжала она. – Я надеюсь, что впереди меня ждет длительная и выгодная работа. Ты, разумеется, должен будешь познакомить меня со своими друзьями после того, как закончится мой трехмесячный срок у тебя. – Помечу в своем рабочем календаре, – прорычал Рауль. – Ты, кажется, недоволен этим. – Жаклин изобразила удивление. – Но я должна быть практичной, думать о своем будущем. И, кстати, мне не мешает быть более требовательной. Я до сих пор хожу в собственной одежде, это никуда не годится, – добавила она, хмурясь. – Почему у меня до сих пор нет туалетов от известных модельеров? – Наверное, потому что я был почти уверен, что ты выбросишь их в море, – мрачно ответил Рауль. – Драгоценности я бы не выбросила, – спокойно сказала Жаклин. – И меха тоже оставила бы себе. – О мехах я как-то не подумал. – Рауль взял персик из вазы и стал его чистить. – Меня, видимо, смутила среднегодовая температура на Лаггосе. – Я могла бы носить их в других местах, – возразила Жаклин. – Например, осенью в Нью-Йорке. – Ну, если ты хочешь иметь драгоценности, они у тебя будут, – продолжал Рауль, пропустив мимо ушей ее слова. – Что ты предпочитаешь – бриллианты или жемчуг? – И то и другое. Рауль поднял брови. – Осторожнее, прелесть моя, не переоцени себя. А то ведь так можно вообще лишиться спроса. – Спасибо за совет, – с ехидным дружелюбием поблагодарила Жаклин. – В следующий раз я буду более внимательной и в выборе своего благодетеля. – Она задумчиво посмотрела в пространство. – Это может быть одинокий вдовец, который только что выдал замуж свою дочь… – О чем это ты? – насторожился Рауль. – Ты уйдешь к другой женщине, – Жаклин словно размышляла вслух, – и мне придется перейти к другому мужчине. – Она выдержала многозначительную паузу. – Ты не познакомишь меня с Орналдо Портесом? Рауль подчеркнуто осторожно положил нож на стол. – Что ты имеешь в виду? – ледяным тоном спросил он. – Слияние двух гигантов, – безмятежно объяснила Жаклин. – Пресса пишет об этом во всех подробностях. – Это не секрет. Переговоры ведутся уже давно. – Я имела в виду не переговоры, – заметила Жаклин. Рауль хмыкнул. – Мисс Портес очень фотогенична, – продолжала гнуть свою линию Жаклин. – Мне понравилось её платье или, во всяком случае, то, что прикрывало незначительную часть ее прелестной фигуры. Передай ей, пожалуйста, мое восхищение. – С удовольствием. Какое именно платье ты имеешь в виду? У нее их много. – От Шанель, – бросила Жаклин наугад. – А, да. – Рауль улыбнулся, будто вспомнил о чем-то приятном. Жаклин грохнула кулаком по столу. – Мерзавец! – Голос ее звенел от негодования. – Ты проводил с ней время в Лондоне, а потом вернулся сюда, ко мне! – Какой толк иметь женщину в Лондоне, когда я живу здесь, на Лаггосе? – вкрадчиво сказал Рауль, пожав плечами. – Ты отвратителен. – Нет, практичен. Как ты. – Он вдруг гневно сверкнул глазами. – И ты не имеешь права выговаривать мне о других женщинах после того, как сбежала в день нашей помолвки. – Ты тоже лишился этого самого права, когда насильно овладел мной! – выкрикнула Жаклин вне себя от бешенства. – Ты считаешь, что я силой уложил тебя в постель? – усмехнувшись, осведомился Рауль и резко встал. – Ты просто ребенок, Жаклин. Возможно, тебе пора усвоить еще один жизненный урок. Ты должна знать, что тебя ожидает, когда окажешься в постели Орналдо Портеса или такого же, как он, типа. Рауль подошел к Жаклин и, взяв ее за руку, резко поднял со стула. Она попыталась освободиться, но он держал крепко. – Отпусти меня… – Нет, – жестко сказал Рауль. – Ты подчиняешься приказам, а не отдаешь их. Одним движением он разорвал на ней платье. – Рауль, что ты делаешь? – в испуге пролепетала Жаклин. – Когда Портес выходит на прогулку на своей роскошной яхте, он всегда берет с собой трех девиц, – сказал Рауль почти обыденным тоном. – Как только они появляются на борту яхты, их раздевают донага, и они остаются голыми до конца прогулки, передвигаясь в таком виде на глазах у всей команды. Ты этого хочешь? Пожалуйста, я не возражаю. Рауль поднял Жаклин на руки, отнес в спальню и бросил на кровать. Лицо его было сосредоточенным и сумрачнным. У Жаклин расширились глаза, когда она увидела, что он начинает развязывать узел на галстуке. – Рауль, ты пугаешь меня, – пробормотала она, и холодок страха действительно пробежал по ее телу. – Но это лишь демонстрация, дорогая моя, – с усмешкой ответил он. – В жизни будет в тысячу раз хуже, можешь не сомневаться. Жаклин села на кровати и, сдерживая слезы, взмолилась: – Рауль, пожалуйста, не надо! В спальне повисла жуткая тишина. Затем Жаклин услышала, как он тяжело вздохнул. Рауль подсел к ней, взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. – Одна ночь с Портесом, и ты, дорогая моя, не отмоешься до конца жизни. Он уложил ее на кровать и заботливо укрыл простыней. Жаклин прижала кулак к дрожавшим губам. – Что будет со мной после того, как ты женишься? – Шшш. Отдыхай. Мы поговорим об этом, когда я вернусь из Лондона. Рауль приподнялся, чтобы встать, но Жаклин поймала его за рукав. – Побудь со мной… пожалуйста. Он помедлил в нерешительности. – Хорошо, только недолго. Рауль лег поверх простыней рядом с Жаклин и, обняв ее рукой за плечи, прижал к себе. – Ты не будешь раздеваться? – спросила она. – Нет. – Ты… не хочешь меня? – Хочу, но я не доверяю себе, когда нахожусь рядом с тобой. Слишком многое произошло сегодня вечером. – О, – произнесла Жаклин и положила голову ему на грудь. Четкие удары сердца Рауля действовали на нее успокаивающе. Когда она снова заговорила, голос ее звучал мягко и тихо: – Ты завтра улетаешь очень рано? – Около пяти утра. У меня совещание в Рио-де-Жанейро, после которого я сразу вылетаю в Лондон. – Можно мне проводить тебя? – робко спросила Жаклин и почувствовала, что Рауль улыбнулся. – Ты будешь спать в это время. – Нет, я приду. Обещаю. Рауль коснулся губами ее лба и начал нежно говорить что-то по-португальски. Жаклин не понимала ни слова, но это не имело значения. Рауль держал ее в своих объятиях, которые были так надежны, так нежны. Под защитой его сильных рук она чувствовала себя в полной безопасности. Тяжелеющие веки Жаклин начали медленно смыкаться… * * * Она проснулась внезапно. Сквозь жалюзи проникал серый свет начинающегося дня. Она была одна в постели, но это не было для Жаклин неожиданностью. И кто даст гарантию, что скоро она не останется одна до конца своих дней? Жаклин посмотрела на часы и ужаснулась – почти пять утра. Рауль уже, наверное, сидит в вертолете. У нее не было времени, чтобы одеться и даже добежать до взлетной площадки. Она надела белый шелковый халат и выбежала из спальни, затягивая на ходу пояс. Ледяные плиты холодили босые ноги, но Жаклин не обращала на это внимания. Она неслась через сад сломя голову. Ее легкие работали на пределе, когда она наконец выбежала на холодную мокрую от росы траву вертолетной площадки. На горизонте уже показался верхний край солнечного диска. Жаклин услышала шум работающих винтов – вертолет летел над виллой. Она замахала руками, надеясь, что Рауль заметит ее. Вертолет был уже прямо над ней, от его рева у Жаклин заложило уши. Но она увидела Рауля, и он тоже увидел ее, Жаклин поняла это, когда он вскинул руку в приветственном жесте. Жаклин сложила руки рупором и прокричала: – Я люблю тебя! Но она знала, что Рауль не услышит ее, – потоки воздуха, образуемые винтокрылой машиной, разбросали ее слова, и они бесследно исчезли. А вертолет тем временем, набирая скорость, уносил от нее Рауля. Жаклин махала рукой до тех пор, пока вертолет не превратился в едва различимую точку на горизонте. Затем она повернулась и медленно пошла в сторону бунгало. * * * – Так нельзя, мадам, вы почти ничего не едите, – строго сказал Марк. – Вы доведете себя до болезни. – При такой жаре есть не хочется. В последние дни температура значительно повысилась. Океан был похож на гигантскую стеклянную чашу, а горизонт был затянут дымкой. Даже широкие зонты, стоявшие у бассейна, не спасали от палящего солнца, и Жаклин, наплававшись вдоволь, сразу уходила на террасу. Иногда она думала о том, какая может быть погода в Лондоне, но старалась не задерживаться мыслями на этой теме. Что бы ни происходило по ту сторону Атлантики, ее это не должно интересовать. Только таким образом она могла сохранить относительное спокойствие в своей душе. А когда Рауль вернется, они поговорят… Жаклин подождала, когда Марк уберет со стола остатки обеда, и устало откинулась на спинку стула. Она плохо спала в минувшую ночь. Ей снились какие-то отвратительные сны, которые до сих пор преследовали ее, вызывая беспокойство. Может быть, надвигается шторм, который положит конец этой убийственной застывшей жаре, подумала Жаклин, пытаясь объяснить свою непонятную нервозность. Она поймала себя на том, что ждет, когда зазвонит телефон, который установили в бунгало по приказу Рауля, и она услышит: «Привет, керида». Но Жаклин знала, что с таким же успехом может ждать, когда заговорят камни. Рауль звонил пару раз. Он вежливо интересовался, все ли у нее в порядке, и она также коротко и вежливо благодарила. Он не сказал, когда вернется, а она не осмелилась спросить его об этом. А также о том, один ли он приедет на остров… Жаклин услышала торопливые шаги и выпрямилась на стуле. У нее мелькнула слабая надежда. Но это оказался Джон Картер. Она не видела его со времени их стычки на вилле, и, насколько Жаклин было известно, он еще ни разу не был в бунгало. Джон подошел к веранде и нерешительно остановился. – Мисс Коллинз… Жаклин, только что был звонок. У меня для вас плохие новости. У Жаклин упало сердце. – Рауль, да? Что-то случилось, я предчувствовала это… – Нет, – быстро ответил Картер. – С Раулем все в порядке. Звонил ваш дядя. Боюсь, у вашего отца случился второй инфаркт. Жаклин встала. – О Боже, когда?! Он в клинике?! Мне надо срочно вылетать, я должна быть рядом с ним… Картер взял ее за обе руки, что было очень странно, учитывая его резко негативное отношение к наложнице босса. – Нет, он не в клинике. Он был дома, когда это произошло. Когда Жаклин заговорила, она не узнала собственный голос. – Он не перенес его, да? Картер медленно кивнул. – Я говорил с Раулем. Он велел мне немедленно вылететь с вами в Штаты. – В этом нет необходимости. – Есть, – твердо возразил Картер. – В такой ситуации лучше не быть одной. Вы соберите необходимые вещи, а я тем временем займусь авиабилетами. – Я знала, что что-то не так, – пробормотала Жаклин дрожащим голосом. – Я… я видела это во сне. – Принести вам что-нибудь? Может, бренди? Или вы хотите чаю со льдом? Жаклин покачала головой. – Я ничего не хочу. Мне надо как можно скорее попасть домой, я нужна тете. – Понимаю. – Картер неловко похлопал ее по плечу. – Мисс Коллинз, мне действительно очень жаль. Жаклин попыталась улыбнуться. – Несколько минут назад вы назвали меня Жаклин. Если нам предстоит совместная дорога, то, вам, возможно, стоит продолжать в том же духе. Картер кивнул в знак согласия. – Я пришлю вам горничную – помочь собрать сумку. Жаклин смотрела, как он шел по дорожке к вилле. Она хотела бы заплакать, но слез не было. Все кончено, подумала она и почувствовала, как, несмотря на дикую жару, по ее телу пробежала дрожь. * * * – Жаклин. – Элизабет Уолтон обняла племянницу. – Моя бедная девочка. Какое горе. Жаклин поцеловала тетю в щеку. – Думаю, я ожидала это, – тихо сказала она. – В последнее время он был непохож на себя, из него как будто выкачали весь воздух. Он потерял всякий интерес к жизни. Элизабет еще раз обняла ее и повернулась к Джону Картеру, стоявшему в дверях. . – Мы с вами, кажется, незнакомы. – Она протянула ему руку. – Я Элизабет Уолтон. – Это Джон Картер, – представила своего спутника Жаклин, – друг Рауля. Он взял на себя все хлопоты по моему возвращению домой. Без него я не справилась бы. – Да, – подтвердил Артур, обменявшись с Картером рукопожатием. – Господин Варгас обещал позаботиться о тебе. – Ты разговаривал с Раулем? – спросила ошеломленная Жаклин. Ей было больно осознавать, что он успел позвонить всем, кроме нее. – Я вряд ли мог избежать этого, моя дорогая. Он находится в гостиной. Прилетел ночным рейсом из Лондона, насколько я понимаю. Рауль стоял у окна, когда она вошла в комнату. Он тотчас подошел к ней. Жаклин ждала, что он обнимет ее и прижмет к себе, но Рауль ограничился почти братским поцелуем в обе щеки. На нее повеяло холодом. – Как ты? – спросил Рауль озабоченно. – Ничего. Не ожидала встретить тебя здесь. – Я подумал, что мне следует приехать. По многим причинам. Скажи, чем я могу помочь? Жаклин задумалась на минуту. – Ты со мной, и этого достаточно. – Тогда я оставлю тебя с твоей семьей. – И Рауль вышел из комнаты. Немного позже Жаклин увидела, как он ходит по саду с Джоном Картером. Судя по лицам, мужчины были заняты серьезным разговором. – Я была уверена, что он не понравится мне, – резко сказала Элизабет после ухода Рауля. – Но нельзя отрицать, что он обаятельный мужчина. Он, очевидно, собирается остаться здесь, Жаклин, поэтому тебе лучше поехать к нам. Жаклин слабо улыбнулась. – Тетя Бетти, ты прекрасно знаешь, что я жила с ним в Бразилии. Так что поздно соблюдать условности. Кроме того, – добавила она сдавленно, – этот дом теперь принадлежит ему. – Да, я понимаю. – Элизабет слегка покраснела. – Но у тебя умер отец, Рауль не может ожидать… – Не волнуйся, тетя, – еле слышно проговорила Жаклин. – Я думаю, что он вообще ничего не ждет от меня. Открылась дверь, и Мэри вкатила тележку с чайными принадлежностями. У нее были красные, опухшие от слез глаза. Когда домоправительница увидела Жаклин, у нее задрожали губы. – О, мисс Жаклин, дорогая моя! – запричитала она. – Бедный мистер Коллинз, как он рано ушел от нас! Ему бы еще жить да жить, он мог дождаться внуков! Жаклин поджала губы, заметив, что тетя смотрит на нее с расширенными от ужаса глазами. Грустно покачав головой, как бы отвечая на немой вопрос Элизабет, Жаклин повернулась к домоправительнице. – Это невосполнимая для всех нас утрата, Мэри, но я знаю, что папа уже не хотел жить. – Да, не хотел! – с чувством подтвердила пожилая женщина. – Он как получил то ужасное письмо от нее, так сразу и сломался. – Нэнси объявилась? – изумилась Жаклин. – Почту в тот день мистеру Реджинальду относила Дороти. Она, конечно, не могла знать, но, если бы я увидела почерк миссис Коллинз, ни за что не дала бы ему это письмо. Сначала я показала бы его мистеру Артуру. – Что там было написано? – нетерпеливо спросила Жаклин. – Не знаю, мисс Жаклин. Мистер Коллинз сжег его в пепельнице в своем кабинете, чтобы больше его никто не увидел. Он сказал только, что она никогда не вернется. Он был белым как полотно и выглядел так, будто плакал. После этого он так и не смог оправиться. – Что бы мы ни думали о Нэнси, – сказала Жаклин, – а папа любил ее по-настоящему. Поэтому он не захотел жить без нее. – Она судорожно проглотила ком в горле. – Мне кажется, в этом все дело. А я, подумала она, почувствовав, как сжалось сердце от боли, я дочь своего отца. 18 Похороны были тихими. Из бывших коллег Реджинальда Коллинза никого не было, но зато пришли все соседи отдать последнюю дать уважения покойному. В маленькой церкви яблоку негде было упасть. Рауль все время находился рядом с Жаклин, что вызывало любопытство соседей. Она знала, что по округе уже ходят разные слухи в связи с тем, что дом теперь принадлежал ему, но ей было все равно. Что бы люди ни думали об их отношениях, они ошибались. В эти трудные для нее дни Рауль ни разу не дотронулся до нее. Он только в церкви слегка поддерживал Жаклин под локоть. Жаклин спала в своей старой комнате, а Рауль проводил ночи на другой половине дома. И он ни словом, ни жестом ни разу не намекнул, что хочет изменить эту ситуацию. Все кончено, подумала Жаклин и внезапно осознала, что когда произнесла эти же слова на острове, то имела в виду не только потерю отца. Она ощущала пустоту внутри и чувствовала себя больной. Печаль, вызванная скоропостижной кончиной отца, смешалась со страданиями от другой потери, отчего Жаклин выглядела смертельно бледной и глубоко несчастной. Жаклин предполагала, что Рауль успел сделать предложение Лауре Портес, но она хотела, чтобы он сказал ей об этом открыто, а не держал в неведении, как сейчас. Рауль обещал поговорить по возвращении из Лондона, и он поговорит, подумала Жаклин, словно давая себе клятву. Почти все, кто был в церкви, пришли к ним в дом после панихиды. И когда некоторые выказали желание остаться подольше, Жаклин почувствовала некоторое раздражение. Ей даже стало стыдно за себя. Когда наконец все разошлись, Жаклин стала собирать бокалы в гостиной. В комнату вошел Джон Картер с большим конвертом в руке. – Раулю пришлось уехать в Нью-Йорк, у него там дела. Но он попросил меня передать вам это. – Уехал? – Жаклин в шоке уставилась на Картера. – Даже не попрощавшись? Он не мог этот сделать. Джон вздохнул. – Думаю, он решил, что так будет лучше. Он вложил конверт ей в руки и натянуто улыбнулся. В конце концов теперь вы свободная женщина. – Свободная женщина… – эхом отозвалась Жаклин. – Загляните в конверт, – посоветовал Картер. И, наклонившись, быстро чмокнул ее в щеку. – Прощайте, голубушка, и удачи вам. Когда он ушел, Жаклин открыла конверт, его содержимое высыпалось на диван. Первый документ касался купли-продажи дома, к нему была прикреплена записка от Рауля. Жаклин жадно вцепилась в нее глазами. «Жаклин, долги твоего отца умерли вместе с ним, как и все обязательства по отношению ко мне. Так что теперь ты вольна распоряжаться своей жизнью, как считаешь нужным. Если можешь, прости меня за все те неприятности, которые я причинил тебе. Возможно, нам было не суждено сделать друг друга счастливыми, моя белокурая богиня. Я возвращаю тебе твой дом в надежде, что ты обретешь в нем покой и радость. Благослови тебя Бог». Жаклин прижала записку к сердцу и замерла, невидяще глядя в пространство. В гостиную вошла Элизабет. – Должна признаться, дорогая, я рада, что все закончилось. – Тяжело вздохнув, она опустилась на стул. – Смерть близкого человека – это так ужасно для всех. Твой дядя считает, что нам троим следует уехать куда-нибудь на несколько дней – немного успокоиться, привести в порядок нервную систему. Что ты думаешь по этому поводу? – Хорошая идея, – ответила Жаклин, аккуратно засовывая бумаги обратно в конверт. – Но я уже уезжаю. – Да? – Элизабет удивленно уставилась на племянницу. – Но куда? – Сначала в Нью-Йорк. А потом, возможно, в Лондон, если потребуется. Или на остров Лаггос. Туда, где будет Рауль. – Жаклин через силу улыбнулась. – О, моя девочка, ты уверена, что поступаешь разумно? – У Элизабет было удрученное лицо. – Я понимаю, он необычайно привлекательный мужчина, и он был таким внимательным и заботливым… Артуру он очень понравился, и я тоже почувствовала расположение к нему, но… – Она замолчала. – На чем я остановилась? – Мне кажется, – мягко произнесла Жаклин, – ты собиралась сказать, что я совершаю большую ошибку. – Ну да, я не могу думать иначе. Все это богатство и влияние… Он привык делать все по-своему. А что, если ты надоешь ему? Ты останешься с разбитым сердцем. – Возможно, но я не могу отказаться от него. – Жаклин поцеловала тетю. – Я люблю его, тетечка, и всегда буду любить. И я не хочу жить без него, несмотря ни на что. Выражение лица тети Бетти внезапно изменилось, и Жаклин обернулась. В дверях стоял Рауль. Его поза была настолько напряженной, что он походил на каменное изваяние. Он поймал взгляд Жаклин и не отпускал его. – Это правда? – глухим голосом спросил Рауль. – То, что ты сейчас говорила? – Ты вернулся… – растерянно промолвила Жаклин. – Я не собирался. Хотел освободить тебя полностью. Но я не смог уйти, не сказав тебе ни единого слова, не обняв тебя на прощание. Рауль нерешительно вошел в комнату и остановился в нескольких шагах от Жаклин. Элизабет тихо встала и незаметно удалилась из гостиной. – Я слышал, что ты сказала, керида, каждое твое слово. Ты правда все это чувствуешь? Ты любишь… можешь любить меня? – Да, Рауль, не покидай меня и не прогоняй. Возьми меня с собой, пожалуйста. Я буду делать все, что ты хочешь, буду такой, какой ты хочешь меня видеть. Я не причиню тебе никаких хлопот. Мне все равно, где я буду жить, главное, чтобы я иногда могла быть рядом с тобой. Ты можешь жениться, клянусь, я не помешаю твоей свадьбе. – Ты мешаешь мне с того момента, когда я увидел, как ты подглядывала за мной на пляже. – Рауль подошел к Жаклин и нетерпеливо, почти резко обнял ее. – Если бы ты знала, как я мечтал прикоснуться к тебе в эти долгие, печальные дни, прижать к своей груди и утешить тебя!.. – Но ты очень помогал мне. – Жаклин погладила его по щеке. – Я все время ощущала твое присутствие. – Ночью я приходил в твою комнату, садился в кресло и смотрел, как ты спишь. Я считал, сколько часов мне осталось быть с тобой. У меня было такое чувство, будто время пролетает со скоростью света. Я говорил себе, что сам все разрушил и что ты будешь рада избавиться от меня. – Почему же ты не будил меня, чтобы заняться со мной любовью? – нежно и грустно улыбнувшись, спросила Жаклин. – Ты грустила по умершему отцу, и я не мог вторгаться в твою печаль. Жаклин опустила голову. – Мне кажется, что я отплакала по нему уже очень давно. А сейчас я просто… прощалась с ним. – О, керида… Рауль взял ее на руки и опустился вместе со своей ношей на диван, устроив Жаклин на коленях, как маленькую девочку. – Почему ты ушла от меня тогда, любовь моя? Почему не обратилась ко мне за поддержкой? Жаклин глубоко вздохнула. – Я испугалась. Болезнь отца была для меня предлогом, а не причиной ухода от тебя. Я… не верила в любовь. Я видела, какой вред она может причинить. Когда отец женился на Нэнси, он превратился в совершенно другого человека, и это испугало меня. Я не хотела, чтобы со мной случилось то же самое. Я хотела сама распоряжаться своей жизнью, а не зависеть от чьей-либо воли до конца своих дней. Когда мне позвонили из Америки, я подумала, что это знак свыше. Меня словно предупреждали, что я не должна ничего менять. Что я могу вернуться к своей прежней жизни и сделать вид, что ничего не было. Я считала, что так будет безопаснее для меня. Но я не учла, что уже опоздала с выводами. – Жаклин вдруг ударила его кулаком в грудь. – Почему ты не сказал мне, что было уже слишком поздно? Ты ведь знал это, да? – Знал, – подтвердил Рауль. Он помолчал. – Значит, я заставил тебя бояться любви. – Я больше боялась самой себя, – возразила Жаклин. – Того, что ты мог разбудить во мне. Хотя в то время я не подозревала о существовании и половины тех чувств, которые испытала позднее. Рауль медленно покачал головой. – Как ты можешь все еще любить меня, когда я так ужасно обращался с тобой? – Это не самое страшное. Все могло быть гораздо хуже. Ты просто мог вычеркнуть меня из своей жизни. – Вот этого никогда бы не произошло. – Голос Рауля внезапно зазвучал хрипло. – Даже когда я злился и страдал, ты прочно сидела в моем сердце. Я не мог расстаться с тобой. Тогда я сказал себе: она такая же, как все, ей нужны только деньги и материальные ценности, и я буду иметь ее на этих условиях. Но после нашей первой близости я почувствовал себя мерзавцем, мне было жутко стыдно. Ты была такой нежной, такой щедрой на ласки, ты отдавалась мне не только телом, но и душой. Ты обратила мою месть против меня самого и заставила меня страдать. Каждый раз, когда я приходил к тебе, мне все труднее было притворяться. Поэтому я никогда не оставался с тобой после нашей близости, хотя мне очень хотелось держать тебя в своих объятиях остаток ночи. Я боялся, что не выдержу и признаюсь тебе в своих чувствах, а ты не ответишь мне взаимностью. Я знал, насколько зыбкими были наши отношения. У твоего отца в любое время мог случиться еще один инфаркт, который он мог не пережить, и тогда бы уже было не в моей власти удержать тебя. – Ты всегда имел власть надо мной. Власть любви – с самого начала. Даже когда ты предложил мне свои условия. Я хотела ненавидеть тебя за это, но не смогла. – В то последнее утро на Лаггосе, когда ты обещала проводить меня, я ждал тебя, даже задержал вылет. Но ты не пришла. А потом, когда вертолет уже взлетел, что-то заставило меня посмотреть вниз, и я увидел тебя. Ты махала мне обеими руками и была вся в белом, как невеста, о которой я мечтал. И я поклялся себе, что, когда вернусь из Лондона, упаду перед тобой на колени, вымолю у тебя прощение и попрошу стать моей женой. У Жаклин остановилось сердце, а затем она почувствовала его радостное биение. Но она все еще не верила в свое счастье. – Я думала, ты собираешься жениться на Лауре Портес. – Этого хотел ее отец, но не я. И он подбросил эту информацию прессе, чтобы заставить меня пойти на слияние наших компаний. – Лицо Рауля стало жестким. – Этот человек, моя дорогая, относится к женщинам, включая собственную дочь, как к вещам. – Он обхватил ладонями ее лицо. – Жаклин, ты можешь простить меня за то, что случилось между нами? Ты выйдешь за меня замуж? – И ты еще сомневаешься в этом?! – с радостным удивлением спросила она. – Рауль, ты не можешь не знать, что я чувствую, когда бываю с тобой. – Необязательно любить человека, чтобы получать удовольствие от секса с ним, – тихо заметил Рауль. – Каждый раз, когда мы с тобой занимались любовью, я думал о том, от какого счастья отказался, когда оттолкнул тебя. – Я думала о том же самом, когда сбежала от тебя. О, почему ты ничего не сказал мне? – Я говорил. – Рауль улыбнулся, глядя ей в глаза. – В нашу последнюю ночь на Лаггосе. Если бы ты выучила португальский, любовь моя, ты знала бы, что я тебе сказал. Жаклин обвила руками его шею и прижала Рауля к себе. – Может, мы проведем первый урок прямо сейчас? – смущенно прошептала она. У Рауля вырвался блаженный стон, однако он с сожалением отказался: – Нет, Жаклин. Я должен найти твою тетю и договориться с ней, чтобы ты пожила у них в доме до нашей свадьбы. Я хочу, чтобы у нас было все, как положено. Хота я немного и опоздал с этим, – криво улыбнувшись, добавил он. – А тебе удобно будет привезти меня на Лаггос в качестве своей жены? – обеспокоенно спросила Жаклин. – Может, лучше оставить все как есть? Я имею в виду, тебе необязательно жениться на мне… Рауль нежно поцеловал ее. – Ошибаешься, сердце мое. Я должен жениться на тебе, и как можно скорее. Я просто не выдержу больше. Кроме того, Марк настаивает на этом. Он сказал Джону, что ты почти ничего не ела, потому что сильно тосковала по мне. – А, значит, ты хочешь жениться на мне, чтобы успокоить своих слуг! – И еще потому, что я уже не сплю несколько ночей подряд, – невозмутимо добавил Рауль. – И это единственные причины, по которым ты женишься на мне?! – воскликнула Жаклин в притворном негодовании. – Ну почему же, есть и другие причины. – Рауль снова обнял ее. – Но их мы обсудим, когда будем уверены, что нас никто не прервет, – пробормотал он, скользя ртом по ее губам. – Какая жалость, – прошептала Жаклин, отвечая на поцелуй. – Но я хочу прояснить одну вещь, – сказала она, когда Рауль дал ей возможность говорить. – Я не поеду к тете Бетти, я останусь здесь, с тобой. – Ты сделаешь так, как тебе говорят, прелесть моя. В голосе Рауля снова появились властные нотки, и Жаклин прижала указательный палец к его губам. – Тогда я подам на тебя в суд за нарушение контракта, – сияя от счастья, заявила она. – Ты купил меня на три месяца, а использовал всего один. Я хочу получить два остальных. Я хочу тебя. Кроме того, если бы ты действительно собирался жениться на Лауре, ты продолжал бы спать со мной. Почему же ты отказываешься заниматься со мной любовью из-за того, что вместо нее женишься на мне? – У тебя какая-то странная логика, – сказал Рауль, сдерживая смех. – Но мне все равно, спорить с тобой я, разумеется, не буду. – Вы поужинаете со мной, сеньор Рауль? А потом займетесь со мной любовью? – С удовольствием. – Он приник к губам Жаклин. – А после этого, сеньора, вы проведете остаток ночи в моих объятиях? – Да, дорогой, – не скрывая своего счастья, выдохнула она. – Я буду спать в твоих объятиях – если у нас останется время на сон. Рауль крепко прижал ее к себе. – Мы, кажется, заключили новый контракт, мая дорогая невеста. Жаклин озорно улыбнулась. – Опять на три месяца? – Нет. – Рауль заглянул в ее глаза, наполненные любовью и доверием. – На всю нашу жизнь, керида.