– Будем? – брови Эрнаута сошлись на переносице. Он сосредоточенно набирал необходимые для работы амулеты из специального кейса, который мы всегда возили с собой.

– Возьмем. Отчего ж не взять? – я рассеянно пробежался глазами по листку еще раз. – Поглядим на барышню. Посмотрим, какая реакция будет в городе. Да и допросить не мешает ее. Вдруг что интересного расскажет.

До заведения, адрес которого был указан рядом с именем нашей клиентки, мы добрались быстро. Я отметил про себя, что харчевня находилась в центре города. Значит, дела у ведьмы шли неплохо и даже очень. Наглость была на уровне. Работать под носом у властей ведьмы могли себе позволить только вот в таких занюханных местечках.

Задержание прошло без сучка, без задоринки. Все как всегда. Не узнать ведьму я не мог. От нее просто несло колдовством. Даже в самом воздухе была разлита магия. Посетители с удовольствием и аппетитом поглощали предлагаемые кухней яства. Не удивлюсь, если такой приток гостей тоже неспроста.

А вот потом Астрид снова устроила цирк. Увидев у нее в руках фаержезл, я поморщился. Жди опять жалоб от жителей. Центр, дома стоят кучно, кто-то обязательно погорит. Но говорить ей ничего уже не хотелось. Пусть сама потом с дядюшкой договаривается.

Ведьма очнулась только через два часа. Астрид выложила в нее почти весь заряд магоблокиратора. Отпустив помощников, я терпеливо ждал пробуждения, попивал горячее вино со специями и разглядывал задержанную. Ей, как положено, заковали руки, широко разведя их в стороны, но подвешивать ее я не велел. Оставили сидя на стуле.

Лет тридцати – тридцати пяти. Высокая, стройная женщина. Очень красивая, кстати. Наверняка нравится мужчинам. Редкий оттенок волос, светлый с золотом. Красотки при дворе князя отваливают уйму денег, чтобы получить такой у мастеров красоты. Причем, это ее естественная красота. После магоблокиратора наведенные мороки сползают.

Она открыла глаза, когда я сделал последний глоток.

– Ну, наконец-то! – я отставил пузатый бокал на стол и придвинул свой стул поближе к приходящей в себя женщине.

Глаза у нее были затуманены. Она шумно втянула воздух и попыталась свести руки. Цепи мелодично зазвенели, не позволяя ей этого.

– Донна Роксана, вы меня узнаете?

Чернеют у нее глаза или нет, я понять не мог, они от природы были слишком темные. Но то, что она меня видит и ситуацию воспринимает, я уже знал. По камере волнами прошлось ее раздражение с нотками ненависти.

– Итак. Донна Роксана, вы обвиняетесь в применении колдовской силы в отношении граждан города. А это, вы не можете не знать, запрещено законами нашего княжества, – я поднялся и сложив руки на пояснице, принялся измерять пол шагами. – Также вы подозреваетесь в совершении особо тяжкого преступления, а именно в покушении на городского Голову. И это только утяжеляет ваше положение.

Она следила за мной взглядом и молчала. Но, странное дело, раздражение ее улеглось. Ведьма успокаивалась.

– Хотите что-то сказать в свое оправдание? – остановился я перед ней.

– Честным людям не нужно оправдываться, – и голос у нее красивый, грудной, насыщенный.

– Отрицаете обвинения?

– Инквизитор, ты попусту тратишь наше время, – она прищурилась. Самообладание полностью вернулось к ней и она стала такой же уверена в себе, какой была днем в своей харчевне.

– Ну, это я решу самостоятельно, не беспокойтесь. Так вы хотите сказать, что в богомерзких делах не замешаны?

– Ты видишь кто я, Инквизитор. Разве есть смысл тебе что-то доказывать?

Еще одна странность в копилку этой дамочки. Что значит: ты видишь?

– Каждый сам определяет, – я спокойно пожал плечами. – Вас обвиняют в весьма серьезном преступлении. Так что смысл оправдаться, мне кажется, имеется.

– Честным людям не нужно оправдываться, – повторила она.

– Вы ведьма, – я скривил губы. – Людей я не допрашиваю.

– Ой ли? – ехидство растеклось по ее красивым губам.

– Хорошо, – я кивнул, предпочтя не заметить едкого замечания. – Поговорим тогда о ваших подругах.

– О ком? – спокойствие ведьмы дало трещину, моментально отражаясь на ее ауре, которую я видел отчетливо.

– О подругах. Четырех ведьмах, которые сидели за первым крайним столом вашего заведения в момент ареста.

Это был вопрос наугад. Утверждать, что те четыре женщины действительно были колдуньями, я не мог. Но что-то такое успел от них почувствовать. Но она испугалась, это я увидел и понял совершенно отчетливо. Натянулись нервы, как струнки, беспокойство играло на них, как на гитаре.