Донесли меня в часть, занесли в лазарет

Чуть живого. И снова померк белый свет.

Но не дал помереть мне их опытный врач,

Черноватый, носатый, ну вылитый грач.

Долго он все осколки из меня выбирал

Приговаривая: «Щедро ж нашпиговал

Тебя ваш же кассетник-снаряд, точка-У.

За её недолёт ты бойцам ВэСэУ

Благодарным быть должен, ведь остался ты жить.

А как много там, в поле, убитых лежит».

Не одну ещё я пережил операцию

И не раз попадал снова в реанимацию.

И медсёстры за мною, как мама, ходили,

По утрам манной кашкою с ложки кормили.

Так лежал я и думал, почему же они

Всё спасают меня все и ночи и дни?

Ну и как-то не выдержал, не было сил,

Я у фельдшера, что был рядом, спросил:

«Что со мною так возитесь, я же вам враг?».

Он ответил: «Володя, какой ты дурак!

Ты же брат мне по крови, хотя и не близкий,

Общий предок у нас – князь Владимир Великий».

«Ну, а врач тот носатый, что похож на старуху, -

Он тебе тоже брат?» «Да, он брат мне, по духу.

Как башкир, что с тобою в палате лежал

И не раз к тебе ночью врача вызывал,

Чтоб не помер ты снова. Как чеченец-боец,

Что тебя в лазарет притащил, наконец».

Я не видел ни злобы, ни ненависть в них,

Все смотрели на нас как на просто больных.

И не только ко мне отнеслись так, – и к хлопцам,

Из других ВэСэУ и даже к «азовцам».

Много думал, когда я в палате лежал:

«И зачем я тогда на Майдан побежал?

И кому я поверил, всем тем подлецам?

Ведь они-то остались в своих жить дворцах,

И никто не пришёл с нами вместе сюда.

А зачем? Были б деньги – «отмажут» всегда.

Мы с Россией же раньше едиными были,

Как же это случилось, что всё позабыли?

И как это случилось, что в богатой Украйне,

Во всех бедах Россия стала вдруг крайней?

И куда подевались все заводы и флот,

Распродали всю землю… А гомики вот

К нам откуда-то взялись – Европы привет.

Мы колонией стали, достоинства нет…

Да и правят у нас генералы из НАТО,

Ну а русские братья стали нам «ватой».

Даже Бога родного покинули тоже…

Я за это уже поплатился, похоже.

И с чего это нам все чего-то должны?

С какой стати мы стали кому-то нужны?

Как дурных, за кошёлку с печеньками, США

Всю страну захватили. Вот это маржа!

Мы страна – полигон, это надо признать,

И её ни за грош продала наша знать».

Вот такие вот мысли в моей голове

Всё бродили, кипели и днём и во сне.

Я за месяц немного ожил, подниматься

Уж стал. Месяцок – и за всё отдуваться

Будет надо: за то, что стрелял по Донбассу,

Что я смерть им принёс, за удары по классам,

И по садикам детским, по хатам, больницам,

И по людям, которых я видел в бойницу…

Что ж, придётся ответить за всё, что творил, -

Так мне в детстве отец мой всегда говорил.

И готов я ответить за всё своей жизнью,

Только как оправдаться пред Богом за тризной?

Да и чем искупить все грехи мои смертные?

Для нас мысли такие раньше были запретными.

Позвонить разрешили, «трубу» дали мне.

Дозвонился до мамы, её видел во сне.

Ей сказал, чтоб не плакала, всё хорошо.

Я иду на поправку. Бог даст, мы ещё

С ней увидимся, когда срок подойдёт.

Пусть лишь только меня с нетерпением ждёт.

А потом попросил, чтобы бросила дом,

Забрала с собой братьев и быстро тайком

Уезжала скорее к родне в Белоруссию.

Пусть попросит прощенье за всё антирусское,

Что когда-то я им, как дурак, говорил

И пусть скажет, что сам я об этом просил.

Коль останусь живой, разыщу всех, назад

Мы вернёмся домой, когда кончится ад.