— Мне можно, — хмыкнул Остин. — Имею полное право нарушать все правила, которые только пожелаю… Не бойся. Себастьян — отличный человек. Все дурные привычки, которые бы тебе не понравились, я из него за двадцать с лишним лет выбил, уж поверь!

— Спасибо… папа, — Айрис впервые решилась назвать Остина так — и с удивлением поняла, что ему это не просто польстило, а доставило искреннее удовольствие. То, как ласково улыбнулся мужчина, неожиданно придало девушке уверенности.

Всю жизнь её поддерживала только мама. Нет, были дедушка, бабушка, но из родителей — только мама. Отец сторонился, и теперь Айрис понимала, почему. Для него она была ядовитой, некромантским детёнышем, на матери которого он женился только ради выгоды и всю жизнь притворялся, будто бы не знает о том, кто на самом деле его супруга.

Теперь же всё было честно. Остин — называть его Юстинианом почему-то не поворачивался язык, да и король сам терпеть не мог, когда так к нему обращались, — едва ощутимо сжал руку дочери и сделал второй шаг. Айрис медленно последовала за ним.

Заиграла красивая музыка. Айрис, хоть и знала, что музыкантов не увидит, невольно бросила взгляд в предназначенный для них угол. Но это была игра магии, творимой горной ведьмой. Музыка ветра, призванная теперь уже способной колдовать Дараэллой, поражала своей красотой, и Айрис вслушивалась в каждую ноту. Если б можно было как-то сохранить это мгновение, спрятать его в маленькую бутылочку и из-редка открывать её, чтобы насладиться музыкой вновь — Айрис бы сделала это…

Дара должна была уехать. Если не сегодня, так завтра — она говорила, что осталась бы и дольше, но её ждало будущее, ждал корабль, о котором она мечтала, море, звавшее к себе. Айрис знала, что они увидятся ещё не раз, но всё равно печалилась, что придётся расставаться с единственной настоящей живой подругой, которую она смогла отыскать. Всё-таки, у некромантской супруги, а уж тем более, у самой некромантки никогда не будет много друзей.

— Зато будут настоящие, — явно нагло читая мысли, прошептал Остин. — Ничего не бойся. Любовь преодолеет все преграды.

Айрис верила. Её любовь, по крайней мере, была сильной.

Она подняла взгляд на Себастьяна. Тот стоял у алтаря, кажется, действительно взволнованный, будто бы за его плечами не было полувека прожитой жизни, опыта войн и сражений, будто это не он когда-то сам остановил войну. Айрис даже захотелось идти быстрее, чтобы скорее оказаться рядом с ним, сжать его ладонь и почувствовать себя неодинокой.

Она крепче сжала букет невесты, втянула носом воздух, вновь обретая твёрдую уверенность в том, что всё обязательно будет хорошо, и быстрее зашагала вперёд, будто предчувствуя — обязательно станет счастливой.

Да что там, она уже счастлива!

Себастьян сегодня казался не просто моложе своих лет, он словно оставил все прожитые годы где-то в далёком прошлом, избавился от иллюзорной бороды… Айрис шла вперёд, уже не думая ни о чём другом, и в какой-то момент ей показалось, что отец может даже не поспеть, но Остин всё время оставался рядом. Он отпустил Айрис только у алтаря и тихо, зная, что Себастьян всё равно услышит, промолвил:

— Береги мою девочку. Если ты посмеешь причинить ей вред — сам знаешь, с кем будешь иметь дело!

Остин казался неожиданно серьёзным. Айрис никогда не видела его таким, а сейчас подумала — а ведь он действительно, наверное, её любит. Он ведь действительно её отец, настоящий, а не поддельный. Не просто по крови — по духу. И похожи они ведь не только внешне? А впереди ещё много лет, чтобы наверстать упущенное…

— Обещаю, — выдохнул Себастьян, и Айрис поверила ему, даже без единой минуты сомнений. Она встала рядом с мужчиной и, повинуясь традиции, посмотрела в последний раз на всех присутствующих.

Взгляд первым делом выхватил из толпы леди Трау — её трудно было не заметить. Женщина стояла, гордо подбоченившись, и держала под руку своего вечного пленника. Бернард, впрочем, даже с какой-то стороны полюбил её, не просто как госпожу, а как женщину. Их пара выглядела, разумеется, очень странно — два скелета, полностью одетых, весьма чопорных и чуть-чуть рычащих при попытке изъясниться, — но зато была гармоничной.

Айрис вспомнила, как хохотала леди Трау, что их союз попахивает обоюдным абьюзом. Он её убил, она его оживила и пленила… Что ж, неплохое начало для новой романтичной истории.

Совсем рядом со скелетами стоял радостный, мало что понимавший Кендалл. Подле него каким-то удивительным образом оказалась Сюзетт, а герцог де Ожелл — всё-таки с беременной супругой, — поглядывал на сестру с явным намерением выдать её замуж за этого молодого человека. С какой-то стороны это, конечно, было немного жестоко, но Айрис почему-то подумала, что магии Сюзетт будет предостаточно, дабы унять Кендалла в минуты буйства.

И, возможно, в своей травме Лика тоже была немножечко виновата.