— Я так сильно тебя обидел, что ты уже который раз вспоминаешь мои слова?

Юля отводит взгляд, забирается с ногами на диван и обнимает колени своими тонкими руками. Долго молчит, потом вздыхает и тихо говорит:

— Просто ты во многом прав. И от этого больно. Руслан меня поддерживает во всём, доказывает, что нет ничего плохого в работе продавца-консультанта. И этот так, любая деятельность достойна уважения. Только я не уверена, что счастлива.

Юлин голос дрожит и срывается, она закрывает лицо ладонями, замыкается в себе.

В груди печёт, бездействие убивает. Я подхожу к Юле, сажусь возле неё и пытаюсь осторожно обнять. Она тут же тянется ко мне, обвивает шею горячими руками и тяжело дышит. Так мы и застываем: в неудобной позе на диване, тесно прижавшись друг к другу телами, в странной, объединяющей тишине.

А потом раздаётся звонок в дверь. Мечтаю только об одном: лишь бы это был доставщик пиццы, а не Руслан.

Юля

Мне становится стыдно за то, что разнылась перед Денисом. Еще недавно терпеть его не могла, презирала и считала поверхностным мужланом, но сегодня всё изменилось. Я рассказала ему про Артурчика, озвучила давние страхи и позволила себя обнять. Как же это было странно! Словно не чужой человек ко мне прикасался, а кто-то родной, свой в доску, тот, кому можно довериться и открыться. Никогда такого не испытывала, я вообще не люблю обниматься, только с Русланом чувствую себя комфортно.

А теперь и с Денисом.

Объятие было таким жарким, тесным, долгим, что внутри всколыхнулись полузабытые желания. Я не страстная натура, но меня почему-то накрыло горячечно-пьяной волной, перед глазами заплясали дикие огоньки, а во рту пересохло.

Стало страшно. Это же друг Руслана, нельзя всё испортить! Я не должна ничего чувствовать рядом с Денисом, я уже счастлива и довольна жизнью. Это был всего лишь выброс адреналина после ужасного дня, а ещё благодарность, смешанная с дружеским участием. Остальное я придумала, не зря же все говорят, что у меня богатое воображение.

— Пиццу привезли, — в комнату возвращается Денис с огромной коробкой в руках.

Все логические доводы куда-то исчезают, оставив после себя лишь протяжный жалостливый вздох. Денис улыбается и зовёт меня на кухню, а я не могу встать с дивана. Теряюсь под мужским изучающим взглядом, превращаюсь в немую куклу и еле заметно киваю, надеясь, что Денис уйдёт, перестанет меня мучить, пробуждать странные чувства, ощущения, желания. Это неправильно. И опасно.

— Всё же поднимаюсь с насиженного места и бреду на кухню.

— Ты руками ешь или приборы доставать? — спрашивает Денис, открывая коробку.

Комната вмиг наполняется аппетитными запахами, и в полной тишине мой живот предательски урчит от голода. Я готова сквозь землю провалиться от стыда. И кашлянуть не успела, чтобы прикрыть свой позор другим звуком. До чего же идиотская ситуация.

— Так, тебя срочно нужно кормить, — по-доброму смеётся Денис. — Когда я учился в универе, то часто недоедал. Стипендия маленькая, у родителей денег не было, и на первом курсе я жил на одних кашах и картошке. На парах сидел голодный, злой, мечтал о сосиске в тесте или о пирожке с капустой. Чем скучнее была лекция, тем чаще я думал о еде. И как только препод замолкал, у меня громко урчало в животе на всю аудиторию. Позже я стал брать на пары какие-то дешёвые леденцы, чтобы не смешить однокурсников голодными тирадами, которые издавал мой организм.

Я не могу сдержать нервный смешок. Даже не верится, что этот успешный, самоуверенный, наглый и чертовски обаятельный мужчина когда-то сидел на парах и втихую ел леденцы.

— Так приборы нужны?

— А? — вырывается какой-то придушенный вскрик из моих губ. — Что? Приборы? Да, давай.

Лицо горит от волнения, надеюсь, оно хотя бы чуть бледнее помидора. Знаю я свою кожу, может мгновенно покрыться красными пятнами, когда я чересчур переживаю.

Всё было нормально до недавнего жаркого объятия. Я воспринимала Дениса как хорошего знакомого, а теперь будто переклинило. Смотрю на него другими глазами: не просто отстранённо любуюсь его мужской суровой красотой, а представляю, каково это — прикоснуться к нему, вновь почувствовать его руки на своём теле, поцеловать хотя бы в щёку.

Стоп! Совсем свихнулась!

Беру нож и начинаю яростно кромсать несчастную пиццу. Ем, впиваясь взглядом в темноту за окном, пытаюсь игнорировать Дениса. Сейчас ещё два кусочка проглочу — и закажу такси. Я не обязана ждать Руслана, тем более его важная встреча может длиться до полуночи.

— Ты бы хотела вернуться на прежнюю работу? — внезапно интересуется Денис.

От его вопроса хочу расплакаться, как маленький ребёнок. Вместо этого замечаю, что Денис ест пиццу руками. Смешной. Ещё одно открытие — всегда считала, что деловые люди пользуются приборами, когда ужинают. Даже дома. Мне чужда такая естественность в поведении: боюсь уронить кусок еды на стол, запачкать руки или губы, не хочу выглядеть нелепой, смешной, бескультурной. Мама всегда говорила, что я должна вести себя прилично, особенно в мужском обществе. Собой становлюсь только в редкие моменты, когда меня никто из знакомых не видит: могу и под дождём танцевать, и рожицы смешные корчить, и бесстыдно материться.