Впрочем, разумеется, всё это — преходящее. Моя цель важнее, а потому я обязан победить, верно? Ах, группа заговорщиков во главе с моей собственной матерью решила устранить меня и поставить во главе трона моего младшего брата, пользуясь политической нестабильностью?

… Невнятный отрывок, вставленный прямо посреди текста…

Что делать, Фауст?

Таков вам положён предел

Его ж никто не преступает

Вся тварь разумная скучает

Иной от лени, тот дел

Кто верит, кто утратил веру

Кто насладиться не успел

Кто насладился через меру

И всяк зевает, да живёт

И всех вас гроб, зевая, ждёт

… Исцарапанная и искорёжнная страница …

«Гнев. Насилие. Жестокость» — мой девиз в это время. «Я был слишком мягок к паразитам» — это, пожалуй, главный урок, который я извлёк в это время своей жизни.

Ну и, собственно, как многие могли догадаться, меня довели до предела — предатели окружали меня со всех сторон. Паразиты, чья ложь была очевидна, а лесть противна — стали моими врагами.

Разумеется, получив удар, я ударил в ответ — моя мать пала первой. Я её прикончил. Жестоко и кроваво, да, но я очистил её от гнили, вычерпав всё то зло, что росло внутри неё, спрятавшись под кожей. Избавился от сатаны, прораставшего в её чреве.

Младшего брата, это невинное дитя, совращённое собственной сестрой, думы которого были отравлены собственной матерью… его также пришлось очистить от гнили, проросшей внутри…

И сестру… и Сосибия… и других ПаРаЗиТоВ, хи-хи…

… Конец отрывка. Остальные три страницы, продолжавшие этот отрывок до конца главы, по всей видимости, были злостно и неаккуратно вырваны …

… Для несчастного жизнь длинная, для счастливого — короткая …

— Впрочем, я был как всегда величественен — мною была одержана блестящая победа над внутренним врагом! — здравствуйте, мои дорогие потомки. Надеюсь, вы всё ещё заинтересованы в моём произведении. Если же нет — мне, в общем-то, плевать, но я надеюсь, что вы одумаетесь и будете и далее достаточно умны, чтобы не делать подобной ошибки снова.

В любом случае, возвращаясь к теме, мы всё ещё в мае 221 года до нашей эры. Первый и самый очевидный враг — непосредственно Антиох III. Тем более, что пока что ещё исход событий в Греции не был предрешён.

Наконец, Пергам и Родос, несмотря на объявление войны, всё равно выжидали, намереваясь извлечь выгоду из взаимного истощения Селевкидов и Птолемеев, а так же, как ни странно, помочь проигрывающей стороны, чтобы не допустить слишком сильного усиления победителя.

Да и, кроме того, их больше интересовала перспектива разорить Афины, своего грозного конкурента в торговле, серьёзно укрепившего свои позиции всего за год, руками спартанцев, поддерживая последних деньгами и флотом.

Ну и, разумеется, и Родос, и Пергамское царство хотели завладеть территориями Птолемеев на территории Малой Азии — Ликией и Карией, ибо нет предела человеческой жадности.

В общем-то, несмотря на кажущуюся тяжесть, моё положение, в сущности то, не так уж и плохо…

Впрочем, мне всё равно предстояло победить окрепшего Антиоха III. Чтобы это сделать, я, разумеется, сконцентрировал большую часть ресурсов Египта и находящихся у меня владений, чтобы использовать их для войны.

Соответственно, использовав их по назначению, я набрал просто астрономическую армию в 60 000 пехоты и 7 600 кавалерии.

Таким образом, у меня всё было более чем хорошо. Тем более, что я всё ещё мог поднапрячь египтян, ливийцев и прочих местных туземцев, чтобы получить ещё, скажем так, около 20–30 тысяч фалангитов дополнительно. Конечно же, я также мог набрать ещё около 10 000 наёмников, получить ещё союзных контингентов на сумму в 6 000 человек…

В общем-то, у меня, разумеется, были ресурсы, чтобы собрать ещё одну армию, причём ни разу не меньшую, даже если я проиграю. Тем более, что сирийская граница была сейчас крепка, как никогда прежде, а флот был равен союзному флоту всех моих врагов, что давало надежду на значительное замедление продвижения Антиоха.

В общем-то, я был, как ни странно, готов к войне, потому что к ней готовился сначала мой отец, а потом и я. Антиох, конечно же, всего этого не учёл в силу своей молодости и отсутствия значительного военного опыта (в данный момент ему было 20).

Вернее, скорее всего, только-только разобравшись с врагами внутри, ему необходимо было как можно скорее завоевать ещё больше военного авторитета, ведь от него существенным образом зависел общественный порядок в сатрапиях.

Кроме того, ему жизненно необходимо было вернуть многие важнейшие города Сирии, вроде Селевкии-на-Оронте (она же Селевкия Пиерия, один из важнейших городов всей державы Селевкидов).

Разумеется, ему также желалось заполучить значительную военную добычу для выправления своего финансового положения и получения ресурсов для осуществления своих амбициозных планов, а также осуществить многие другие свои политически цели в ходе