Финансовые проблемы, в свою очередь, приводили к плохому качеству снаряжения, невозможности обучаться военному искусству в полной мере и длительно воевать. Клеруху ведь приходилось оплачивать все свои расходы в походе из собственного кармана — жалования ему не платили.

Полагаю, вы уже поняли, в насколько отвратительных условиях последнему приходилось существовать. Ну, а теперь вы вспомните, что большинство этих наёмников — греки, а у греков заведено широко использовать в хозяйстве рабов.

Рабов, которых в Египте, как ни странно, было мало, ведь все местные — итак рабы царя, то есть, фараона, ибо с точки зрения египетской мифологии фараон — абсолютный монарх, перед которым все должны преклоняться. Зачем в таком случае рабы, если всё население, вместе взятое, итак, находится в рабском положении у фараона?

То есть, фактически всё хозяйство клерух должен был обрабатывать сам или сдавать в аренду, потому что рабов было трудно купить в силу целого ряда причин, среди которых и юридические (рабы в Египте, в отличие от эллинских порядков, обладали юридической правосубъектностью, вообще-то).

Это при том, что он вообще-то наёмник и зарабатывает на жизнь войной, а не полем. То есть, у него либо нет изначально навыков, необходимых для эффективного возделывания земли, либо за время подобной жизни они уже давно выветрились.

Ну и, да, необходимо вспомнить о том, что клерухи выполняли вспомогательные полицейские функции и имели право постоя — им, как царским воинам, обязаны были предоставлять жильё для постоя. Из-за чего, к слову, между египтянами и греками-клерухами происходили очень часто столкновения, между прочим.

Наконец, в-шестых. Итак, система экономов! Ну, или, если простым языком — история о том, как наделить чиновников просто безграничными полномочиями и даровать им право абсолютного произвола, а потом удивляться бесконечным бунтам.

Собственно, эконом — это специальный чиновник, ответственный за функционирование ирригационной системы в номе, критически важной для поливного земледелия, являвшегося основой экономики.

Разумеется, ирригационная система, столь масштабная и сложная, требовала постоянного ухода и ремонта. И, как вы могли уже догадаться, повинности, связанные с этим, возлагались не на специальных рабочих, а на местное население.

Ну, а эконом, ответственный своей головой за этот ремонт и уход, имел широчайшие полномочия по физическому принуждению этого самого местного населения к выполнению повинностей.

Настолько широким спектром полномочий при сравнительно низком контроле его деятельности, что, в действительности, это порождало огромный чиновничий произвол и коррупцию.

Естественно, как только речь заходит о подобных повинностях, нужно тут же понимать, что это буквально золотая жила коррупции. Вы ведь, являясь условным экономом, сами определяете, кого привлечь к выполнению этих повинностей.

Что это значит? Ну, это значит, что вы можете при желании наказать целую деревню, принудив её следить за каналом чуть ли не круглосуточно. Ну, или пригрозить, что вы именно это и сделаете.

Конечно же, исполнение подобных угроз, а оно было вполне реальным, повторюсь, было нежелательным, ведь грозило разорением хозяйств. Соответственно, всем этим нищим египтянам приходилось скидываться на новенькое платье для господина чиновника, если они не хотели батрачить у плотины или канала следующий год в назидание остальным.

Чувствуете? Чувствуете? Это запах — запах коррупции, произвола и принуждения. Ну и, как вы понимаете, это просто бред — такая экономическая система не может существовать в принципе.

По крайней мере, не дольше столетия — дальше проблемы будут лишь накапливаться, пока система под напором всех накопившихся проблем не рухнет в одночасье. Да и, собственно, именно это ведь и произошло в моём прошлом.

Да, в моём прошлом эллинистический Египет рухнул, и рухнул потому, что его экономика была нежизнеспособна в отсутствие крупных внешнеполитических успехов, которые могли бы сгладить углы этого бреда за счёт более активного продвижения египетского зерна на внешних рынках.

Естественно, я принялся реформировать эту систему — она начала давать трещины уже при моём отце — достаточно лишь вспомнить первое из грядущей череды восстаний, уже случившееся при нём.

Да, тогда был неурожайный год, да ещё и военные налоги давили, и, тем не менее, это не оправдание — это лишь подтверждение того, что подобная система нежизнеспособна, ведь стоило обстоятельствам ухудшиться, и не спасли уже даже внешнеполитические успехи.

Да-да, в тот год мой отец, Птолемей III Эвергет, вообще-то, успешно вторгся в Селевкидскую империю и даже имел реальный шанс удержать за собой Сирию, но в критический момент случилось крупное восстание египтян, вынудившее его срочно возвращаться в страну.