Вероятно, человек, проживающий на протяжении всей своей жизни один и тот же момент, одно и то же сновидение, ну или разные его вариации, но с одним и тем же участником. Скорее свихнется, сойдет с ума или вообще постарается всеми способами не давать уснуть своему мозгу. Но я приспособилась. Годы тренировок и вуаля! Знаю, как с этим жить. Как какая-то неизлечимая болезнь. Нет, исцеления не существует. Но можно научиться справляться с обострением, и тогда с переменным спокойствием доживешь до глубокой старости.

Кто-то мечтает вспомнить детство, хотя бы маленький фрагмент. Телепортироваться в него и никогда не забывать. Счастливое. Беззаботное. Детство. Запечатлеть его на кинопленке, чтобы в какие-то определенные периоды своей жизни просматривать, предаваясь ностальгии. Но мне этого никогда не было нужно. Ведь я застряла в Лимбе. Каждую ночь, каждый свой сон я нахожусь в четырех стенах. Мятные обои и плюшевый мишка. Я не вздрагиваю, когда узнаю черты детской комнаты. Не торкает меня и от бесчисленной попытки побега, а потом и появлении на горизонте отца, предвестника моей погибели. Только во второй раз за этот месяц сценарий меняется. Огонь из неоткуда.

Вспыхнувшее пламя зачаровывает, и я не могу отвести взгляд. Словно жерло вулкана, которое нормального человека приводит в ужас. Но кто сказал, что я нормальная. Пекло тянет меня, как магнит, а огонь — это мое спасение.

— Женя, тише. Моя маленькая, — такой приятный и ласковый мужской голос.

Он дарит мне негу, спокойствие. А еще я чувствую, как кто-то гладит меня по голове. Сон или явь, я уже не могу разобрать. Все смешалось. Но огонь такой яркий и сочный, как корка апельсина. Он несет свет и служит ориентиром. А значит, я скоро отсюда выберусь.

Приоткрываю глаза и пару раз зажмуриваюсь, но яркая вспышка пламени не исчезает.

— Все хорошо. Я рядом.

Подскакиваю на ноги, будто пчелой ужаленная. Так быстро и резко, что не сразу удается сфокусировать взгляд. Смотрю на свою кровать, а там снова он.

— Демьян, ты как сюда попал?

Парень убирает зажигалку в карман. Он в пижамных штанах, но все также с голым торсом. И эти его кубики в отблеске уличного освещения так и притягивают взгляд. Хочется снова потрогать их и пройтись языком по белоснежной коже. Боже, мои щеки вспыхнули, и похоже, что я опять завожусь. Нет, нет, нет. Только не это. Надо срочно выпроводить его отсюда.

— Милая, ты что решила, что навязала там эти детские узелки и я до утра будут на помощь звать. Развязал почти сразу, как только ты меня кинула, — обиженно произносит засранец.

— Окей, а в мой номер как пробрался? — и я опасливо бросаю взгляд на окно

Демьян замечает и ухмыляется.

— Сгонял на ресепшен и взял запасной ключ.

И на последнем слове он слезает с кровати, подходит ко мне и заключает в объятия.

— Демьян, что ты делаешь?

— Выражаю чувство защиты, дарую тепло. Мм… вроде это еще называется объятия.

Я настолько обескуражена, что теряю дар речи. Все слова становятся такими бессмысленными. Он держит меня, обхватив руками. Не совсем крепко, но и хватка такая, что если выбраться, то только приложив много усилий. Ощущаю теплое дыхание возле уха. Он что, нюхает меня?

— Демьян?

— Ш-ш-ш… — шепчет наглец

Меня пугает минута тишины в темноте, в объятиях заносчивого, но такого горячего парня. Мне кажется, что время тянется мучительно медленно, и как только я перестаю теряться, то совсем не смело поднимаю свои руки и обнимаю его в ответ.

— Ты так вкусно пахнешь. Хм… какая это ягода? Клубника? — бормочет Демьян. — Нет, не клубника. Вишня? — продолжает вести диалог сам с собой.

— Ежевика

— Ежевика — повторяет все так же тихим, с хрипотцой голосом.

Все, поиграли и хватит.

— Демьян, ты не должен быть здесь. Я тебя не впускала. Уходи, пожалуйста.

— Почему ты меня все время гонишь? — стреляет взглядом, словно подбитая собака.

Потому что… потому что я боюсь, но ему этого не могу сказать. Боюсь того, что он с легкостью меня читает. Какую бы маску я не надела сегодня, этот парень меня насквозь видит. И последнее, чего бы мне хотелось, это того, чтобы кто-то видел меня настоящую.

— А я знаю. Ты боишься, — мне с трудом удается не распахнуть глаза еще шире. — Боишься не меня, а себя, — от его слов у меня появляется звон в ушах, а парень меж тем дальше толкает свою речь или, точнее, читает мои мысли — Ты думаешь, что если подпустишь близко, то все. Фаталити. Ты боишься себя нас…..

— Уйди, прошу! — я не могу слушать, как он режет по больному.

— Хорошо

Разворачивается и направляется к выходу из номера, но на полпути резко возвращается. У меня сейчас сердце остановится.