Темный рыцарь Хэллоуина

Аннотация

Я прожила всю свою жизнь в тени…

Защищенная, но болезненно осознающая навязчивую реальность того, кем на самом деле является моя семья.

Я устала быть хорошей девочкой — делать все, что мне говорят. Хэллоуин кажется идеальным временем для изучения моих скрытых желаний.

И именно так я оказываюсь в объятиях таинственного парня в маске.

Он не обращается со мной, как со стеклом. Он берет именно то, что хочет, и дает мне все, о чем я не знала, что мне нужно, пока он не исчезает в темноте, оставив меня с одним животрепещущим вопросом…

Кто был моим таинственным рыцарем, который познакомил меня с темной стороной?

 

Перевод группы t. me/darksoulbooks vk.com/darksoulbooks ПРИМЕЧАНИЕ Хронологически Темный Рыцарь Хэллоуина приходиться на конец Злой Принцессы , второй книге серии Империи Найтс-Ридж , но нет причин, по которым вы не можете прочитать ее раньше, здесь нет спойлеров! ГЛАВА ПЕРВАЯ Вечеринки Найтс-Ридж на Хэллоуин легендарны. Или, по крайней мере, это то, что я сказала двум своим новым лучшим подругам, которые только недавно начали учиться в школе. Правда в том, что я никогда не была ни на одной. Даже в прошлом году Нико, мой властный, высокомерный брат-мудак, не отпустил меня. Я купила костюм и все такое. Я должна была просто уйти. Он не был мудрее, когда общался со своими друзьями-идиотами и флиртовал с каждой девушкой, которая так сильно смотрела в его сторону. Но даже если перспектива этого не была достаточно привлекательной, я знала, что не только Нико не захочет, чтобы я была там. Я не вписывалась. Никогда. Все либо слишком напуганы, чтобы приблизиться ко мне из-за страха перед тем, что Нико и ребята сделают с ними, либо они просто используют меня, чтобы добраться до них. Так что мой костюм так и не увидел свет, и я провела ночь, открывая нашу входную дверь и раздавая сладости любым детям, которые были достаточно смелыми, чтобы прийти к нашей двери. Большинство из них являются частью Семьи. Но теперь я закончила с тем, чтобы быть не более чем пешкой в играх других учеников, чтобы приблизиться к большим плохим мафиозным мальчикам из колледжа Найтс-Ридж. Я больше, чем просто лестница, по которой другие могут подняться, чтобы улучшить свое социальное положение. Меня зовут Каллиста Чирилло. Принцесса мафии. Многострадальная младшая сестра и дочь влиятельных мужчин. Ну, сегодня вечером это заканчивается. Сегодня вечером я сбрасываю эту кожу и надеваю другую, которая больше похожа на двух моих новых лучших подруг. И прямо по сигналу раздается дверной звонок. Я дома одна, кроме сварливого хрена в подвале. Но он никак не сможет поднять голову, чтобы открыть дверь, так что я пробираюсь через дом с волнением, быстро заполняющим мои вены от того, что может принести остаток ночи. Открыв входную дверь, я нахожу Эмми с ее обычным хмурым взглядом на ее прекрасном лице. — Рада видеть, что ты в восторге от сегодняшнего вечера, — шучу я, впуская ее внутрь. Это не первый раз, когда она была здесь, но она все еще смотрит по сторонам в некотором благоговении. Я понимаю, наш дом довольно безумен. После того как со Стеллой случился… несчастный случай несколько недель назад, мы тусовались все больше и больше, однако она еще не пригласила меня к себе. Она не сказала, почему, но я почти уверена, что это, вероятно, как-то связано с тем фактом, что ее отец трахает Мисс Хил, нашего директора отдела социального обеспечения учащихся Найтс-Ридж. Она может быть моей противоположностью во всех отношениях, но также она все, что я когда-либо хотела от друга. И кого я просто знаю, что мои родители будут ненавидеть, хотя они даже не находятся в нашем доме достаточно долго, чтобы столкнуться с ней. Ее совершенно не волнует, как меня зовут, насколько велик наш дом или какая-то ерунда, которая окружает мою жизнь. Она просто… она. Непримиримая, слегка грубовата, великолепна и совершенно плохо влияет. Я люблю ее и Стеллу. Они обе наткнулись на мою жизнь, когда я нуждалась в них больше всего, и я не могу быть более благодарной. За последние несколько недель я сделала то, чего никогда бы не сделала, если бы не они. Я покрасила волосы, посетила одну из вечеринок моего брата, стреляла из гребанного пистолета, выкурила травку. Черт возьми, у меня даже есть поддельное удостоверение личности в моей сумочке, и я была в настоящем ночном клубе… несовершеннолетней. Я знаю, что это, вероятно, не так уж дико в жизнях большинства людей, но если вы посмотрите на девочку, которой я была до начала этого учебного года, то это безумие. И мне это нравиться. Эмми следует за мной в мою комнату, и она смеется, когда видит все наши семейные фотографии на лестнице. Я знаю, что ее забавляет, это происходило каждый раз, когда она была здесь. У Эмми также может быть интересная семья, учитывая, что ее дедушка является президентом МС — секрет, который мы со Стеллой поклялись хранить, — но это не останавливает ее недоверие каждый раз, когда она видит эту фотографию мальчиков в их костюмах. — Гребаная мафия, — бормочет она от забавы. — Давай, принцесса. Пришло время веселиться. — Не называй меня так, — огрызается она. — Никогда не называй меня так. Оглядываясь, я держу дверь своей спальни открытой, чтобы она вошла, проводя глазами по ее наряду. Она права, она совсем не похожа на принцессу в своей фирменной футболке, рваной черной джинсовой юбке, колготках в сеточку и байкерских ботинках. Она выглядит горячей и совершенно неуместной в моей милой розовой спальне принцессы. — Я уже принесла выпить. Пицца будет здесь через некоторое время. — Класс. — Она снимает сапоги и бросается к кровати после того, как схватила бутылку розовых предварительно смешанных коктейлей, которые я купила специально по этому случаю. Она открывает крышку и делает глоток. — Иисус, — бормочет она, поднимая бутылку, чтобы посмотреть на этикетку. — Это было лучшее, что ты могла придумать? Смеясь над ее реакцией, я воздерживаюсь от того, чтобы сказать ей, что я спрятала хорошие вещи, и посылаю сообщение Стелле с просьбой поторопиться. Я смотрю на экран, чтобы увидеть, собирается ли она ответить или даже прочитать его. — Она, вероятно, слишком занята, прыгая на члене Себа, чтобы ответить, — бормочет Эмми, правильно угадывая, кому я пишу. Задыхаясь от смеха, я положила свой телефон на комод. — Такое количество секса не может быть здоровым. — Говорит девственница. — Это богато. Сколько парней у тебя было с тех пор, как ты начала учиться в Найтс-Ридж? — Недостаточно, это чертовски точно, — жалуется она, снова поднимая розовый блестящий напиток к губам. — Ну, сегодняшняя ночь для этого, принцесса Рэмси. — Она бросает мне смертельный взгляд над ее бутылкой, и я не могу не смеяться. Дверной звонок снова шумит на весь дом. — Пицца! Я сейчас вернусь. Никуда не ходи и не ищи костюмы. Ты долна дождаться Стеллу. Она закатывает на меня глаза, надевая скучающее лицо, но это все не правда. Я знаю, что она взволнована тем, что сегодня вечером может произойти, глубоко, глубоко внутри. Я просто надеюсь, что все мои слова о том, насколько потрясающей будет эта вечеринка, не провалятся и не заставят меня выглядеть полной идиоткой. Мчась вниз по лестнице, я хватаю коробки с пиццей у курьера, аромат томатного соуса и сыра заставляет мой желудок громко рычать, до того, как звуки голосов из задней части дома доносятся до меня и, к счастью, заглушая его. — Посмотри, кого кошка притащила, — говорю я, обхватив рукой плечо Стеллы и почти вытащив ее из объятий ее парня. — Эй, — жалуется он, оттягивая ее назад. — Я не закончил. — Остынь, Папатонис, — шиплю я, чувствуя себя храброй. — У тебя она была весь день. Теперь она моя. — Его брови поднимаются от того, что я противостояла ему в ответ, когда в прошлом я бы только отступила. Да, получи это, засранец. Моя грудь раздувается от гордости. Стелла просто смеется. Обхватив рукой мое плечо, она быстро поцеловала Себа в губы и вышла из его захвата. — Увидимся позже, парень. Уводя ее от ее собственнической задницы, мы направляемся к лестнице, оставляя его идти и найти моего брата в его логове греха, так же известном как наш подвал. — Давай, Эм ждет. Я сказала ей, что она не может видеть костюмы, пока ты не будешь здесь. Вместе мы поднимаемся по лестнице направляясь к нашему нахальному другу. — Наконец то, мы не думали, что он выпустит тебя из своего поля зрения, — говорит Эмми в ту секунду, когда мы присоединяемся к ней, все еще там, где она лежала на моей кровати. Бутылка ее розового напитка в руке почти пуста. Она стреляет в меня понимающим взглядом, потому что по состоянию сексуального состояния волос Стеллы нетрудно догадаться, что мы обе были правы в том, что сделало ее и Себа такими опоздавшими. *** — Я не могу поверить, что вы втянули меня в это. Я не ношу розовое. Никогда, — замечает Эмми, стоя перед зеркалом за две минуты до того, как нам нужно уходить. Я стою в дверях ванной комнаты в такой же куртке, но я объединила свою с юбкой шестидесятых годов с аппликацией собаки на ней. Широкая улыбка наклеивается на мои губы, когда я смотрю, как две мои девочки наносят последние штрихи своего макияжа и осушают бутылку водки, которую Эмми спрятала в своей сумке. Она даже не дала мне шанса достать из моего собственного тайника. Она может вести себя очень дерзко, но внутри этой девушки золотое сердце. Она могла бы вытащить это в ту секунду, когда она оказалась и здесь и отказаться от глупых розовых напитков, которые я купила — которые, как теперь знают, они соответствуют нашим нарядам — но она этого не сделала. Она так же носит мою дизайнерскую версию наших розовых женских курток. — О, заткнись, — огрызается Стелла. — Ты выглядишь горячо. И твоя задница в этих леггинсах безумна. Ребята не смогут удержать свои руки от тебя. — Если ты говоришь о парнях внизу, то им лучше держать свои чертовы руки при себе. Я бы не стала трахаться с ними. Я заглушаю смех. — Я не уверена, что кто-то из них достаточно храбрый. Они могут попытаться выглядеть страшно, но они куча кисок, — говорю я им, делая шаткий шаг вперед. Черт возьми, этот розовый напиток мог быть красивым, но он был сильнее, чем я ожидала. — Не позволяй им слышать, как ты это говоришь, — бормочет Стелла. — Я не заинтересована в них. — Такая жалость, потому что Те— Эмми хлопает рукой по рту Стеллы, отсекая все, что она собиралась сказать. — Читай по мои губам, Дукас. Тео, гребанный, Чирилло нигде не приближается ко мне. Он хер, и я могу заверить вас, что он не заинтересован ни в чем, кроме как быть болью в моей гребанной заднице. — Боль хороша, Эмм. — Иисус. Идем? — говорит Эмми, повернувшись ко мне, умоляя, чтобы ее спасли. — Да! Я так взволнована, — визжу я, бабочки взрываются в моем животе. Очевидно, что ребята уже ждут нас в ту секунду, как мы открываем дверь, потому что их глубокие грохочущие голоса всплывают к нам. Я смотрю на девушек по обе стороны от меня, одетые в обтягивающие леггинсы — они в упор отказались от варианта юбки, не могу сказать, что я была удивлена — их крошечные укороченные топы и розовые куртки. Да, ребята потеряют свое дерьмо. В ту секунду, когда они появляются в моем видении внизу лестницы, у меня перехватывает дыхание. Меня определенно не привлекают они, но, черт возьми, они выглядят безумно прямо сейчас. — Ого, — выдыхает Стелла, в то время как Эмми задыхается, — святое дерьмо. Воистину святое дерьмо. Они одеты в соответствующие костюмы вампиров, хотя каждый мальчик стилизовал их по-своему. Мой брат-мудак полностью отказался от рубашки под накидкой, вероятно, надеясь привлечь женщин своим прессом. Себ просто одел футболку, Тео почти полностью расстегнул рубашку, в то время как Алекс и Тоби одеты в красные жилеты. Но что действительно привлекает мое внимание, так это их глаза. Они все носят причудливые чертовы контактные линзы. Хотя, я должна признать, что видеть, как все их лица сморщиваются от смеха, когда они видят наши наряды, несколько снимает ужасающий вид. — Что, черт возьми, на тебе одето? — Алекс лает, когда Стеллу снова подхватывает Себ. — Что? Они милые. — Да, вы могли бы так сказать. — Смотри, — говорю я, вращаясь, чтобы показать им всю свою спину, что заставляет их всех снова смеяться, ну все, кроме Нико, который просто похож на жалкий член. — Не говори мне, что у Эмми тоже есть, — вращается Эмми, заставляя их всех смеяться. — Принцесса Эмми. Извините, но я просто не могу поверить в это, — говорит Тоби с удивлением. — Она не гребанная принцесса, — издевается Тео, поворачиваясь к входной двери и исчезая через нее. — В чем его проблема? Все ребята разделяют понимающий взгляд. Что-то, чему я безумно завидовала, когда у меня едва был настоящий друг, не говоря уже о том, с кем у меня была бы такая связь. — Он хрен. Я уже говорила вам об этом, — говорит Эмми, как будто это самая очевидная вещь в мире. — Должны ли мы? — спрашивает Тоби, будучи полным джентльменом и протягивая мне руку. — Вперед, — говорю я с улыбкой, в то время как Эмми бормочет, — Мне нужно больше водки. Тоби смеется рядом со мной, когда мы следуем за остальными. Он ведет меня к машине, к которой Себ и Стелла не подходят, и я не могу не улыбнуться. — Не хочешь смотреть, как они всухую трахаются в машине, да? — Я спрашиваю, отчаянно стараясь не смеяться. Я не должна, у меня недавно был непосредственный опыт того, насколько ужасно заходить к брату или сестре, делая то, что ни один другой брат не должен видеть. Я полностью понимаю это, но я все еще не могу не дразнить его. Я виню водку. — Сухой трах? Разве ты не слышала, что они сделали с Алексом в пятницу вечером? Это риторический вопрос, я была там, ну, не в машине, но я была свидетелем падения Алекса после болезненного автомобильного путешествия, когда они ехали с ним на заднем сиденье его машины. — Потерял рубашку, брат? — я спрашиваю, забравшись в машину и обнаружив Нико и его обычный хмурый взгляд. — Что? — Я спрашиваю, когда он не отвечает что-то большее, чем ворчание. — Все еще злишься, что твоя младшая сестра отрастила позвоночник? Он делает музыку громче, прежде чем его жуткие гребанные глаза обращаются ко мне. — Не попади сегодня вечером в чертовы неприятности, малышка . И не целуй гребанных итальянцев. — Его глаза сужаются на мне. — Ох, это верно. Я должна идентифицировать любого парня, прежде чем приблизиться, если мы собираемся начать войну с ними. Мой сарказм совершенно не улучшает настроение Нико. — Держись подальше от кого-либо, и ты можешь остаться там на всю ночь. — Ты полон дерьма. Ты потеряешь себя в первой доступной киске и забудешь, что я вообще существую. Его губы раздвигаются в шоке. Я сделала это. Я никогда не противостояла ему. Когда-либо. Но я получила порцию плохого влияния и это вырывается из меня. И я обнаруживаю, как весело заводить его. — Чертова боль в заднице, — бормочет он, проводя пальцами по волосам и портя зализанную назад прическу, которая у него была. Тоби смеется рядом со мной, когда Эмми падает на пассажирское сиденье. — Давайте устроим это шоу на дороге, — объявляет она, стреляя в нашего водителя-зомби опасным взглядом. О да, сегодня вечером она на миссии. Такой же, как и я. Мой телефон гудит в моей сумке, но я останавливаю себя от того, чтобы дотянуться до него. Это было бы чертовски плохой идеей, пока я сижу между Нико и Тоби Возможно, я за то, чтобы немного взбунтоваться, но у меня нет безумного желания смерти. ГЛАВА ВТОРАЯ — Боже мой, — вздыхаю я, входя в старое, заброшенное здание. Если это не было очевидно на пути к этому, то это действительно сейчас, когда все мои обещания об эпической ночи Хэллоуина были не чем иным, как правдой. Черт возьми, слухи, которые я слышала от предыдущих лет, не были полной чушью. — Хорошо, — говорит Эмми, протягивая руку через мою. — Я впечатлена. Это место выглядит безумно. — Верно? — Я оглядываюсь вокруг на заполненный дымом вход, с низко висящей паутиной, призраков, зомби, которые выглядят слишком хорошо, чтобы не быть настоящими, и костюмы всех. — Спасибо, — кричу я над грохочущей музыкой, когда зомби — один из ребят службы безопасности папы и дяди Дэмиена — перед нами размахивают подносом с красными напитками. Плавающее глазное яблоко приводит меня в ступор, но я быстро прихожу в себя и беру стакан. Эмми тут же сбивает ее с ног, и я спешу сделать тоже самое, вкус кислой вишни взрывается у меня во рту. — Пошли исследуем. — Эмми хватает меня за руку и тянет дальше в заброшенное здание, оставляя остальных позади. Раньше это был паб, по-видимому, но он был выкуплен, чтобы стать роскошными квартирами, но тогда этого никогда не происходило, и теперь это просто полуразрушенное здание, которое не может быть более идеальным для такой ночи. Он наполовину снесен, стены были снесены, гарантируя, что для всех достаточно места, окна в основном разбиты, а двери наполовину падают с петель. Это странно, как черт, и я уже знаю, что это не место, где я когда-либо хотела бы быть одна. — АРГХ, — леденящий кровь крик вырывается из моих губ, когда то, что я считала манекеном в темном углу комнаты, не только движется, но и протягивает руку и касается меня. — Черт возьми. Черт возьми, — я лаю, мое сердце бьется так чертовски сильно, что я удивляюсь, что оно не вырывается прямо из моей груди. — Боже мой, это было классикой, — смеется Эмми рядом со мной. Когда я оглядываюсь, я вижу, что она смеется со слезами на глазах. — Ладно, не описайся от смеха, — бормочу я, раздраженная собой, что я явно полная киска. — Я думаю ты единственная из нас двоих, кто мог бы позволить немного описаться, Кэл. — Мне нужен еще один напиток, — объявляю я, оглядывая всю комнату. Я замечаю несколько человек, которых я узнаю по школе. Тиган, наша главная сука и ее щенки занимают один угол комнаты, каждая из которых явно пытается превзойти друг друга с тем, кто мог бы больше походить на шлюху. Тиган — в купальнике Барби — замечает, что я смотрю на них, и стреляет в меня смертельным взглядом. Неважно, что я могу быть бесценным членом ее команды в тренажерном зале, она едва может смотреть на меня большую часть дня. Двое ее напарниц — медсестра Барби и французская горничная Барби — так же обращают свои взгляды на меня. Все, что я делаю в ответ, это улыбаюсь в их сторону, что заставляет их губы скручиваться от еще большего отвращения, когда они рассматривают мой наряд, прежде чем перейти к Эмми рядом со мной. Она рычит, все ее тело напрягается, вероятно, готовясь к очередной сучьей драки с Тиган. — Пошли. Оставь этих шлюх. Они того не стоят, — говорю я, утаскивая ее, прежде, чем она что-то начнет. Мы почти вышли из комнаты, когда кто-то — я понятия не имею, кто — бросается мне в глаза через всю комнату. Он с ног до головы в черном, маска Бэтмена закрывает его лицо, а накидка свисает с его шеи. Даже если бы я знала его, у меня нет возможности выяснить это, видя только его челюсть. Но даже несмотря на это, что-то в том, как он смотрит на меня, заставляет мои шаги колебаться, а температура моего тела резко возрастает. — Кто это? — Эмми спрашивает, замечая, кто заставил меня замедлиться. — Понятия не имею. — Ну он явно хочет тебя. Ты хочешь, чтобы я пошла и убедилась, что у него нет итальянской крови, протекающей по его телу? — Она взлетает, как будто она на самом деле собирается пойти и поговорить с ним, а я паникую. Мои пальцы впиваются в ее предплечье слишком резко, когда я тащу ее назад. — Пошли, мне нужно пописать и выпить. Мы находим туалеты и проскальзываем мимо зомби-охраны, слоняющейся у двери, прежде чем войти в кабинку. Собрав юбку, я сажусь, но быстро вытаскиваю телефон. Ант: Хорошей ночи. Жаль, что я не могу быть там.;) Маленький подмигивающий смайлик только увеличивает бабочек, которые взлетели в моем животе, просто увидев его имя. С улыбкой я набираю ответ. Я знаю, что не должна все еще разговаривать с ним. Черт возьми, это опасно. Больше для него, чем для меня. Но это, похоже, его не беспокоит. Он говорил мне снова и снова, что ночь, когда мы встретились, не была такой спланированной, как думает мой брат и его друзья. И я ненавижу это говорить, но я ему верю. Зачем ему рисковать своей жизнью, все еще разговаривая со мной, если что-то не чувствует ко мне? Он из конкурирующей семьи. Той, что делает шаги, чтобы захватить какой-то бизнес на нашей территории из того, что я могу понять. Конечно, он должен на самом деле любить меня, чтобы поддерживать контакт, верно? Верно? У меня нет возможности ждать ответа. Я знаю, что сегодня вечером он на своей вечеринке и занят своими друзьями, поэтому я закрываю приложение и засовываю свой телефон обратно в сумку, заставляю свою улыбку сойти с лица, и я готова. Я останавливаюсь на пол пути к раковинам. Это был он? Он Бэтмен? — Ты в порядке? — спрашивает Эмми, заметив, что я сделала паузу. — Д-да, извини. Она изучает меня с беспокойством, но не спрашивает меня. — Напитки и танцы. Поехали. И нам нужно найти Стеллу. В ту секунду, когда мы выходим из ванной, я снова вижу его, слоняющегося в конце длинного коридора, наблюдающего за мной. На этот раз Эмми, должно быть, не замечает его в темноте, потому что вместо того, чтобы указать на него или даже привести меня к нему, она тащит меня в сторону бара за алкоголем, с чем я действительно не могу спорить. После еще трех фальшивых рюмок крови мы находим Стеллу и тащим ее и Себа на танцпол. В ту секунду, когда мы останавливаемся, он притягивает ее к своему телу, притязательно кладет руки ей на бедра и опускает голову к ее шее. Нездоровая волна ревности захлестывает меня, когда я наблюдаю за ними. Не потому, что я хочу Себа, потому что я очень, очень не хочу. Он, Нико, все они отвратительные свиньи, с которыми я не хочу быть где-то рядом большинство дней. То, как они проходят через женщин, как будто они одноразовые, это… тьфу… Я дрожу от отвращения, когда ужасающий образ Нико, получающий минет от какой-то случайной девушки на его дне рождения несколько недель назад, возвращается ко мне. Кобели, все они. Но, несмотря на это, то, что Себ и Стелла, похоже, обнаружили — несмотря на все обстоятельства против них — это именно то, что я хочу испытать. Я не хочу целовать всех лягушек, которых может предложить Найтс-Ридж, черт возьми, даже Лондон. Я просто хочу найти своего принца, своего рыцаря. Тот, кто поставит меня выше всех остальных, кто не будет держать меня в тени, как это делают все остальные в моей жизни; но кто вытащит меня в свет вместе с ним и вдохновит меня быть тем человеком, которым, как я знаю, я могу быть, без властного веса моей семьи, давящей на мои плечи. — Эй, смотри, — говорит Эмми, кивая в другую сторону комнаты. Я уже знаю, что найду, когда буду следовать за ее взглядом. Моя кожа покалывает от осознания того, что за мной наблюдают. Но это не значит, что мое дыхание не перехватывает, когда я снова нахожу его в тени. Он подносит черный стакан к губам, выпивая содержимое, хотя его глаза никогда не покидают мои. Это до тех пор, пока мои не опускаются, когда он проводит языком по полной нижней губе, собирая капли того, что он только что выпил. — Подумав, не отказывайся от траха, если он итальянец, он горяч. — Ты можешь видеть только его рот, Эм. — Утверждаю я, хотя не знаю, почему. Она права. Каждая часть меня — особенно между бедрами — знает, что он горяч, только по челюсти и рту. Я сужаю глаза, желая, чтобы свет был ярче, чтобы я могла ясно видеть его. Это он? Это Ант? — Похоже, ему нужен толчок в правильном направлении, — объявляет Эмми, таща меня к себе, перекидывая руки через мои плечи и двигая своим телом против моего. — Ух ты, сколько тебе пришлось выпить? — Я спрашиваю. — Недостаточно, чтобы какой-то горячий чувак, думал, что может бросить меня через плечо и поступить со мной по-своему, — признается она слишком серьезно. — Достаточно справедливо, — говорю я, прижимая бедра к ней, любя дрожь, которая мчится по моему позвоночнику, зная, что его глаза сверлят меня. Я не привыкла это чувствовать. — А как на счет тебя? — я кричу на ухо Эмми. — Кто-нибудь приглянулся? — Мда. Мы окружены самыми большими болтунами Найтс-Ридж. Даже костюмы не могут прикрыть их элитные, тщеславные задницы. — Вау, у тебя действительно высокое мнение о парнях, с которыми мы ходим в школу. — Я не хочу будущего гребанного банкира, Кэл. Я хочу мужчину. — Как твой дядя — плохой парень? — Эй, Кэл. Серьезно? — Ну, очевидно, не твой дядя. Одна из его перспектив. — Перспектив? Тебе нужно перестать смотреть реалити-шоу. Я пожимаю плечами. — Ты видела Джакса? Я не собираюсь останавливаться в ближайшее время. — Значит, я не единственная, кто хочет немного грубости? Мои щеки горят красным огнем от ее вопроса. — Эх… а как насчет него? — Я спрашиваю, кивая через плечо на парня в костюме оборотня. Конечно, там нет будущего банкира. — На нем чертов браслет, Кэл. Мои глаза падают туда, где он немного засунул свой костюм вверх по руке, чтобы увидеть, что она права. — Я найду тебе парня, — говорю я ей. — Как насчет того, чтобы ты просто сосредоточилась на своем тайном парне, а я сама разберусь. — Хорошо. Сделка. Песня меняется, ритм набирает обороты, и мы обе теряем себя из-за этого. Мы танцуем до тех пор, пока наша кожа не покроется потом, и моя потребность в новом напитке почти не становиться невыносимой. К счастью, как только я собираюсь извиниться, чтобы найти его, передо мной появляется зомби и вручает мне рюмку крови. — Спасибо, — говорю я, совершенно запыхавшись. Он кивает, а затем передает другую Эмми, прежде чем Стелла выхватывает последнюю с его подноса, видя, как она застряла в танцах с нами теперь, когда ее мальчик был вызван моим кузеном. — Насколько безумно удивительна эта вечеринка? — Я кричу свои девочкам, алкоголь в моей системе делает свою работу. — Да, ты была права. Это довольно мило, — говорит Стелла, оглядываясь вокруг, прежде чем схватить мои и Эмми руки и втянуть нас, чтобы мы могли танцевать вместе. Запрокинув голову назад, я закрываю глаза и просто отпускаю. Сбрасываю кожу принцессы и просто наслаждаюсь тем, что я одна из обычных девушек, пьяна, когда я несовершеннолетняя, и веселюсь, пока я не перестаю чувствовать свои ноги. Когда я, наконец, снова открываю глаза, я быстро обнаруживаю, что я одна. — Что такое… Я оглядываюсь по сторонам, не видя никого, кого я узнаю. — Дерьмо, — шиплю я, понимая, что я, вероятно, веселилась слишком сильно, чтобы не заметить, как они ускользают. Вспышка розового цвета бросается мне в глаза у двери, и Эмми просто стреляет в меня расчетливой улыбкой, прежде чем я чувствую, что кто-то подошел позади меня. Все мое тело трясется, когда большая пара горячих рук приземляется на мои бедра. Что-то щекочет мне ухо, и когда я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что это такое, я сталкиваюсь лицом к лицу с Бэтменом. Его глаза смотрят в мои, когда воздух трещит между нами. — Ты, — выдыхаю я, что-то оседает внутри меня, когда мы смотрим друг на друга. — Я не могу оторвать от тебя глаз, красавица. Весь воздух вырывается из моих легких при его исповеди. Его голос, хотя и приглушенный музыкой, настолько глубокий, что волоски на задней части моей шеи встают дыбом. Во мне есть мерцание узнаваемости, но я толкаю его вниз, когда он шагает передо мной и закидывает мои руки на свои плечи, чтобы мы могли танцевать. Обхватив руками мою талию, он сокращает пространство между нами, прижимая мое тело прямо к своему. Наши бедра движутся вместе в такт музыке, когда его темные глаза смотрят в мои. Мое сердце колотится, пульс гремит по моим венам и угрожает сжечь меня изнутри. Каким бы ни был этот вишневый напиток, моя голова кружится, и все, кроме нас двоих, перестает существовать. Одна из его рук отпускает меня, прежде чем его рука обнимает мое лицо. Движение настолько нежное, такое мягкое, что я растворяюсь в нем, когда его большой палец скользит по моей нижней губе, его глаза прикованы к ней. Я клянусь Богом, что на самом деле перестаю дышать, в то время как голос в моей голове кричит, чтобы я потребовала, чтобы он поцеловал меня. Но я не могу. Я застыла на месте, позволяя ему взять контроль. Когда он, наконец, говорит, слова, которые падают с его уст, не те, которые я ожидаю. — Скажи, чтобы я остановился, красавица. — У-ух… н-нет. Я не хочу, чтобы ты это делал. Весь воздух вырывается из него, щекоча мое лицо, когда он продолжает изучать меня. — Черт возьми, — выдыхает он так тихо, что мне почти интересно, не почудилось ли мне это. Его губы прижимаются к моим в самом мягком поцелуе, и весь мир замирает вокруг меня. Мы больше не находимся в заброшенном здании, окруженном людьми, а просто вдвоем, остальной мир забыт, пока наши губы связаны. Он застыл, и на долю секунды, я думаю, он отступит, поняв, что совершил ошибку. Если у него есть какое-либо представление о том, кто я на самом деле, то он должен знать, что целовать меня таким образом — это риск. Если Нико или Тео, черт возьми, кто-то из парней поймает его, то он, возможно, рискует своей жизнью прямо сейчас. Протягивая руку, я кручу ткань его рубашки в пальцах и прижимаю его ближе, заставляя двигаться. О, черт. Все мое тело обмякает, когда его язык проходится по моей нижней губе, прежде чем погрузиться в мой рот в ту секунду, когда мой подбородок опускается, чтобы позволить ему войти. Я буду первой, кто признает, что я нахожусь на очень неопытном конце шкалы, когда дело доходит до поцелуев, секса, всего, что связано с мальчиками. Но, черт возьми, этот парень умеет целоваться. Его губы прижимаются к моим, как будто он говорит прямо с моей душой, его язык ласкает мой, целует меня со свирепостью, которая заставляет меня задуматься, умрет ли он без этого. Его рука, которая все еще находится у меня на спине, опускается на мою задницу, сжимая наши бедра вместе и позволяя мне точно почувствовать, что я делаю с ним, когда его жесткая длина прижимается к моему животу. Волнение и нервы заставляют мой живот скручиваться, но жар и боль, которые, кажется, взрываются в нижней части живота, когда появляется осознание, того что я делаю с ним, конечно, помогает изгнать любое беспокойство, которое у меня может быть по этому поводу. Стон разочарования грохочет по моему горлу, когда он отстраняет свои губы от моих и начинает целовать и кусать мою челюсть, пока не окажется у моего уха. — Ты нужна мне наедине, — шепчет он. — Д-да, — выдыхаю я, вероятно, звуча как бесспорная шлюха, но прямо в этот момент, с его руками на мне, мне просто все равно. — Пошли. — Он берет меня за руку и ведет к коридору. Я оглядываюсь вокруг, реальность на мгновение врезается в меня и ожидает, что каждый человек в комнате будет сосредоточен на нас, но когда я нахожу, что они слишком заняты, наслаждаясь собой, я понимаю, что этот потрясающий поцелуй наклонил только мой мир, а не всех остальных. Чувствуя, что я замедлилась, он поворачивается ко мне. — Ты в порядке? — Спрашивает он, хотя я не слышу его из-за музыки. Улыбка расплывается на моих губах, когда я смотрю на него, видя мимо маски и прямо в его темные глаза. Глаза, которые, кажется, видят глубже, чем кто-либо, кого я когда-либо встречала раньше. — Веди за собой. Он не теряет времени и поворачивается назад. Он оттягивает веревку, останавливающую людей на вечеринке, прежде чем мы поднимаемся по лестнице. Он открывает дверь, и я спотыкаюсь внутри, мои ноги слишком не устойчивы на каблуках после всего алкоголя. Дверь захлопывается позади нас, и у меня есть только секунда, чтобы увидеть, что мы находимся в комнате. Одни. ГЛАВА ТРЕТЬЯ — Наконец-то, — бормочет он, его голос теперь громче, когда мы оставили музыку позади. Мурашки по моей коже извергаются, когда он делает шаг ко мне. Здесь нет никаких огней, он освещается только серебряным лунным светом. Это заставляет его выглядеть темным и опасным, когда он сокращает пространство между нами, его глаза бродят по моему телу, как будто я стою здесь голой для него. Инстинкт заставляет меня сделать шаг назад, и дразнящая улыбка дергается у моих губ, когда рычание грохочет в задней части его горла. Моя спина ударяется о стену, и я задыхаюсь от шока. — Сейчас только я и ты, красавица. — Его голос едва ли больше, чем рычание, когда он потирает свой большой палец по его нижней губе, это движение посылает болт желания прямо в мою киску. Его мускулистое предплечье рябит в лунном свете перед моими глазами, когда он прижимает меня руками к стене по обе стороны моей головы. Он опускается вниз, его губы скользят по моему уху. Его дыхание проносится по моей коже, сводя меня с ума от моей потребности снова почувствовать его губы против моих. Я жду, чувствуя, что он хочет что-то сказать. Его рука приземляется на мою талию, его пальцы слегка погружаются под ткань моего кроп-топа, дразня меня тем, что может произойти. — Прости, красавица, — шепчет он, наконец. — Чт— Мой вопрос о том, почему он извиняется передо мной, отрезан, когда его губы снова находят мои, и я чертовски близка к тому, чтобы забыть, что он даже говорил, когда его язык погружается в мой рот, выискивая мой. Его руки скользят по моему телу, захватывая заднюю часть моих бедер и поднимая меня вверх по стене, пока они не обернуться вокруг его талии, выстроив нас самым невероятным образом. — О, Боже, — стону я в его поцелуе, когда он поворачивает бедра, его жесткая длина прямо против моей киски. Он целует меня так, как будто он буквально умер бы без него. Как будто я его воздух, его спасательный плот, его гребаное жизнеобеспечение, и я здесь для этого, когда мои пальцы сжимают его плечи, мои ногти впиваются в ткань его накидки, желая, чтобы это была его кожа. Обнаружив шнурок, держащий ткань на шее, я распускаю его, позволяя каскадом падать на пол. — Черт возьми, — стонет он, когда я просовываю руки под его рубашку, его пресс сокращается, когда я толкаюсь выше, уже зависимая от твердости его мышц. Он снимает куртку с моих плеч, его губы опускаются к моей шее и вниз по груди, когда я вытаскиваю запястья из одежды и бросаю ее на пол, чтобы присоединиться к его накидке. — О, Боже, — захныкала я, когда его пальцы пропали под моим кроп-топом, зная, что у меня под ним ничего нет. Через несколько секунд он подтягивает его вверх по моему телу, не давая мне другого выбора, кроме как поднять руки. — Иисус, красавица, — шепчет он, закрыв глаза, прежде чем они упадут на мою голую грудь. — Никогда не нуждался ни в чем так сильно за всю мою жизнь. Подняв меня выше, как будто я вешу не больше, чем перышко, он целует меня в грудь, над бугорком моей груди, прежде чем засосать один из моих сосков в рот. — О, черт возьми, — задыхаюсь я, моя голова падает обратно к стене, когда ощущение его горячего рта на моей чувствительной коже поглощает все мое тело. Моя рука поднимается без инструкций из моего мозга, моя потребность запустить пальцы в его волосы и прижать его ко мне, чтобы заставить его продолжать, слишком много, чтобы вынести, только когда я соединяюсь с его маской, его горячие пальцы обхватывают мое запястье, мешая мне обнажить его лицо. — Я дам тебе все, что угодно, красавица. Но не это. Его губы снова находят мои, когда прохладный ночной воздух окружает мой нежный пик за несколько секунд до того, как он прижимается к его рубашке, заставляя меня снова стонать. Он целует меня до тех пор, пока я снова не затаю дыхание, прежде чем признаться в чем-то, что заставляет мою голову кружиться, а конечности превращаться в желе. — Мне нужно попробовать тебя на вкус, красавица. Я должна сказать, что нет, я должна потребовать узнать, кто он, прежде чем позволить этому продолжаться дальше, но страх того, что он уйдет и оставит меня здесь замерзшей, слишком силен. — Черт, — выдыхаю я, нервы бьют меня, как грузовик. — Я… э… Я никогда… — Я знаю, — говорит он, намекая на то, что он более чем осознает, кто я, или, более того, что я делаю или не делаю. — Позволь мне быть твоим первым. Он собирает мою пышную юбку, его пальцы гладят мои бедра и поднимаются выше, пока они не столкнуться с моим пропитанным кружевом, которое покрывает меня. — Такая мокрая для меня, красавица. Держу пари, что ты такая чертовски сладкая на вкус. — Боже мой, — задыхаюсь я, когда он трет меня через ткань. — Это чувствуется хорошо? — Шепчет он мне на ухо, кончиком языка прослеживая край, заставляя меня дрожать. — Д-да. — Хочешь большего? — О Боже. Его пальцы отодвигают мое нижнее белье, освобождая мою кожу и снова находя это точное место. Только это примерно в миллион раз интенсивнее без барьера между нами. — Черт возьми. Черт возьми. — Ты еще красивее, когда разваливаешься для меня, — бормочет он, отступая, чтобы понаблюдать за мной. Я хочу смутиться. Я хочу сказать ему, чтобы он остановился, но по мере того, как что-то зарождается внутри меня, обещание эпического взрыва удовольствия прямо на горизонте, я не могу найти в себе силы сделать ни одной из этих вещей. — Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, мне нужно— — Шшш, я знаю, что тебе нужно, красавица. Доверься мне. Он толкается ниже, вонзая палец внутрь меня, в то время как его большой палец продолжает кружить вокруг моего клитора. — Отпусти. Позволь мне посмотреть, как ты кончаешь для меня. Я киваю, это единственное, что у меня есть возможность сделать, когда его пальцы восхитительно трутся внутри меня. Мне не привыкать к тому, на что способно мое тело. Я… экспериментировала собой. Но, черт возьми, ничто из того, что я делала, не приближается к тому, как это ощущается сейчас. Как он ощущается. — Боже мой. — Кончай для меня, красавица. Он сворачивает пальцы, его большой палец сильнее прижимается ко мне, и что-то внутри меня разбивается. Яркие огни вспыхивают за моими глазами, когда я клянусь, что что-то похожее на фейерверк вспыхивает под моей кожей. — Черт возьми, да. Черт возьми, красавица. — Мои бедра дергаются, вырывая последние искры удовольствия. — Оседлай мою руку. Он не останавливается, пока мое тело не перестанет биться в конвульсиях и мой оргазм не утихнет. Дрожь проходит по моему телу, когда он вытаскивает из меня, его глаза впились в мои, когда он поднимает пальцы ко рту. — О Боже, — я выдыхаю, когда его веки опускаются, когда он сосет их. Мои губы расступаются в шоке, когда я беззастенчиво смотрю на него, пробуя меня. — Еще, — стонет он, опуская пальцы. — Мне нужно больше. — Ааай, — визжу я, когда мои ноги покидают пол. Он вращает меня, прежде чем опустить мою задницу на что-то. Стол? Комод? У меня нет ни малейшего понятия, но когда его рука обхватывает мой затылок, и он побуждает меня лечь назад, когда его рот снова претендует на мой. Я могу попробовать себя на его губах, но вместо того, чтобы мне было неприятно, как я думала, это только подстегивает меня. Мои пальцы дергаются, чтобы схватиться за ткань, отчаянно пытаясь снять с него рубашку, чтобы почувствовать его кожу против моей, но каждый раз, когда я натягиваю ее на живот, он мешает мне поднять ее выше. — Пожалуйста, мне нужно— Его глаза мелькают с темным намерением, отсекая мои слова, когда он обвязывает мою юбку вокруг моей талии. — О, черт. Мои трусики, кажется, просто тают со мной, и следующее, что я знаю, я полностью открыта для него с моими бедрами, широко расставленными его гигантскими руками. Я извиваюсь… чтобы я ни делала сверху, когда он смотрит на меня. Когда я думаю, что он ничего не собирается делать, он бормочет — Красивая, — прежде чем выпустить поток горячего воздуха на мою набухшую киску. — О, Боже, пожалуйста. — Только потому, что ты так вежливо попросила, — говорит он, голод и юмор смешиваются в его глубоком голосе. Громкий крик эхом разносится по пустой комнате, когда его рот соединяется с моей киской. О, черт возьми. Его язык двигается по мне, как будто он голодает. Облизывая меня с самым головокружительным давлением. — Ты на вкус как рай, красавица. — Больше, — плачу я, бесстыдно преследуя очередной релиз, который начинает расти во мне. — Ты тебя будет все, — обещает он, прежде чем его палец обведет мой вход, толкаясь прямо внутрь, дразня меня самым вкусным способом. Прикусив внутреннюю часть щеки, я молча требую, чтобы он протолкнулся внутрь меня, чтобы найти то место, которое он касался раньше, которое заставляет мои колени трястись. Я хотела бы назвать его имя, что угодно. Потянувшись к нему, моя рука ударяется о твердый пластик его маски, которая впивается в мои бедра, но, как и в прошлый раз, он ловит мою руку, прежде чем я смогу сорвать ее с его головы. — Почему? — Я плачу, расстраиваясь, что он не покажет мне свое лицо. Чего он боится? Что я передумаю? Сейчас, это крайне маловероятно. — Доверься мне, — рычит он, едва покидая мою киску на секунду. Он усиливается, внезапно погружая свои пальцы глубоко внутрь меня и заставляя мою спину выгибаться от твердой поверхности, на которую он меня положил. — Кончай для меня, красавица. Он сосет мой клитор, это почти слишком много, слишком больно, но затем он сворачивает пальцы таким образом, что просто заставляет меня летать. Я думала, что мой первый релиз был интенсивным, но это было ничто по сравнению с тем, как его язык продолжает щелкать по моему клитору, а его пальцы трут мою точку G, как будто у него есть карта моего тела. Все мое тело блестит от пота, когда я лежу там с вздымающейся грудью, отчаянно пытаясь отдышаться. — Вау, — я, наконец, дышу, когда удовольствие полностью утихает, и он отдаляется от меня. Он стоит между моими ногами — любой стыд, который я могла бы полностью прошел после того, как его лицо было там, пока он это делал, — с его подбородком, сверкающим в лунном свете от моей влажности. — Черт возьми, — лает он, глядя на меня, его челюсть сжимается в отчаянии, когда его кулаки сворачиваются по бокам. — Ч-что? Я сделала что-то не так? — Спрашиваю я, мои щеки горят. Я благодарна, что там достаточно темно, чтобы он не мог видеть. Небольшой смех падает с его губ, когда он почти нервно потирает заднюю часть шеи. — Нет, красавица. Ты идеальна. Слишком чертовски идеально. Почувствовав, что он закрывается, я бросаюсь сесть. — Что случилось? — Я спрашиваю, мое сердце чертовски близко, чтобы выпрыгнуть, когда его глаза скользят к двери. — Н-нет, не уходи. П-пожалуйста. — Я даже не должен был приводить тебя сюда. Я не должен был быть здесь с тобой. — Почему? Кто ты? — Не тот, кому ты должна позволять прикоснуться к себе, не говоря уже о том, чтобы умолять остаться. — Кто это сказал? — Я. Он делает шаг назад, и ледяные когти страха начинают овладевать, угрожая заморозить мою почти кипящую кровь в одно мгновение. — Я хочу, чтобы ты был моим первым, — выпаливаю я. Это может быть опрометчивым решением, но я знаю, что это правильно. Я знаю, что это то, что я хочу. — Пожалуйста. — Ты понятия не имеешь, о чем просишь. — Нет? Может нет. Но как насчет того, чтобы ты показал мне. Я хочу тебя. — Черт. Он отворачивается от меня и останавливается перед окном, его пальцы скручиваются вокруг рамы, мышцы в плечах напрягаются. — Мне все равно, кто ты. Я хочу этого. Пожалуйста. Медленно он смотрит через плечо. Его квадратная челюсть сжалась, как будто он уже принял решение, и когда его глаза встречаются с моими, дрожь нужды мчится по моему позвоночнику. — Я хочу тебя, — повторяю я. — Дай мне все. Он оказывается на мне еще до того, как у меня появиться возможность моргнуть. Его губы снова пожирают мои, когда я тянусь к его поясу. Моим бесполезным пальцам требуется больше времени, чем следовало бы, чтобы вытащить кнопку и расстегнуть молнию, но я получаю самую невероятную награду, когда я, наконец, делаю и просовываю руку внутрь его нижнего белья, потому что стон, который разрывает его горло, — это то, что я никогда не забуду. Мои пальцы обхватывают его толстую длину, и я задыхаюсь, чувствуя его огромные размены. Мой живот сжимается от нервов, но я знаю, что не собираюсь возвращаться к этому сейчас. То, что я ему сказала, было правдой. Я хочу этого. Его. Нас. Даже если это только на сегодняшний вечер. Даже если я никогда не узнаю, кто он. Независимо от того, что произойдет дальше, я знаю, что всегда буду дорожить этой ночью. В эту ночь я отодвинула в сторону всю свою неуверенность, свои страхи, свое робкое существование и стала женщиной, которой я всегда хотела быть. Я понятия не имею, что я делаю, я просто позволяю своим инстинктам взять верх, когда я поглаживаю длину его члена, в то время как он неловко толкает свои джинсы с бедер, освобождая его длину, в то время как его другая рука закручена в моих волосах, держа меня именно там, где он хочет меня. — У меня нет презервативов, — признается он в наш поцелуй. — Я принимаю таблетки. И я девственница, поэтому я почти уверена, что я чиста. — Черт возьми, красавица. Я не должен этого делать. Ты слишком хороша для меня. — Ты чист? — Я спрашиваю, мой голос немного сильнее, чем он ожидал. Он отступает от нашего поцелуя и смотрит мне в глаза. — Да, но— — Я доверяю тебе. — Самая большая ошибка в твоей жизни, красавица. Но в отличие от его слов, его большой палец проходит по моей щеке, а затем по моей опухшей нижней губе, как будто я самая драгоценная вещь в мире. — Ты будешь сожалеть об этом, — говорит он мне, его голос полон ненависти к себе. Имитируя его движение, я обнимаю его лицо. — Никогда. Ты даешь мне больше, чем мог кто-либо знать. Его глаза держат мои на секунду дольше, прежде чем он примет свое решение. Поднеся руки к моей заднице, он тащит меня прямо к краю поверхности и прижимается к моему телу. — Ложись обратно, — наставляет он. — Отпуская его, я делаю так, как мне говорят, опираясь на локти, чтобы я могла наблюдать. Он смотрит вниз на то место, где мы собираемся соединиться, почти как будто он находиться в трансе, когда он потирает головку своего члена о мою влажность. — Ты заслуживаешь большего, Калли. Я задыхаюсь от звука моего имени. Это доказывает одно. Он точно знает, кто я, и что с ним может случиться, если ребята узнают об этом. Но, несмотря на свои слова, он опускает свою длину до моего входа. Его глаза были на моих, его челюсть сгибалась от сдержанности, я уверена, что ему нужно не просто вонзиться в меня. — Пожалуйста, — хнычу я, мои мышцы трепещут, отчаянно пытаясь узнать, как он будет чувствоваться внутри меня. — Я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. — Иисус, черт возьми. Черт возьми., — лает он, но он не отходит, как я боюсь, вместо этого он толкает себя внутрь, но только немного и далеко недостаточно. — Пожалуйста, — умоляю я, упираясь пятками в его задницу, чтобы заставить его двигаться. Но как раз перед тем, как я думаю, что он собирается вырваться вперед, громкие шаги мчатся по голой половице за дверью. — Кто-то стреляет. Пошли. Его глаза широко раскрываются, все его тело напрягается от этих четырех слов. Это похоже на то, как ведро воды только что было сброшено на нас обоих. — Черт возьми. Извини, пожалуйста. Мне очень жаль. В мгновение ока он снова надевает джинсы и мчится к двери. Немного света из коридора просвечивает через комнату, но этого ве еще недостаточно, чтобы быть в состоянии идентифицировать его, и тогда он ушел, дверь захлопнулась за ним. Мужские голоса продолжают кричать, когда шаги начинают исчезать, когда они мчаться вниз по лестнице. — ЧЕРТ, — кричу я, закрывая лицо руками. Чувство вины захлестывает меня, потому что я только что сказала ему, что не пожалею об этом, и все же это именно то, что я, черт возьми, делаю. Хотя не потому, что мы это сделали, а потому, что у нас никогда не будет возможности закончить это. Меня поражает мысль, и я подпрыгиваю от того, на чем я нахожусь, и мчусь к окну, мои ноги чертовски близки к тому, чтобы подкоситься, когда я качаюсь на пятках Мое дыхание перехватывает, когда я вижу, как люди мчатся к линии деревьев и исчезают в темноте с поднятыми перед ними пушками. Мое сердце погружается в желудок, зная, что мой брат, мой кузен и другие, вероятно, будут в центре всего этого. Моя кровь стынет от мысли, что они могут пострадать. Или еще хуже. Я могу думать, что ненавижу их, но реальность такова, что они моя семья. И я не могу представить свою жизнь без этих засранцев в ней. Но потом я вижу, как он мчится по саду. Я понятия не имею, откуда я знаю, что это он. Там так темно, что это просто фигуры, прорезающие ночь, но я знаю. Он тоже. Потому что прямо перед тем, как он исчезает в линии деревьев, он оглядывается назад и прямо на меня. Все мое дыхание выходит в спешке, когда наши глаза сталкиваются. Святой черт.