– Ты дразнишь меня? – сдавленным голосом спросил он, одновременно перейдя на ты. – Тебе нравиться это?

– Я тебя проверяю. Сомневаюсь еще, вдруг ошиблась.

Молодой человек лишь издал безвольный стон и промолчал.

– Ну что, скажешь мне, как тебя зовут? – заигрывающим голосом спросила она.

– Сагилл, – сдавленным голосом ответил он.

– Царское имя, – заметила она.

– Матушка так назвала, – оправдался он.

– Ну что, Сагилл, любишь ли ты меня? – все тем же игривым тоном спросила она.

– Люблю, ли не знаю, но без ума от тебя это точно.

Сельмек отметила, что это лучше, чем если бы он с первого взгляда признался ей в любви. Она все же утвердилась в своем решении и сама приникла к его губам. Жадный и страстный поцелуй волной накрыл обоих. Не в силах больше сдерживаться, они стали неистово тискать друг друга, оставляя отметины на теле от сильных и властных прикосновений. И вот они уже кубарем катались по кровати, будто борцы на татами. Пока женщина не решила сдаться. Сагилл едва успел приспустить штаны и в неистовом порыве резко вошел в нее, словно дикий зверь, запустив свои клыки в жертву, рискуя ее упустить и решительным движением добивая до конца, он резко и точно проникал в нее, с каждым движением стремясь довести ее до изнеможения и запросить пощады. Пронзительные стоны и выкрики только подбадривали его, и он как обезумел и зарычал как зверь, пока последние капли рассудка державшие его на этой земле, не растворились и мозг не взорвался мириадами брызг. Бессильно упав рядом, он тяжело дышал, но рукой нащупал руку своей женщины и зачем-то взял ее в свою, будто боялся, что сейчас сон закончится, он проснется, а любовницы не окажется рядом.

Молодые люди еще какое-то время лежали, но силы возвращались, и когда жар в груди снова воспламенился, они набросились друг на друга, готовые растерзать на части. Пока в итоге последние силы не покинули их, и они безвольно не растеклись на одеялах.

На дворе уже была глубокая ночь, но любовники вдруг проголодались и Сельмек попросила свою прислужницу принести им еды.

Прислужница принесла поднос им прямо на кровать. И прикрывшись одеялами, они предались трапезе. Наконец у них появилось время хорошо друг друга рассмотреть. Сельмек нашла Сагилла сильным и хорошо сложенным. Мускулы, широкие плечи, сильные ноги, твердая и жесткая рука, по всей видимости, он был воином и его уделом была война. Он тоже нашел Сельмек привлекательной и даже красивой. Завороженный ее горящими зелеными глазами, он был не в силах оторвать от нее взгляд. Все любовался и наслаждался ее формами и отливающей бронзовым загаром кожей. Шелковая и нежная, она переливалась в свете ночной лампы и поблескивала, будто была усыпана бриллиантами.

– Почему ты так на меня смотришь? – смущенно спросила она, заметив на себе его взгляд.

– Любуюсь. И не могу налюбоваться.

Сельмек ничего не ответила и продолжила поедать принесенное мясо и хлеб, запивая все это вином.

Сагилл тоже не стал больше ничего говорить и ни о чем спрашивать, будто все остальное уже не имело значения.

– Ты хотел что-то важное рассказать? – вспомнила Сельмек.

Сагилл прищурился и заговорил.

– Большого значения это уже не имеет. Мы все равно не успеем спастись, так что я погибну здесь с вами. Тем более я должен это сделать после всего, что произошло.

– О чем это ты? – встрепенулась Сельмек и привстала на кровати.

– Я прискакал сказать, что на вас идут крестоносцы. Их много, они хорошо вооружены и не знают пощады. Их интересует только нажива. К тому же они идут охотиться на ведьм.

На последних словах он осекся.

Сельмек напряглась, несколько секунд она думала, что делать, потом встала с кровати и, накинув халат, направилась к выходу, спросив:

– Сколько у нас есть времени?

– Один день, максимум полтора – ответил тот.

Она вышла, оставив его одного. И ему больше не захотелось есть, последний кусок, который он уже больше минуты держал в руке, он так и бросил в тарелку.

– Где ты была? – спросил он, когда она вернулась.

– Послала разбудить верховную жрицу. Надо поднимать все племя и в ночь сниматься со стоянки.

– Не успеем. Пока будем разбирать шатры, пока выдвинемся, они нас настигнут или в пути догонят. С кибитками и повозками мы не сможем далеко уйти.

– Знаю. Поэтому пойдут не все. И шатры разбирать не будем, оставим все как есть. Оставшиеся встретят врагов и дадут бой, чтобы у тех, кто уйдет было больше времени уйти и замести следы. И пусть потом гоняются по пустыне, хоть вечность.

– Я понял. Тогда собирайся, а я останусь и клянусь сражаться до последнего вздоха, чтобы вы смогли уйти как можно дальше.

– Нет, – тихо сказала она. – Я остаюсь, я правительница племени роксаланов, предводитель войска, кто, если не я, поведет воинов в бой?

– Но мы все погибнем. А я не хочу, чтобы ты погибла.

– Милый мой Сагилл, как же я рада, что сделала правильный выбор, – говоря, она подошла к нему ближе и ласково коснулась его лица. – Но ничего уже не изменить. Все решено.

Через несколько минут в шатер пришла верховная жрица.

– Сельмек, ты должна уходить, – тут же заговорила она. – Если ты сделала правильный выбор, то ты могла зачать дитя, его рождение очень важно для нас, ты последняя, наделенная такой способностью. Если ты этого не сделаешь, в следующий раз ребенок с подобным талантом сможет родиться только через сто или триста лет. Наша община не будет цельной, утратив важную часть. Тебе никак нельзя оставаться. Ты должна спастись.

– Нет, Мактесум, я не смогу бросить вверенное мне племя. Я останусь с ними.