Из — за боязни глубины почти весь урок проходит мимо. Краем уха слушаю инструктаж. Будь моя воля, я не только в тапочках, а и в принципе близко бы не подходила. Так как занятие первое в новом учебном году, инструктор разрешает желающим поплавать, а остальным предлагает посидеть на скамеечке и посмотреть или тихо поболтать. Этот формат мне очень нравится. Я готова все оставшиеся уроки провести на спасительной скамейке.

— Пойдем, окунемся?

— Оль, нет. Без меня. Иди, я на тебя отсюда посмотрю.

— Ты хоть зайди. Там неглубоко. Вот Костя стоит, ему по талию.

— Где Косте по талию, мне по шею будет. Так что нет.

Оля убегает, поскальзываясь около ступеней. Костя тут же дергается в её сторону, но, увидев, что она выровнялась сама, отворачивается. Не зря, ох не зря, мне показалось раньше: не всё просто у этих двоих. Ольке он ведь явно нравится. Но она в этом не признается даже себе.

Внимание отвлекает громкий «бдыщ»: это Богдан, разбежавшись, прыгнул бомбочкой. Бомба из него что надо вышла: брызгами и волной накрыло всех, кто оказался рядом.

— Дан! Можно аккуратнее? Ты на лицо мне попал.

— Алина, лезть купаться с макияжем. Ты не могла придумать еще тупее?

С интересом жду, что ответит Миронов. Его девушку при нем только что как бы оскорбили. Но он только показывает Богдану «класс» и отворачивается. Странные высокие отношения.

— Ну что, переодеваться и по домам? Не хочешь прогуляться?

— Оль, я хочу, но мы сегодня со Стёпой идем.

— О! Куда?

— Не знаю, обещал сюрприз.

— Он классный. Красивый парень. Это из твоего класса?

— Из параллельного.

— Слушай. У него и машина такая… ну… не подумай ничего…

— Он сам не из простых, ты это хочешь сказать? У него папа со спортом связан, не последний человек. Не знаю, почему он в обычной школе учится, а не здесь. Мне, если честно, всё равно.

— Ой. Кстати. Сейчас вернусь. Телефон на скамейке забыла.

9.1.

Миронов.

— На хрена ты её вписала вообще? Она новенькая, пару дней в школе всего.

— Так ещё лучше. Зай, не ори. Раз новенькая, про вас ничего не знает.

— Я не пойму, — рычу, — твой — то какой интерес?

— Хочу посмотреть на унижение этой выскочки. Как она сопли будет вытирать, когда один из вас её бросит.

— Алин, скажи мне, ты больная?

— Ты сам больной! Я не идиотка, прекрасно вижу, что ты в её сторону смотришь.

Как же меня всё это злит! До безумия просто! Горецкий, сука! Специально всё задумал. Уверен, если бы выпал кто — то другой, он бы подвел к тому, чтобы разыграли златовласку.

— Выпьем?

— Извини, Костян. Я домой.

Резко затошнило от общества.

— Подожди, я с тобой. Дана найду, ключи ему оставлю. Подкинешь меня?

— Подкину. Или поехали ко мне? Отец с Олесей к друзьям свалили.

— Да они у тебя и в обычные дни не лезут в душу.

— Не лезут, но бухнуть не дадут. А мне прям надо сейчас выпить покрепче.

— Тогда жди в тачке.

Алинка виснет на шее, когда ухожу.

— Зааай, ну ты же месяц притворяться будешь. Ну заааааай!

— Алин, не ной, а? Твоя идея была? Терпи. Сама виновата. И я дебил, что на ваш развод повелся. Надо было пятак начистить и сразу бы выяснили.

— Тебе же тренер не разрешает вне ринга. Сам говорил.

— Если по — тихому и не бегать жаловаться, как истерички, то можно было решить. Увидимся.

Отстраняюсь и сажусь в машину. Жаль, Богдаша занят своей рыжей. Его юмор сейчас бы очень пригодился. Умеет понять настроение, даже когда кругом задница.

— Погнали?

— Нашел озабоченного?

— Нашел. Пусть развлекается дитё, лишь бы своих не наделало.

— Ты ему об этом скажи.

— Он сам взрослый мальчик, знает. Лучше ты мне скажи: что это было, и на хрен ты влез в спор?

— Это, друг мой, без меня меня женили.

— Ок. А делать что будешь? Сможешь обидеть девчонку?

— Кость, не лезь, а?

— Не лезу. Тоже взрослый. Но скажу тебе, что думаю.

Советом друга пренебрегать не стану. Понятно, что сделаю по — своему, но его мнение для меня важно.

— Иногда, Тём, чтобы выиграть большее, можно проиграть.

— Ты о чём?

— А это уже тебе самому поразмышлять, о чём. Я своё слово сказал.

— Я подумаю.

— А с Алинкой что?