Девку, что ли, вызвать, напряжение снять, чтобы так не ломало по этой кошке. Только вот я не хочу никого сейчас, кроме нее. Никто не будет есть помои, когда рядом изысканное блюдо. И я хочу свое блюдо.

Допиваю кофе, вынимаю из кармана телефон.

Кто ты такая, Яна?

Реально горничная?

Отчего-то не вертится. У нее руки нежные, кожа лощёная, не может быть она обслуживающим персоналом. От этой женщины веет аристократизмом. Если ее взяли на работу, значит, должны быть документы с данными. Набираю Эсму – она занимается персоналом, узнаю у нее, из какого агентства прислали Яну. Передаю своим людям, чтобы запросили документы. Выкуриваю еще сигарету, крутя от нетерпения телефон в руках.

Кажется, мне не будет скучно на больничном. Я съем свой деликатес. Это уже дело принципа, азарт. Я обязан ее уломать. Или я не буду считать себя полноценным мужиком.

Иду на пост к охране на входе.

Здороваюсь с ребятами.

— У нас есть камеры в комнатах прислуги? — интересуюсь я. В доме камер нет, только по периметру двора. Эмин не делает из своего дома реалити-шоу.

— Есть, но они отключены.

— А какого хера они отключены? — интересуюсь я.

— Так все проверенные, инцидентов не было.

— Новенькая горничная не вызывает доверия. Выведите мне программу по слежению на телефон.

Согласен, некрасиво следить за женщиной. Это личное. Но я повернутый на ней маньяк. Побуду сталкером. Хочу ее личное. Ой, не простит меня королева, если узнает, но она же не узнает – я профессиональный лжец. Хочу знать о ней все: имя, биографию, цвет белья и какая она без белья, что делает, о ком думает. Все. Похоже на болезнь.

Мне заливают программу, активирую камеру в ее спальне. Рассматриваю, с сожалением отмечая, что Яны там нет. Комната как комната. Кровать, шкаф, стол возле окна. Чемодан ещё не разобран.

Прячу телефон в карман, иду в дом.

Алина и Эмин завтракают в столовой, на кухне никого. Поднимаюсь наверх, замечаю приоткрытую дверь в спальню Эмина, заглядываю туда. Яна меняет белье. Останавливаюсь в дверях, облокачиваясь на косяк, наблюдаю. Старательная. Тщательно разглаживает свежие простыни, не оставляя ни одной складочки. Наклоняется, демонстрируя мне свои шикарные бедра. Прикрываю глаза. Не было в моей жизни еще такого испытания, чтобы хотел женщину и не мог взять. Обычно все давалось легко.

Мне очень неприятен то факт, что она горничная. Ну не вяжется у меня эта женщина с обслугой. А даже если так и в элитный клуб она попала случайно, то Яна достойна лучшего, а не мыть унитазы.

— Ой! — Яна оборачивается, вздрагивая, увидев меня, а я продолжаю смотреть, внаглую. — Вы что-то хотели?

— Реально меня не помнишь?

— Извините, но нет, — убедительно отвечает она, но в глаза не смотрит.

— В комнате у меня убери! — кидаю ей, разворачиваюсь и ухожу.

Не помнит… Задевает.

Прохожу в свою спальню. Отвечаю на звонок.

— Ты просил данные по персоналу?

— Да.

— Девушку зовут Яна Старина. Адрес прописки: Лесная, пятнадцать, квартира восемь. В агентстве новенькая. Это пока все.

— В смысле все? Документы мне ее скинь.

— А вот это самое интересное. Нет документов. Копии потерялись. Не могут найти.

— Думаешь, неслучайно потерялись?

— Не знаю, может, и правда. Надавить? Узнать?

— Надави!

Все интереснее и интереснее.

Стук в дверь, а вот и моя фея чистоты.

— Войдите.

У меня, конечно, чисто, но я задержу ее здесь надолго.

Яна

Конечно, я его запомнила. Такого настойчивого, наглого, не понимающего слово «нет» и личных границ, невозможно забыть. Высокий, накаченный, широкоплечий. Брюнет. Глаза черные, как бездна. Брутальный, по-мужски красивый и избалован вседозволенностью. Нет, Леван не похож на моего мужа, но деньги и власть портят всех мужчин. Они считают, что им все можно и я должна стелиться под них по щелчку пальцев.

Нет, не должна!

Я никому ничего не должна, кроме своей дочери!

Боюсь таких мужчин. Я в общем не хочу больше никаких связей. Все мужчины для меня звери. Мне никто не нужен. Тарас научил не вестись на красивые слова и деньги. Преподал самый жестокий урок, который вбил в меня силой.

Но я узнала Левана. Сразу, с первого взгляда. Если честно, в глубине души я жалела, что тогда, в клубе на девичнике, не отдалась Левану. Нет, я не шлюха и никогда не изменяла мужу. Но спустя время, сотни унижений и оскорблений, мне хотелось сделать то, в чем меня безосновательно обвиняют изо дня в день. Тарас считал меня шлюхой. Надо было ей стать, получить удовольствие с харизматичным, наглым незнакомцем, чтобы потом меня избивали и оскорбляли за дело. Но тогда я была слишком правильной и еще верила, что все изменится и муж поймет, что я верна и преданна, как собака, которую бьют, а она все рано ждет любви и ласки от хозяина.