Юная Эмма, недавно сбежавшая из дома, приезжает в маленький захолустный городок и нанимается домработницей к местному фермеру. Сын фермера, Аксель, не рад гостье и всеми силами пытается избавиться от нее.
Ей нужно продержаться в этом доме всего два месяца, не выдав тайн своего прошлого.
Но у Акселя другие планы. И ему тоже есть, что скрывать.
Глава 1
Покосившаяся неоновая вывеска «Старый лис» над входом в бар мигала все чаще и чаще, точно работала из последних сил и доживала свои последние минуты.
Я бездумно смотрела на нее, наверное, с четверть часа, словно загипнотизированная хаотичными вспышками тусклого желтого света, когда двери бара распахнулись, заставив меня вздрогнуть от грохота вырвавшейся наружу музыки.
— Да пошел ты! — на улицу, размахивая руками, выскочила женщина. Ее светлые волосы с химической завивкой растрепались и торчали во все стороны, а мини-юбка, и без того неприлично короткая, норовила подняться до самых бедер. Женщина сорвала с шеи уродливый фартук с оборками, швырнула его на землю и с огромным наслаждением пнула. Затем она пересекла парковку, остановилась у видавшей виды «Тойоты Короны» с помятым капотом, и принялась копошиться в сумочке, видимо, в поисках ключей.
Следом за женщиной из бара вышел грузный лысый мужчина в черной футболке с логотипом группы Iron Maiden и седой редкой бородкой, делающей его похожим на клишированного киношного байкера.
— Ноги твоей чтоб тут больше не было! — крикнул он ей.
Женщина, не отвлекаясь от своего занятия, вскинула над головой средний палец. Мужчина сердито сплюнул в ее сторону, поднял фартук и снова скрылся за дверьми бара.
— Отличный план, — я и не заметила, как сказала это вслух. — Надежный, как швейцарские часы.
Если мне и до этой сцены не очень-то хотелось выходить из машины, то теперь я готова была остаться здесь навечно.
Рядом, на пассажирском сиденье, лежал потрепанный номер местной газеты, которую я прихватила со столика возле супермаркета, где в последний раз делала остановку. Из нескольких страниц рекламы и объявлений удалось выудить только одно более-менее подходящее, и его я даже обвела черным маркером.
В бар «Старый лис» требуются официанты. График сутки через двое, оплата наличными в конце смены. Есть возможность проживания.
Ниже был приведен адрес и номер телефона, по которому я пыталась дозвониться днем, воспользовавшись таксофоном, — я такие разве что в музеях раньше видела, — но никто так и не ответил.
«Возможность проживания», не считая того, что бар находился в какой-то глуши, была весомым аргументом в пользу этой вакансии. После стольких ночей, проведенных в дешевых безымянных мотелях, а то и на заднем сиденье верного «Доджа», возможность осесть в одном месте и иметь собственную постель казалась несбыточной мечтой. Но, несмотря на острую нужду в крове и деньгах, чувство собственного достоинства и какие-никакие остатки благоразумия не позволяли мне выйти, наконец, из машины и войти в этот чертов бар. «Возможность проживания» и «оплата наличными в конце смены» теперь стали казаться слабо завуалированным намеком на известный способ заработать для женщин, попавших в тяжелую жизненную ситуацию, и этот способ мне явно не подходил.
Пятьдесят долларов надежно спрятаны в лифчике, еще сотня — под сиденьем; в бардачке, может, найдется двадцатка мелочью, и я ничего не ела с шести утра. Ехать некуда, пойти не к кому, и все, что мне остается — продолжать буравить взглядом никак не желающую погаснуть вывеску. Или выйти и хотя бы поинтересоваться…
Не осознавая до конца, что делаю, я дернула ручку и вышла из машины. «Тойота» сбежавшей из бара блондинки на мгновение ослепила меня светом фар, и, взвизгнув шинами по асфальту, скрылась за поворотом шоссе.
С каждым шагом к бару я ощущала, что земля будто дрожит от раскатистых басов играющей внутри музыки, и теперь слышала пьяный гогот, перебивающий ее; вывеска мерно жужжала, и, кажется, это было самое шумное место в радиусе десятков миль.
«Не трусь, — сказала я себе, — всегда можно будет уйти». Но такой уверенности и близко не чувствовала.
Прежде чем войти, я завязала кудри в хвост на затылке, и на всякий случай застегнула на все пуговицы клетчатую рубашку, хотя на улице было душно, а внутри наверняка еще хуже. Кроме рубашки и топа на мне были простые синие джинсы и кроссовки — оставалось надеяться, что мини-юбки не входили в дресс-код официанток.
Тянуть дальше было некуда. Я толкнула дверь и вошла в битком набитый, пропахший дешевой выпивкой и дымом сигарет зал.
Бородатый мужчина сновал за баром с удивительной для его габаритов ловкостью; когда я отшатнулась от пары проходящих мимо в обнимку парней, он наливал в длинный мутный бокал пиво, а когда, наконец, добралась до стойки, уже держал в руках бутылку текилы.
Кто-то присвистнул мне вслед. Стараясь не обращать внимания на снующие вокруг раскрасневшиеся пьяные лица, я протиснулась к бару и в нерешительности остановилась у маятниковой двери с табличкой «Только для персонала».
— С дороги, детка, — прикрикнула мне девушка, нагруженная двумя подносами с закусками и выходящая из этой самой двери. Я шагнула в сторону. Волна горячего воздуха, пахнущего прогорклым фритюрным маслом и чем-то кислым, ударила в нос.
— Тебе чего? — гаркнул мне в ухо бородач, незаметно подошедший сзади.
— Я видела объявление, что вам требуются официанты, — обернувшись к нему, громко ответила я, пытаясь перекричать музыку. — Возьмете меня?
Он оценивающе оглядел меня с ног до головы, и от этого взгляда мне стало не по себе.