Момент, который хочется остановить.

Момент, в котором не хочется останавливаться.

Приблизиться – отдалиться.

Приблизиться, не закрывая глаз, – отдалиться.

Смотреть на его губы, не улетать, запомнить их.

– извини. прости, пожалуйста.

– да ладно, пользуйся.

– а ты?

– сначала спасай себя.

– да.

– …

Она началась в мае, жизнь "после", в которой появился секс.

Мы с Тео никогда не называли его так, ни между собой, ни в разговорах с моими подругами. Возражая Мадонне мы называли секс любовью.

Тео не был девственником. В компании девчонок считалось, что это хорошо – не будет конфуза. А я – была. Но Тео так не думал. В общем, каждый тайно надеялся на другого. До сих пор так.

Тянуть было некуда: через месяц я закончу школу и уеду. Поступать девственницей в универ не хотелось, хоть тогда еще никто не предложил проверять на это абитуриенток 1 .

Утром классом сходили на парад, днем – парочками на речку. В рюкзаке я таскала пособие по человеку и обществу, на себе – бордовый купальник, Тео был в моей панаме, легок и побрит. Мы подпивали воду из общей бутылки, все время хотелось есть. После неловких посиделок на узком покрывале мы попрощались как всегда – до вечера, и разошлись по домам. Панаму Тео отдать мне забыл, под купальником все сопрело.

Вечером мы встретились на площади, там показывали концерт. Совершенно теплый вечер сливался с небом. Я смотрела вперед, перескакивая через головы, словно на цыпочках – запоминала сегодня. Тео стоял близко, но не слишком, чтобы не предъявить нас своей матери. Мы знали,

что концерт закончится,

что все это вокруг – не навсегда,

что дома у меня никого нет

и нет никого, кроме нас.

Мы знали свое будущее сегодня.

Надпись "Созрела" на моем лифчике синхронила с земфириной песней.

Я чувствовала ее соском, я откуда-то знала, что это правда;

побрила ноги, была готова;

считала, что знаю все, что нужно уметь. Из журналов, конечно.

В мой подъезд мы заходили по очереди из-за языков, которые хуже пистолета. Тео пошел обходить район, у меня было полчаса. Я позвонила Тане, соседке по дому, она ждала в гости Дениса. У них были серьезные намерения друг на друга, презервативы у них тоже были.

"У нас тоже серьезные, а презервативы мешают любви", – ответила я Тане, хотя в журналах писали обратное.

Одна из нас предложила проверить это сегодня. Вторая – согласилась.

"Завтра созвонимся", – сказала Таня.

"Ага, пока".

Лишаться девственности одновременно с кем-то было не так страшно. Тео я ничего не сказала об этом.

"Я хочу тебя, хочу тебя любить", – сказал Тео, когда мы были там, откуда не возвращаются друзьями.

Серые трусы, почти невесомые от частых стирок.

На груди совсем нету волос.

От пупка вниз – черная ниточка-мулине.

К черту трусы.

Мне еще так не везло в жизни.

Чтобы моя плева поддалась, Моби пришлось трижды проиграть альбом "Play", а толстой красной свече захлебнуться горячим воском.

"Поздравляю", – сказал он и кончил на красное стеганое одеяло. А потом сказал еще что-то про открыть меня с трудом, я не расслышала – между ног резвился ёж.

Я завернулась в халат и переползла на сухую часть одеяла. Тео натянул джинсы. Первые минуты после, в которых не было ничего про любовь, и в то же время

они – она,

она – мы.

Я выключила музыку, пошла в ванну.

Промежность в крови.

Господи, почему так больно.

Обезболивающий окситоцин ловко выпарился из меня, я еле стояла на ногах.

Конец ознакомительного фрагмента.