Он целовал ее, а Рапсодия вспоминала разговор со своим отцом незадолго до ее побега из дома.

"А как вам удалось изменить отношение деревни к нашей семье? спросила она у отца.
– Если маму так презирали, когда вы поженились, почему вы остались в деревне?"

Она видела его лицо, морщинки у глаз, когда отец улыбался ей, и его руки, продолжавшие во время разговора полировать дерево - он всегда что-нибудь делал.

"Когда ты найдешь то, во что будешь верить больше всего на свете, твой долг перед собой - не предать собственной веры, потому что она дается только один раз. И если твоя преданность будет безграничной и непоколебимой, окружающим тебя людям ничего не останется, как принять твой взгляд, согласиться с тобой. Кто лучше тебя самой может знать, что тебе нужно в этом мире? Не бойся и не пасуй перед трудностями, милая. Найди то единственное, что для тебя важнее всего, а остальное решится само собой".

Однажды, когда встал вопрос о верности болгам, это воспоминание помогло ей принять единственно верное решение. Теперь Рапсодия заглянула в глаза Эши и еще раз поняла, что имел в виду ее отец. Ей вдруг показалось, будто с ее плеч на землю соскользнул тяжелый плащ; смолкли жалобные голоса, осталась лишь песня человека, покорившего ее сердце. Он предлагал вывести ее из леса, пойти туда, куда она всегда стремилась попасть. Он излучал ту же решимость, что и в те дни, когда он вел ее к логову Элинсинос в Тириане. Ей хотелось последовать за Эши.

– Да, - сказала она едва слышно, горло сжалось от слез. Она откашлялась, недовольная собой.
– Да, - повторила Рапсодия, и теперь ее голос прозвучал чисто и уверенно. Лицо Эши изменилось прямо у нее на глазах: на щеках появился румянец, глаза заблестели.

Малодушный страх, прятавшийся под внешне спокойными чертами, начал улетучиваться, а на его место пришла счастливая улыбка.

– Да!
– крикнула она, используя свою магическую силу Дающей Имя и делая отказ невозможным.

Ее голос зазвенел в беседке, отразился от скал, пронесся над озером, над водопадом, окунулся в его волшебный рокот. И вместе с танцующим эхом пришел свет - подобно комете, ее слово озарило пещеру тысячами искрящихся звезд. И в воздухе разлилась песня радости.

Огни Элизиума взметнулись вверх, говоря о своем согласии, а трава, уже начавшая тускнеть и вянуть, вновь стала зеленой, словно ее коснулась рука весны. Цветы в саду полыхали яркими лепестками вместе с алыми зимними букетами, украшавшими стол. И когда песня коснулась их, к куполу пещеры взлетели мерцающие огненные фейерверки.

Эши с восхищением смотрел на многоцветье красок, а потом взглянул в лицо Рапсодии, в зеленых глазах которой отражалось сияние огней.

– Вот это да, - рассмеялся он.
– Так ты уверена?

Рапсодия рассмеялась вместе с ним, и радость мгновенно освободила ее от тягостного ожидания одиночества, которое так долго ее терзало. Казалось, ветер звонит в маленькие колокольчики, смех слился с музыкой согласия, наполнив гигантскую пещеру удивительной мелодией.

Эши повернул ее лицо к себе, чтобы не упустить ни единой капельки ее такой трогательной радости, и образ счастливой Рапсодии навсегда запечатлелся в его сердце. Потом он наклонился, и их губы слились в таком нежном поцелуе, что Эши почувствовал, как глаза Рапсодии вновь наполнились слезами.

Они стояли, забыв обо всем, и вскоре свет начал тускнеть, а музыка постепенно стихла. Рапсодия оторвалась от Эши и спокойно посмотрела на него, и он увидел в ее глазах отражение своей негасимой любви.

– Я уверена, - просто сказала она.

Он крепко прижал ее к себе, стараясь подольше задержать счастливое мгновение. Чтобы пережить то, что он собирался ей сказать, требовалась магия.

52

Когда Эши наконец отпустил ее, Рапсодия уселась на скамейку.

– Да, было интересно, - сказала она, разглаживая шелковую юбку.
– Жду не дождусь повторения. Так что же ты хотел мне рассказать?

Эши вздрогнул. Он знал, как трудно ему будет открыть ей правду, и не мог так быстро отказаться от того ощущения счастья, которое их охватило.

– Ты споешь для меня, Рапсодия?
– спросил он, усаживаясь у ее ног.

– Ты тянешь время, - проворчала она.
– У меня такое впечатление, что сегодняшняя ночь будет долгой: нам нужно многое обсудить, и я уже не говорю о твоем новом имени. А я должна рано утром уйти, поэтому у меня есть предложение: ты расскажешь мне то, что необходимо, потом у меня будет к тебе просьба, после чего мы приступим к ритуалу. И тогда я тебе спою. Договорились?

Эши вздохнул.

– Ладно.
– Он постарался скрыть разочарование.
– Хотя мне легче умереть на месте, чем рассказать то, что я должен.

На лице Рапсодии появилась тревога.

– Почему?

Эши встал, сделал несколько шагов, а потом вернулся, сел рядом с Рапсодией и взял ее за руку.

– Мои слова причинят тебе боль, а ты должна знать, что я всегда пытаюсь этого избежать.

Лицо Рапсодии вновь стало спокойным.

– Хорошо, Эши. Расскажи мне, и покончим с неприятным разговором.