— С ума сойти, — прохрипел он и укусил за мочку уха.

Руслан осторожно вышел из нее. Оливия ничего не ответила, повернулась к нему лицом и прислонилась лбом к его груди. Она почувствовала, как из нее стала вытекать его семя и опустила глаза. Недоуменная складка пролегла между ее бровями. Он понял все, улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

— Можешь убить меня за эти слова, но я очень надеюсь, что ты забеременеешь, — сказал он.

Они услышали телефонный звонок, доносившийся из кармана штанов Руслана. Оливия вспомнила о том мире, который остался за стенами его дома, и поняла, что не хочет туда возвращаться.

— Я должен ответить, — сказал он, быстро вымыв руки и надев штаны. — Как все это не вовремя.

Руслан ответил на звонок и увидел, как Оливия снова включила воду и указала ему рукой выйти из ванной. Он вышел и оставил ее одну.

— Руслан Алексеевич, я приехал и поговорил со здешними коллегами, — произнес следователь. — Человека, который напал на вас с ножом, зовут Михаил. Думаю, что его фамилия вам ни о чем не скажет. Так вот, он сознался во всем.

— В чем именно? — напрягся Руслан и посмотрел в окно.

Нина Евгеньевна все также сидела с книжкой в руке.

— Это все-таки Савичев. Да мы и так об этом с самого начала догадывались. Нам нужны были только небольшие детали и уточнения в деле.

Руслан вздохнул, устав от всего этого дела. Ему хотелось вернуться к Оливии и на время забыть об этом мире.

— Я до сих пор не верю в то, что он пытался сделать, — сказал Руслан.

— Савичев переоценил свои возможности, но на вашу жизнь он замахнулся сильно. Ему от ответственности теперь не уйти.

— Выглядит все, как сюжет дешевой комедии, — пробормотал он и обернулся, когда из ванной вышла Оливия и направилась в спальню.

Руслан, держа телефон, пошел следом за ней.

— У Савичева есть дети? — спросил он, подумав об Алисе.

— Если верить информации в деле, то детей нет и он холост, — ответил Коновалов.

— Мне нужно с ним поговорить.

— Тогда вам придется приехать обратно в Москву, — произнес следователь. — Мы его уже точно не выпустим из ИВС. Завтра с утра отправим документы судье, переведем его в Следственный изолятор и будет он там сидеть до первого судебного слушания.

— Я сегодня приеду, — сказал Руслан и притянул к себе Оливию, которая хотела выйти из спальни.

— Хорошо, я сейчас уеду в Москву и буду работать допоздна, — ответил Коновалов. — Имейте в виду, что у вас только сегодня есть возможность с ним поговорить.

Руслан отключил связь и посмотрел на нее, убрав прядь волос ей за ухо.

— Оливия, помнишь, я тебе говорил о том, что надеру зад отцу Алисы?

— Помню, только не сказал, за что именно.

— За то, что два раза пытался убить меня. Как по мне, то я бы назвал это словом не «убить», а рассмешить людей. Идиот, сам себе жизнь сломал из-за дурацких амбиций.

Оливия ничего не ответила, а, нахмурившись, переваривала новость.

— Я должен сегодня уехать, чтобы поговорить с ним.

— Ты не скажешь ему об Алисе ничего, — строго произнесла она. — Не смей!

— Оливия, чтобы удочерить Алису, мне нужно, чтобы он отказался от прав на нее…

— Какие права? Он же не знает, что Алиса существует. Да и в свидетельстве о рождении она записана, как Александровна.

— Тогда придется найти этого Александра, а его, как мы с тобой уже знаем, не существует.

— Есть вариант попроще, — сердито произнесла она. — Не удочерять ее.

— Нет. Если ты моя, то Алиса тоже, в качестве дочери. Это не обсуждается. Не забывай, что у нас есть нерешенная проблема. Мы до сих пор точно не знаем, зачем Вике понадобилась Алиса. Не верю, что только ради знакомства с отцом. Пока все запутано, но надеюсь получить ответы на все вопросы у Савичева. Я постараюсь договориться с ним.

— Как? — спросила она.

— Это неважно, нам с тобой главное — результат. У меня к тебе одна просьба — проследи, пожалуйста, за Зевсом. Я оставлю ему лекарство, налей его вечером в миску с водой. Я постараюсь вернуться сегодня ночью. Если хочешь, бери Алису и ночуйте у меня. В морозилке осталось мороженое, поэтому она согласится.

Оливии оставалось только кивнуть. Она отступила в сторону, когда он открыл шкаф и вытащил чистую одежду. Руслан сморщился, когда поднял раненую руку. Видимо, действие обезболивающего препарата закончилось. Она заметила это.

— Садись, я обработаю твою рану, — сказала она спокойным голосом и открыла шкаф в поиске аптечки.

Она замерла, когда увидела, что беспорядок, который она устроила в его вещах несколько дней назад, остался. Оливия почувствовала его взгляд на себе и, схватив аптечку, обернулась. Руслан улыбнулся той самой улыбкой, которая с самого начала заставляла ее нервничать и ощущать дрожь в коленях. Руслан оставил вещи и опустился на кровать. Он убрал намокший бинт и спросил: