У меня нет будущего. Никакого. Вы себе не представляете, как это многое облегчает.

Эрих Мария Ремарк

— Что? Мам? Ты вообще, что несёшь, прости? — я шокирована уставилась на трубку телефона, будто ожидая, что она заметит моё выражение лица. Кажется, что все логические цепочки резко оборвались от этого ответа.

— Хорошая моя, есть столько причин измены и нужно уметь прощать человека, искать компромисс. Два года, ты понимаешь? Два года! — последнее она уже выкрикнула так, что у меня заложило ухо. — Ты даже не подозреваешь, как сильно он страдает от своего поступка.

— Мам…

— Нет, послушай, — перебила она мою пылающую жо… речь. — Бывают такие ситуации в жизни, которые надо обсудить и решить, что делать дальше. Вот ты знаешь причину? Нет! Обязательно выслушай этого хорошего и честного человека.

— Мам, — я набрала в лёгкие больше воздуха, чтобы окончательно не вскипеть, хотя граница почти достигнута. — Для измены не существует компромисса. Можно многое подвергнуть сомнению, объяснить, искупить вину и жить дальше с человеком постепенно забывая боль.

Я тяжело вздохнула, сдерживая накатившие слёзы. Пришлось сделать несколько вдохов, чтобы контролировать даже дрожь в теле, которая становилась уже обыденным за последние сутки.

— Дорогая, — мама поняла, как мне тяжело это обсуждать, объясняя очевидные вещи. Естественно, она не желала мне плохого, но прекрасно знала, что этому мужчине я доверяла долгих два года. Кажется, он и стал моей жизнью, моим воздухом, моей луной и звёздами. Всё расписано по пунктам и датам, полный контроль ситуации, ведь каждый из нас тяжело работал и учился, поэтому приходилось много чего совмещать. Мы рассматривали не только моменты про покупку квартиры, но и свадебные атрибуты, имена нашим детям…

— Мам, он так себя вёл, — голос дрогнул. — Будто делал это не в первый раз.

— Боже мой, Амелия, — мама вздохнула, не зная, что сказать. — Неужели это наигранные страдания?

— Я… не знаю, но… Он не пытался меня как-то остановить или даже, чёрт возьми, оправдаться. Облил грязью и смотрел вслед. Позже начал бесконечно названивать с номеров друзей.

Мама тихо слушала, тяжело вздохнув в конце. Мы обе замолчали, просто резко замолчали, уходя в собственные мысли. Каждая думала о чём-то своём, анализируя ситуацию или вспоминая важные моменты жизни. Хотелось бы верить, что он действительно раскаивается в содеянном. Только разбиваются эти дурацкие мысли об камень реальности. Я слишком злопамятная, хоть и прекрасно знаю, что это ужасная черта. Никогда этот момент не выпадет из моих воспоминаний, где он пронзает ножами спину, крича на радость всем соседям.

— Где ты сейчас?

— Я сходила к Марине, рассказала свою ситуацию, и она выдала мне ключи от другой квартиры возле университета, — мама хмыкнула и замолчала, явно обдумывая ситуацию с другой стороны.

— Кто же знал, что он такая свинья, — гневно высказалась Валерия Андреевна. — Мне приехать?

— Давай как-нибудь в другой раз, хочу немного побыть одна, — мама печально вздохнула и промолвила ещё несколько слов поддержки, окончив разговор.

Следовало бы напомнить её слова про прощение этого человека, но это бессмысленные реплики. Мама никогда не признавала собственные ошибки, ведь она должна поддерживать иллюзию самой умной. Приятнее делать вид, что ничего не произошло. Правда, я полностью уверена в том, что она будет прокручивать эту ситуацию ещё множество раз, понимая, насколько велика сказанная ею глупость. Естественно, проскользнёт мысль о том, что дочка не настолько глупа, чтобы слепо следовать указаниям взрослого человека со своим багажом знаний. Мы должны запомнить раз и навсегда: никто не знает, как лучше жить нам, ведь такие познания постигаются только рефлексией.

Я в последний раз окинула взглядом футболку и глубоко вздохнула, прогоняя желание поплакать. Казалось бы, что прошло несколько минут, но солнце уже поспешно опускалось за границы видимости. Первое, что нужно сделать в моей новой жизни — это бахнуть каре. Нет, шутка, это вторая самая глупая мысль, которая может залезть разбитой девушке в голову. Надо найти хобби или занятие, чтобы отвлекать себя от грустных мыслей и саморазвиваться. Время действительно лечит, только научись использовать его правильно. Амелия, неужели ты прочитала столько психологической литературы, чтобы внезапно раскиснуть и не найти способ самоубеждения? Во-вторых, никакой печали, тоски и грусти. Я не смогу сразу прекратить плакать и страдать, но обязана попытаться. Никто не сможет помочь нашему горю, пока мы не захотим избавиться от этого эмоционального состояния, чтобы иметь возможность строить абсолютно новые планы на жизнь, исключая прошлое.

Так и произойдёт, я смогу стать лучшей версией себя и перебороть страхи. Искоренить неуверенность в себе и перешагнуть прошлое, которое выедает меня изнутри. Я встала возле окна, наблюдая за ночным небом и первыми звёздами, надеясь на будущее, как и перерождение…

Все эти воспоминания больно ударили в голову, выбивая такой нужный кислород из лёгких. Я оперлась об стену университета, поглядывая в сторону чертовски знакомой машины, которая неспеша подъезжала к Розалии. Девушка промокла до нитки и тряслась на прохладном весеннем ветру, будто бы листок клёна. Моё сердце бешено билось о грудную клетку, готовое разбить это замкнутое пространство и улететь за границы боли. «Господи, только бы не Вален…» — проскочила странная мысль, выгоняемая мною на протяжении пяти дней. Психологические терапии, йога, вязание, рукоделие — я занималась всем, чем могла, чтобы отвлечься от грустных мыслей и перестать плакать. Неужели всё было зря, и только лишь мысль о нём заставляет меня так быстро расклеиться?

Машина остановилась, и рыженькая девушка радостно потопала ножками на внушительной шпильке. Я со свистом втянула воздух, заставляя себя дышать, а не задерживать дыхание. Моя рука потянулась к сумке, которая оказалась на полу из-за несдержанности в эмоциях. Молния легко поддалась, и зонтик оказался в дрожащей ладони. Я поднялась и закинула важный женский предмет себе на локоть. Глаза осуждающе смотрели в сторону Розалии, ожидая действия, которое решит судьбу двух людей. Ногти неприятно впились в нежную кожу, и я ослабила хватку. «Нет времени ждать», — неожиданно кивнула своим мыслям, вдыхая полной грудью приятный аромат озона. Я нажала на кнопочку зонта, и он раскрылся, местами обрызгивая очень недовольных студентов. Кожаные ботинки не боялись огромных луж, но всё равно приходилось грациозно их обходить. Водитель как будто ждал меня, ведь двери машины до сих пор были закрыты, и рыжеволосая вежливо, но активно стучала по стеклу, иногда дёргая ручку.