Мы наполнили фляги, приготовили еду из вяленого мяса. Анару заварил пряный травяной настой. Гонка последних трёх дней забывалась в мирном покое этого места. Пока было светло, мы занялись приведением оружия в порядок: я правила и смазывала маслом мечи, белки подтягивали тетивы луков, проверяли оперение на стрелах.

Весь вечер я только и мечтала, что о купании, жадно поглядывая на озеро. Свежесть рубашки под кожаной курткой оставляла желать лучшего, и даже освободившись от куртки на привале, потное разгорячённое тело так и просило нырнуть в прохладное озеро, зависнуть под водой, крутясь и вытягиваясь, и разводить руками волны. Я сглотнула.

Наверное, эльфы, несмотря на то, что ни капли пота ни у кого из них я не заметила, думали о том же. Как начало смеркаться, Мона позвала на купание.

— Наша сторона справа от водопада, их левая, — сообщила она мне, и глаза её смеялись.

Отыскав в сумке мыло и чистую рубашку, я радостно последовала за эльфийкой по поросшему ивняком берегу. Мы дошли до скалы, с вершины которой сбегала тонкая водяная струйка в уютную заводь с песчаным дном. Я с наслаждением скинула одежду.

— Какой у тебя шрам! — с детской непосредственностью воскликнула Мона, дотронувшись до следов укуса виверны.

— Угу, — подтвердила я, не особо желая углубляться в подробности.

Алебастровое тело эльфийки было без изъянов.

— Зато синяк на лице уже совсем сошёл, — продолжила она, — расскажи же про шрам!

С наслаждением намыливаясь и подставляя тело под ледяную струю воды, я рассказала. Мона внимательно слушала, и, сама того не желая, я рассказала ей больше, чем намеревалась. Вкратце я описала свою жизнь в Каэр Морхене, ведьмаков, рассказала про Эскеля.

— О, твоя любовь далеко от тебя, — сочувственно проговорила Мона.

«Если бы», — мрачно подумала я.

— Мне с Роэлем повезло, мы всегда вместе, — продолжила она. — И даже дважды повезло, потому что я люблю его, а он любит меня. Половина девушек нашего отряда сохнет по Иорвету.

— Да? — с вежливым интересом я приподняла бровь.

— Да. Он и правда м-м… — Мона попыталась подобрать слово на всеобщем, — милашка.

Я рассмеялась. Слово «милашка» было последним, которым я бы описала командира скоя'таэлей, но я её поняла.

— А он что? — спросила я с деланным равнодушием.

— Ничего, — Мона вздохнула. — Говорят, он сохнет по Аэдирнской Деве, но она ещё больше недоступная, чем он, нашла коса на камень.

На небо успели высыпать звёзды, и даже водопад, казалось, притих. Мы сидели у воды, наслаждаясь свежей одеждой и расчесывая волосы. Возвращаться не хотелось.

— А ты давно знакома с Роэлем?

— Да, с детства, родители у нас были осёдлыми эльфами, в селе под Вызимой жили. Мы сбежали к белкам, давно это было. Не знаю, живы родители или нет, но я ни о чём не жалею. К нам относились как к прокажённым, а у Иорвета мы среди своих и на своём месте.

Лицо Моны затуманилось, она скрутила мокрые волосы и подержала их над водой.

— А может, мне и не повезло, что Роэль рядом, — помолчав, тихо продолжила она. — У нас должен был быть ребенок…

Я смотрела на неё, сердце сжалось. Она выглядела такой юной.

— Была зима, нас преследовали. Я не смогла выносить его, — прошептала она, и я сочувственно сжала ей руку.

— Ах, я уже это пережила, — нарочито бодро добавила она. — Только очень боюсь, что это снова может повториться.

По дороге обратно я размышляла о средневековой контрацепции, вернее, об её отсутствии. Бесплодность ведьмаков в этом ракурсе выглядела прямо-таки достоинством.

У костра не было Анару (вероятно, он был часовым), а я впервые увидела своих спутников без доспехов. Зелёный кафтан, кольчуга и короткая кожаная кираса Иорвета лежали на его походном мешке. Из-под закатанных рукавов видны были руки — загорелые, сильные, с немного проступающими венами, а сама тонкая рубашка не скрывала гибкий атлетичный торс. Я тяжко вздохнула, подтащила шкуру к костру и улеглась, заложив руки за голову.

Иорвет потянулся к мешку и вытащил флейту. В ночной тишине под тихий аккомпанемент водопада полилась мелодия. Я смотрела в небо, и под музыку флейты звёзды складывались в очертания далёких величественных дворцов, прекрасных некогда могущественных эльфов и белый корабль, привезший в этот мир Aen Seidhe, который недостижимой мечтой, распустив паруса, всё удалялся от них.

Безмятежный отдых у озера подошёл к концу. На чистое тело я натянула грязную рубашку, упаковала мешок. Эльфы деловито собрались и засыпали кострище палой листвой — на поляне не осталось ни единого следа нашего пребывания.