— Я не знаю.

Спейд сдвинул густые брови:

— Где вы родились?

— Кого вы ловите: его или меня? — спросила она сладким голосом.

— Судя по вашему поведению, вас, — резко ответил Спейд. — Ладно. С кем он дружит?

— Хватит вопросов!

— Вы должны знать хоть кого-то из его друзей, — с угрожающим видом прорычал Спейд.

— Разумеется. Одного из этих типов зовут Минера, другого — Луи Джемс. Есть еще какой-то Конни.

— Кто они?

— Люди, — с обезоруживающей мягкостью ответила женщина. — Я ничего не знаю о них. Они или звонят сюда, или заходят за ним. Иногда я их вижу вместе в городе. Это все, что я знаю.

— Чем они занимаются? Не могут же они все писать стихи.

Джулия рассмеялась:

— А почему бы и нет? Один из них, Луи Джемс, работает у... кажется, он работает у Джина. Честное слово, мне известно о них не больше того, что я уже сказала.

— Как по-вашему, они знают, где ваш муж?

Женщина пожала плечами:

— Даже если и знают, мне не скажут. Кстати, они до сих пор забегают сюда время от времени выяснить, не вернулся ли он.

— А те женщины, о которых вы упомянули?

— Вот уж с ними меня не познакомили.

Недовольно насупившись, Спейд смотрел в пол перед собой. Наконец он спросил:

— Что он делал до того, как бросил работу и стал сочинять стихи?

— Все: продавал пылесосы, бродяжничал, ходил в море, служил в армии, ездил на поездах, работал на лесозаготовках, выступал на сцене, сотрудничал в газете — Бог знает, что еще.

— Сколько он вам оставил денег, когда уходил?

— Оставил? Он занял у меня трояк.

— Что он сказал на прощание?

Миссис Хейвен рассмеялась:

— Пошутил, что если я имею хоть малейшее влияние на Бога, то должна молиться за муженька, и тогда он вернется после обеда с сюрпризом для меня.

Спейд удивленно поднял брови:

— Вы помирились?

— О да. Наша последняя битва завершилась за пару дней до того.

— Когда он ушел?

— В четверг, часа в три, по-моему.

— У вас есть его фотография?

— Да.

Она подошла к столу у окна, открыла ящик и вернулась к Спейду с карточкой.

С фотографии смотрело худое лицо с глубоко посаженными глазами, чувственным ртом и изрезанным глубокими морщинами лбом под копной спутанных светлых волос.

Спейд сунул фотокарточку в карман, взял шляпу и направился к выходу. У дверей он остановился.

— Ваш муж хороший поэт?

Джулия пожала плечами:

— Смотря на чей вкус.

— У вас есть что-нибудь из его стихов?

— Нет. — Она улыбнулась. — Думаете, он прячется между страницами?

— Никогда не знаешь, где найдешь. Я еще зайду к вам. Переварю, что услышал от вас сегодня, и вернусь посмотреть, не захотите ли вы стать немного пооткровенней. Пока.

Свернув на Пост-стрит, он дошел до книжного магазина Малфорда и спросил книгу стихов Хейвена.

— Сожалею, — ответила продавщица, — но последний экземпляр мы продали на прошлой неделе. — Она улыбнулась. — Его купил сам мистер Хейвен. Если хотите, я закажу для вас еще.

— Вы с ним знакомы?

— Только как с нашим постоянным покупателем.

Спейд поморщился.

— Когда он купил ее? Какой это был день недели? — Он показал девушке свое удостоверение. — Пожалуйста, вспомните. Это важно.

Продавщица отошла к конторке и стала листать регистрационный журнал в красном переплете. Затем вернулась с раскрытым журналом в руках.

— Это было в прошлую среду, — сказала она. — Мы доставили книгу мистеру Роджеру Феррису. Его адрес: Пасифик-авеню, № 1981.

— Большое спасибо, — поблагодарил Спейд. Выйдя из магазина, он остановил такси и дал водителю адрес Роджера Ферриса.

Дом на Пасифик-авеню был пятиэтажным, из серого кирпича, с узкой полоской газона перед фасадом. Круглолицая служанка проводила Спейда в просторную комнату с высоким потолком.

Он присел в кресло, но, когда служанка вышла, встал и прошелся по комнате. У стола, на котором лежали три книги, он остановился. На розовой, как лососина, обложке одной из них красным были нарисованы силуэты мужчины и женщины и молния, бьющая в землю между ними. Сверху черным шрифтом было напечатано:

Илай Хейвен

Разноцветные фонари

Спейд взял книгу и, вернувшись в кресло, раскрыл ее. На форзаце было посвящение — крупная неровная надпись синими чернилами: