– Понятно. Тебе помочь?

– Хорошая идея. Свежий взгляд. Может, ты что-нибудь найдёшь, – обрадовался я.

Если честно, Рич уже не первый раз предлагает мне свою помощь, но я не хотел его грузить. Сейчас ситуация другая – у меня почти не осталось времени.

– Ок, когда забираемся в сказочно – фольклорные дебри? – Потёр руки Рич.

– Чем раньше, тем лучше.

*****

Мы сидели у меня дома. Я пролистывал страницы электронной книги на ноутбуке, а Рич рядом шуршал одной из энциклопедий. Вокруг царил такой бардак, как будто табор цыган искал золото в книжном шкафу, в результате чего этот шкаф выпотрошил, образовав Эверест из книжных груд на полу.

Рич бесился, но терпел. Через четыре часа, когда мы оба тёрли глаза и готовы были уснуть лицом в книги, он сказал – Гиблое дело, брат. Я всегда молчал, но теперь говорю открыто: тема бездоказательная. Неужели ты так…

– День за днём, все 5 лет, – кивнул я.

– Либо ты сумасшедший, либо прав, – задумчиво сказал он. Неожиданный вывод. Я поднял глаза на Рича и задумчиво потёр подбородок.

– Я согласен быть кем угодно, лишь бы отыскать единство, – медленно проговорил я, возвращаясь к чтению.

– Эта цель… когда ты её себе поставил? – спросил Рич, устроившись на полу, и подложив под голову какой-то том. Понятно, читать надоело, потянуло на разговоры. Или он действительно хочет понять? Я отложил ноутбук в сторону и ответил

– Когда услышал от матери, что люди слишком разные, чтобы понять друг друга и жить в мире до конца времён. Странно, что ты раньше не спрашивал.

– Думал, сам расскажешь, – пожал плечами Рич, – Знаешь, весь курс считает тебя психом, – хихикнул он.

–Ого!

Я был удивлён. Я настолько ушёл в книги, свой поиск и сдачу зачётов, что совершенно забыл об окружающем меня мире и людях. Вернуть к действительности меня мог только Рич и то ненадолго. Что он и делал с завидным терпением и регулярностью.

– А ты, если честно, тоже готов выписать мне направление в психбольницу? – я повернул голову к другу. Шея сильно затекла, и это движение далось мне с трудом и болью.

– Псих ты или нет, но я тебя уважаю за то, что ты прёшь вперёд к своей цели, и тебя ничто не способно остановить, – ответил друг, – Правда, меня частенько бесит, что ты как глухонемой, с трудом возвращаешься в реальность, – хмыкнул Рич.

–Спасибо, друг! – С чувством сказал я.

– Было бы за что, – устало улыбнулся Рич, – Ладно, – тяжко вздохнул он и поднялся со своей «подушки» – В бой!

Мы поменялись местами – теперь он за ноутбуком, а я за книгами. Минут через пять друг подал голос, – Знаешь, лимерики немного похожи на частушки… – заметил Рич, сам себе удивляясь.

Я ошарашено посмотрел на него.

– На приличные. – Уточнил Ричард.

–На приличные – да, – улыбнулся я, – но цели разные: частушки поют, чтобы только посмеяться.

– А лимерики зачем читают?

– Лимерики и нонсенсы читают детям не только для смеха, но и для того, чтобы дети выучили бесконечные правила этикета, и в то же время, знали чувство меры в этом. По крайней мере, я так понял.

– Знаешь, так начнёшь читать эти нонсенсы, лимерики, бессмыслицы – и стереотип об английской чопорности и излишней серьёзности вылетает из головы.

– Да. Это вообще полный бред. О чопорности. Это успешно доказывает не только детская литература, но и британские актёры. Такой же бред и то, что абсолютно все русские пьют, курят, устраивают дебоши в заграничных отелях и умеют изъясняться только на пальцах, когда дело доходит до общения с иностранцами.

– Ну, тут уж… одна треть русских точно такие.

– Но не все же.

– Почти все, кто попадает в поле зрения иностранцев на отдыхе.

Тут мне нечего было ответить. Рич не стал дальше спорить, и мы углубились в чтение.

*****

Прошло ещё…честно, я не помню, сколько ещё прошло. Когда я вместо страниц и монитора посмотрел в окно, там брезжил рассвет. Рич спал, закрыв лицо книгой. На коленях у него лежала другая книга. Уже на автомате, и особо не вникая в свои действия, я взял её и стал читать то, что бросалось в глаза:

«Художник – варвар кистью сонной

Картину гения чернит.

И свой рисунок беззаконный

Над ней бессмысленно чертит.

Но краски чуждые, с летами,

Спадают ветхой чешуёй,

Созданье гения пред нами

Выходит с прежней красотой.

Так исчезают заблужденья

С измученной души моей