Через несколько беспокойных и замкнутых дней прозвучал звонок… Как кинжал в сердце. Джеймс почувствовал его за долю секунды.

– Да?

– Через час на вокзале. Вас встретят. Провожай и приезжай в лабораторию.

И тишина… Тишина, как гром… Секунды, как вечность…Он тяжелыми пальцами набрал ее номер.

– Любимая, слушай меня внимательно, слушай и не перебивай. В шкафу лежит сумка зеленая, бери ее и приезжай на вокзал. У тебя есть 57 минут. Никаких вопросов, никаких звонков. Просто прямо сейчас встаешь и выходишь. Такси ждет у подъезда.

– Хорошо…

Они встретились на привокзальной площади. Она была собрана, но в глазах была пелена подбирающихся слез.

– Здравствуй, родная.

– Что случилось? – эта фраза не сразу родилась, первая попытка провалилась, внезапная хрипота не дала произнести слова, будто из-под ноги осыпался предательский гравий на скользком горном склоне.

– Вон там стоит поезд. Надо в него сесть.

– Что случилось?

– Пока ничего, и надеюсь, ничего и не случиться, но лучше подстраховаться.

– Хорошо. Точнее, не хорошо… Что за спешка, почему одна сумка?

– Родная моя, послушай, – он взял ее милое лицо в ладони, – послушай. Ты сейчас сядешь в поезд, тебя отвезут в очень надежное место. Я приеду… Я приеду другим путем…

– Почему ты не едешь со мной?

– У меня очень важное дело осталось. Я всё доделаю и приеду к тебе. Я не могу сейчас тебе всего объяснить, прости.

Слезы текли по ее щекам, казалось, что она их даже не замечает…

– Ты приедешь? Ты меня не обманываешь?

– Я тебя люблю больше жизни! Я приеду! Обещаю! Ты только очень жди! Я не буду врать – мне будет нелегко, но твоя любовь меня защитит, я знаю. Ты только люби меня, ты только верь… Иди, родная, иди. И не оглядывайся. Прошу тебя…

Поезд тронулся, вырываясь из перронной толпы… И осталась лишь пустота и рельсы…

Кто-то заботливо, но настойчиво положил ему руку на плечо.

– Тебя ждут в лаборатории.

***

В голове не переставал гудеть туман. Но Джеймс постепенно привыкал к этому новому состоянию. Вернувшись к своей многострадальной койке, он решил внимательнее осмотреть полагающийся ему вещмешок.

Набор инструкций, карта в ламинированной защите. Какой-то чехол, видимо, с палаткой. Консервы, аптечка с таблетками и набором одноразовых шприцов со спасительным препаратом, складной мультитул – там и лопата, и тесак, и топор, и еще всякие железные мелочи на все случаи не только жизни. По боковым карманам были распиханы компас, фляга, огниво… Дальше он не стал уже смотреть. Понятно, что этого не хватит на весь путь, потому, какая уже разница…

На улице до этого стоял сентябрь… Прежде Джеймс очень любил эту пору, но сейчас наступило безвременье и стерло все приметы осени. Все стало серым. Сам воздух приобрел этот оттенок. Пожухлая трава, листва… Стены и то стали будто мягкими, как тухлые овощи.

Смысла задерживаться в этой обители боли и ужаса не было. Джеймс накинул куртку. Только сейчас он обратил внимание, что на всей его одежде, был пришит шеврон с номером. Это был номер вакцины, который ему вкололи. Его номер был 9. "Последняя жизнь" – с какой-то обреченной иронией подумал он. Рюкзак оказал довольно увесистым, но удобным. "Всё для людей… Ну, с Богом"…

Мир хрустел под ногами – земля была усеяна жестким серым пеплом, который, как скорбный снегопад, кружа, осыпался на голову…

Точкой А в его маршруте значился забытый полустанок на окраине города. Он шел сквозь пустоту знакомыми переулками. И только время от времени попадались черные вязкие лужи на асфальте, вытекающие из остатков одежды.

Чтобы хоть как-то, хоть чем-то занять мозг, он начал отстранённо, как ученый препарирует мышь, рассуждать, чем эти люди заслужили такую жидкую участь? Возможно, это было генетически обусловлено, возможно, их колебания и внутренние волны были ближе к аморфности, чем к пеплу… Его мысли отвлек внезапный звук, похожий на тихий лай. Быть не может? Он огляделся. Звук шел из-под развала какой-то деревянной тары. Разбросав поддоны, балки и ящики, Джеймс обнаружил смирно сидящего в спасительной нише щенка. Пес вылез на свет, завилял хвостом и благодарно прижался к ноге.

У Джеймса никогда не было домашних животных. Он не решался. По многим причинам. Кошек он не любил за их независимость, собак за пустое подобострастие, не имеющее практического применения. И главное, он боялся пережить того, кому посвятит свою заботу. В любовь животных он не верил. У каждого свои заблуждения…

– Э.. привет. Как ты выжил, счастливчик?.. И что мне делать с тобой?..

Собак села, задрала голову и смотрела на него.

– Ну, хорошо – Джеймс снял рюкзак, достал из уже открытой пачки сухой крекер, разломил пополам и протянул псу. Собака обнюхала и жадно съела предложенный кусок. Джеймс протянул ей вторую половину. Щенок было ринулся съесть, но потом оступился и отвернул голову. Показалась, что собака стесняется взять оставшуюся еду, потому что всё надо делить поровну. Джеймс сделал вид, что откусил и вновь предложил печенье псу. В это раз щенок с удовольствие съел лакомство.