Смотрю на часы и пытаюсь вспомнить говорил ли он мне, во сколько отправление поезда. Не говорил. Пытаюсь найти расписание в интернете, судя по всему, я еще успею на вокзал.

Соскакиваю с кровати и бегу в душ. Максимально быстро собираюсь, волосы еще влажные закручиваю в пучок. Хватаю первую попавшуюся одежду и только в машине понимаю, насколько она не удобная для быстрого передвижения.

Я ещё никогда в жизни так не гнала машину. Наплевав на все правила, на ограничения скорости и даже на свою безопасность. Я просто знала, что должна успеть до отправления поезда.

Бросаю машину кое-как прямо посреди парковки, не смотря на то, что мне вслед уже начинают сигналить машины. Пофиг.

Я забегаю в здание вокзала и вспоминаю, что я не была здесь лет десять, если не больше. Все мыслительные функции моего организма сейчас явно замедленны, даже заторможены, потому что меня сковывает чувство страха, что я могу опоздать. Где-то на задворках здравого смысла мелькает мысль, что здесь должна быть справочная служба, и я бегу искать ее, лавируя между сплошным потоком людей. Наконец нахожу то, что мне нужно, но к желанному окошечку тянется приличная очередь. Черт возьми. Да, плевать мне сейчас. Распихиваю всех впереди стоящих и даже умудряюсь потеснить старушку, стоящую у самого окна с баулами, из которых торчит какая-то растительность. Она может сколько угодно краснеть и синеть от возмущения, мне сейчас нужно. Очень нужно. Вижу, что она набирает в грудь порцию воздуха, чтоб заорать на меня.

– Шшшш, - шиплю на неё, подняв вверх указательный палец, - у меня сейчас жизнь рушится, а вы тут со своими огурцами лезете!

– Это помидоры, - поправляет меня, обидевшись за неточность.

– Ну, конечно, это же в корне меняет дело, черт возьми, - восклицаю со злостью.

– Ну, вообще-то да, - уверенно кивает головой.

Я закатываю глаза и поворачиваюсь к окну. Быстро выпаливаю свой вопрос женщине сидящей по ту сторону.

Та поправляет очки, поджимает губы, но потом начинает искать что-то у себя в компьютере. Каждая секунда тянется для меня сейчас особенно долго, и я начинаю нервно переступать с одной ноги на другую. Даже старушка уже притихла рядом со мной, видимо выгляжу я действительно жалко. Наконец-то получаю нужную информацию и понимаю, что у меня осталось всего двадцать минут до отправления поезда. Отхожу от окна справочной службы, пропуская вперед «помидоры» и растерянно оглядываюсь по сторонам, соображаю в какую сторону мне бежать.

Нахожу нужную мне дверь и выскакиваю на улицу, следуя указателям на стенах.

На своих высоких каблуках несусь по подземному переходу, периодически налетая на людей и извиняясь. Волосы тяжёлой волной выпадают из прически и лезут в лицо, делая попытки ускориться ещё сложнее.

Выбегаю на перрон и начинаю быстро сканировать лица людей, толпившихся возле вагонов. Наконец-то я нахожу его, уже готова рвануть вперед и повиснуть на шее, так чтоб отлепить не мог, как вдруг замечаю, что рядом с ним стоит молоденькая девушка и умилительно теребит его за рукав.

Она трогательно заглядывает в его глаза и смущённо улыбается. А он отвечает ей теплой улыбкой и нежно проводит по щеке рукой, разбивая тем самым вдребезги мое измученное сердце. Не понятно вообще, на что я надеялась. Я даже издалека вижу, что она правильная до тошноты, хорошая девочка, которая ему идеально подходит. А я? Я богатая капризная и избалованная стерва, одна из тех, которых он терпеть не может. Но самое главное, он никогда не примет социального неравенства в отношениях. Значит у меня против этой соплячки шансов вообще никаких. Я никогда в жизни никому не завидовала, потому что у меня всегда всего было с лихвой, а сейчас завидую. Этой дурочке малолетней завидую. Я бы все отдала, чтоб поменяться с ней местами.

То, что у них близкие отношения, у меня нет никаких сомнений. Чужие люди так не смотрят друг на друга. В этом я еще раз убеждаюсь в тот момент, когда она бросается ему на шею, а он обхватывает ее талию руками и тепло обнимает в ответ, заколачивая тем самым последний гвоздь в ящик с моими несбывшимися надеждами. Первый он заколотил, когда выставил меня из своей квартиры.

Ну, конечно, такую, как она можно любить, с ней можно мечтать и строить дальнейшую жизнь, а со мной только развлекаться ночами, когда приехал в отпуск на десять дней.

Я отхожу чуть в сторону и прячусь за столб, чтоб он меня случайно не заметил, теперь уже в этом нет никакого смысла.

Объявляют об отправлении поезда, а эти двое все так и стоят на перроне в обнимку, убивая меня. Потом он резко отпускает девушку и запрыгивает в вагон. Такой красивый, в форме и в берете. Я впервые вижу его в форме, поэтому как губка впитываю каждую деталь. Смотрю не отрываясь, как под гипнозом, его сила и уверенность в себе всегда меня завораживала, а когда он в форме это особенно остро чувствуется. Он образец мужественности и надежности, он может взять на себя стопроцентную ответственность в любой сложной ситуации и вытащить тебя из нее за шкирку целую и невредимую. А ты будешь смотреть на него все это время влюбленными глазами довольная и счастливая, и обтекать от обрушенной на тебя мощной волны тестостерона.

Когда я снова прикипаю к нему взглядом, мне даже физически становится больно. Рукава куртки закатаны и обнажают сильные руки. Его руки это мое слабое место, потому что я помню, какими нежными они могут быть. Он... необыкновенный. Мужчина в форме, любимый мужчина в форме. Не мой.

Я хочу его фотографию, много фотографий на память. Я буду смотреть на них всю оставшуюся жизнь, и заливаться слезами. Потому что я люблю его, но знаю, что он никогда не полюбит такую, как я. Чувствую, как глаза начинает жечь и по щекам бегут горячие слезы.